Она уже прошла вперед, весело размахивая мечом, когда наши с Аидой ноги коснулись земли.

— Люц, тебе ведь уже говорили, что у тебя ужасный вкус на женщин?

— Чаще, чем ты можешь представить…

— Так вот, сегодня поняла, что это проблема, — совершенно серьезно сказала супруга. — Эта Эрра ненормальная.

— Есть такое… — я был полностью согласен с данным утверждением. Немного психопатка, садистка и нимфоманка… Да, Аида права, у неё проблемы с головой…

— Избавься от неё. Серьезно.

— Избавиться… — я посмотрел девушке вслед. Странно это говорить, то я к ней немного привязался. Даже к этим её странностям привыкаешь, но с другой стороны, если жена говорит, что так будет лучше… — Эх, я поговорю на досуге с Сиррой.

— И я поговорю, — недовольно буркнула лисица и двинулась вперед. Я пожал плечами и поспешил догонять остальных.

Ультиаса мы нагнали быстро, он не ушел далеко. Задумчиво, смотрел на развилку впереди.

— Куда нам? — спросил он.

— Влево, — сообщила Аида и решительно направилась в проход. Но Ультиас мягко положил ей руку на плечо и сдвинул назад, сам выходя вперед.

— Вы идете за мной. А ты, — это он мне, — Следи, чтобы твоя стрелялка не попала в меня. Она один раз задела и это… больно.

И с этими словами указал на свое плечо, где имелось что-то вроде маленькой обожженной раны.

— Это я?

— А тут кто-то ещё играет в стрелка? — раздраженно рыкнул Ультиас.

— Извини, я не…

— В задницу твои извинения, — фыркнул он и шагнул в избранный лисицей проход. Его тень снова ожила, и источала что-то вроде темного свечения, отчего коридор впереди хорошо просматривался.

Мы прошли минут десять и, как не странно, никого не встретили. Ни пустых, ни воинов черного ордена. Странно это было, и даже Эрра слегка приуныла, суккуба жаждала битвы и нетерпеливо перекидывала трофейный меч из одной руки в другую, прислушиваясь к каждому шороху.

Фигуру в темной броне мы увидели внезапно, мрак просто расступился, открывая её, но в этот раз перед нам был не мой отец. Женщина-рыцарь с длинными золотистыми волосами. Она стояла, положив руки на рукоять меча перед собой.

— А вы не торопились.

Вначале отец, теперь мама… Этого стоило ожидать.

— Катрина? — вперед вышла Фия, но не спешила бросаться к матери на встречу с объятиями, в отличие от отца. В этот момент я поймал себя на мысли, что толком и не представляю, какие у них были отношения. Были ли они соперницами, ведь им приходилось делить одного мужчину, или же они находили взаимопонимание и были близкими подругами? Я был слишком мал, чтобы это помнить или обращать на такое внимание.

— Фия, — отозвалась моя мама. — Смотрю, годы тебя не пощадили.

То, каким тоном Катрина это сказала, сразу дало мне понять, что ни о какой близкой дружбе речи не шло.

— А ты всё так же цветешь и пахнешь, — ответила Фия. — Аж тошно. Небось и сиськи не отвисли.

Ага. Соперницы. Причем очень ярые… Не завидую я как-то отцу.

— Всё это поправимо, Фия, — сказала она. — Просто присоединяйся к нам, к Пустоте. Отдай свою душу, как сделали мы, и мы все вновь воссоединимся. Макс, я и ты, Люциус, — при этом мама посмотрела на меня. — И разумеется твои дочери. Мне очень хочется на них посмотреть. Вся семья соберется вновь, навечно.

— Извини, но нет. Лучше вы возвращайтесь к нам, как и должно было быть.

— Это невозможно, — вздохнула мама, и кажется, эта печаль была искренней. — Пустота поглотит вас и Башню, желаете вы того или нет.

— Хранилище Света впереди? — спросил я у Аиды, пока Фия и Катрина общались.

— Ага, прямо за той массивной дверью.

— Тогда идите вперед, а я займусь мамой.

— Люц… — укорила меня супруга.

— Выхода нет. Я… Не знаю, попробую достучаться до неё.

— В прошлый раз не вышло.

— Я стал гораздо сильнее с тех пор. К тому же, если не вышло один раз, разве это не повод попытаться снова?

Аида понимающе улыбнулась, и я ответил ей тем же.

Зато от разговоров устала Эрра.

— Я понятия не имею, кто ты, но видимо враг, — архисуккуба бросилась вперед, несмотря на мой возглас в попытке её остановить. Мама отреагировала мгновенно, подхватила меч и ловко взмахнула им. Эрра попыталась заслониться своим, но артефактное оружие было с легкостью разрублено. Рогатой повезло, она успела отклониться, и меч проскользнул в пальце от её груди.

