— Ой, да брось, какая из меня мать? — она попыталась весело усмехнуться, но смех получился слегка фальшивым. Неужели она в тот раз говорила серьезно, но затем поняла, что сейчас для подобных тем не лучшее время? — Даже вы с Кэт почти не видите маленького Люциуса. Но когда война закончится, и мы победим, я обязательно вернусь к этому вопросу.

— Нисколько не сомневаюсь.

— А чем ты хочешь заняться после того, как все закончится? — неожиданно поинтересовалась она.

— Чем… — я задумался. Вопрос был хороший, но ответить на него оказалось гораздо сложнее, чем могло показаться на первый взгляд. — Если бы меня спросили о таком год назад, я бы сказал, что хочу себе домик на берегу и просто отдыхать. Не сказать, что сейчас эта мысль вызывает у меня отторжение. Напротив, она порой кажется мне все более притягательной. Но все будет иначе. Думаю, что займусь Черным Орденом. Сейчас, из-за Башни, Несущих Свет и всего прочего он представляет собой жалкое зрелище: несколько десятков воинов, которые вроде как представляют собой могучую силу благодаря эльфийским доспехам, но по факту ничего не решают.

— Это хорошие планы, — задумчиво ответила Фия. — Хочу место советника.

— Какого?

— Какого угодно. Например, ответственного за разведку и шпионские сети.

— А ты понимаешь что-то в шпионских сетях?

— Немного. Тарн понимает в этом куда больше.

— Твой брат? Кстати, как он?

— Не знаю.

— Хочешь выяснить? Я тебя не держу. Можешь отправиться в Трилор и…

— Нет, все нормально, — улыбнулась она мне. — Я буду рядом с тобой, прикрывать спину. И ещё раз извини, я зря так поступила, вела себя глупо. Обижалась на то, что ты меня не послушал. Подвергла Башню опасности, приведя сюда эльфов.

— Если бы ты этого не сделала, мы бы не получили тот артефакт. И неизвестно, как бы все обернулось, если бы мы не смогли уменьшить силу Длани. Да, ты поступила необдуманно, но оно в итоге сыграло нам в плюс. Просто в следующий раз предупреждай о такой авантюре.

— По-прежнему не хочешь говорить? — хмуро поинтересовался я, присаживаясь на стул прямо напротив эльфа. Эйгур даже не посмотрел на меня. Молчал, прикрыв глаза.

Мои люди поработали над ним очень хорошо. Лицо Наргатта оплыло, на единственной руке не хватало ногтей. Не сказат, ь что я одобрял пытки, но вспоминая, сколько дерьма натворил этот длинноухий ублюдок, я жалел, что не могу приказать сделать больше. Был риск, что он просто не выдержит, и тогда у нас всех могут возникнуть серьезные проблемы. С артефактом, который соединен с его сердцем, мы ничего не могли поделать. Даже Эль, которая много понимала в артефактостроении эльфов, не смогла ничего сделать, сказав, что отсоединить его, при этом не убив эльфа, невозможно.

Длинноухий оказался крепким орешком. За все время своего плена он не проронил ни слова. Даже маги-менталисты оказались бессильны.

Я просидел напротив него несколько минут, но так и не дождался разговора. Ториг за моей спиной слегка недовольно дышал, отлично понимая, что мы в пустую тратим время.

Устав просто сидеть, я поднялся и вышел в коридор. Ториг последовал за мной.

— Надо с ним что-то делать, — вздохнул я, когда мы отошли на достаточное расстояние. — Не спокойно мне от того, что он сидит тут в камере. Слишком легко мы его сцапали.

— Прикончить бы гада, — согласился подчиненный. — Распять бы на колесе и покатать по местному ландшафту.

— Ты же знаешь, что мы не можем.

— Он блефует. Ни Эль, ни Сарразо не смогли точно сказать, связан ли артефакт на его теле с Юндором.

— Сомневаюсь, — покачал я головой. — Того, что я знаю об этом ублюдке, достаточно, чтобы понимать — он способен обрушить небо нам на головы, лишь бы остаться победителем.

Ториг несогласно хмыкнул, но решил не продолжать этот бессмысленный спор.

— Продолжаем пытки?

— Да. Попробуйте пытку водой, — предложил я. — Положите ему кусок ткани на лицо и лейте воду из ведра.

— Хох! Весьма изобретательно. Не ожидал, что у моего командира такие любопытные познания в пытках.

— Я смотрел слишком много хороших фильмов, — усмехнулся я ему в ответ, не став объяснять, что такое фильмы.

Я приходил повидаться с длинноухим уже несколько дней к ряду, с самого возвращения из