Эрра сделала пару прыжков назад и, нахмурившись, посмотрела на обрубок своего оружия.

— Тебе говорили, что невежливо прерывать чужую беседу? — с легким раздражением сказала мама.

— Ты враг, это все, что для меня важно, — равнодушно отозвалась Эрра. — Ты стоишь на нашем пути, так что мы через тебя переступим.

— А я говорила… — буркнула Аида, памятуя наш разговор насчет суккубы.

— Неважно, — бросил ей я и вышел вперед. — Мам, ты меня узнаешь?

— Теперь да, — с некоторой грустью сказала она. — Я искренне рада тебя видеть, Люциус, но я не позволю сделать то, что вы планируете. Башня теперь наша. Всё ещё может закончится иначе, просто пойдем со мной. Мы отступим, пока что. Пройдут тысячи лет, прежде чем мы вернемся и начнем пожирать миры. Мы сделаем это ради тебя.

— Могла бы сказать, что уйдете навсегда, — криво усмехнулся я.

— Это была бы ложь. Мы не врем, Люциус. Никогда. Если ты пойдешь с нами, все закончится.

— А Аридель?

— Её и всех её жителей мы поглотим сразу после того, как заберем тебя.

— А почему вы не делаете всё сразу? — вмешалась Аида. — Пустота же такая же всемогущая, как Вечность, почему вы просто не возьмете и не начнете пожирать все и вся? Вы бы могли давно поглотить Аридель.

— Пустота терпелива. Договор нарушен, но некоторые его части ещё действуют. Мы не можем просто так поглощать все и вся, но… жители Аридели наши, и через сотни лет их потомки будут населять тот мир, а может и другие.

— И они тоже будут вашими, — ужаснулся я.

— Да, так мы сможем унять свой голод, дожидаясь основного блюда — вашей вселенной. Но, к вашей радости, это будет ещё не скоро. На самом деле, Люциус, мы с отцом хотим помочь Ауларону. Другие Пустые склонны использовать Договор как способ утолить голод, дать Аридели разрастись, включить в нашу собственность миры, что оказывали ей помощь. Ты понимаешь? Мы знаем, что вы задумали, знаем что вы хотите перенести Аридель сюда, поэтому и пришли. Мы пришли сюда с твоим отцом за тобой, Люциус. Если ты пойдешь со мной, если вы оставите город в покое и позволите нам его поглотить, то на этом все закончится.

— А если нет?.. — спросил я. — Если я останусь?

— То мы с Максимилианом не сможем сдерживать остальных. Пустота будет иметь доступ в Ауларон, в Мральдарим, в Харденхёрст, но это только начало, за ними будут миры, в которых бывал ты.

— Что?.. — я вспомнил как бежал через миры от божественной погони. — Но… Но они ничем мне не помогали.

— Разве? А разве ты не дышал воздухом там? Разве не чувствовал ароматы? Разве солнечный свет не грел тебя? Это тоже помощь.

— Да вы те ещё бюрократы, — фыркнула Аида. — Ищите лазейки во всем.

— Именно, — совершенно серьезно сказала Катрина, взглянув на лисицу. — Во время последней нашей встречи мы с твоим отцом пытались все это закончить, закрыть Договор, но затем появился ты. Ты, исчезнувший из нашего видения, и вместе с этим тот, кто несет нашу печать. Пустота считает тебя своим, Люциус, и это единственная причина, почему мы тут. Пойми, если мы не поглотим Аридель сейчас, то потом будет поздно. Наше клеймо словно вирус расползется по мирам, и мы будем пировать. Вселенная не угаснет в отведенный срок, как должно, а будет сожрана заживо, медленно и со вкусом, и даже Вечность будет бессильна помешать, так как мы в своем праве.

— Принести жертву ради общего блага… — задумался я.

— Верно. Но, как я уже сказала, мы сможем стать семьей. Снова. Все вместе.

— Это все обман, Люциус, не верь ей, — сказала мне Аида, вцепившись в мою руку мертвой хваткой. Она понимала, что я всерьез об этом раздумывал, и какая-то часть меня даже готова была согласиться. В конце концов, я бы не просто спас тех, кто мне дорог, но и воссоединился бы с родителями. Но ведь речь про целую кучу других людей. В Аридели живут сотни тысяч, может даже миллионы. Это огромный город, ничем не уступающим Трисенту. Не уверен, что я вправе быть тем, кто решает, что нужно их принести в жертву в угоду большей цели. Погубить миллионы, чтобы спасти миллиарды? Дерьмовая математика, как не погляди.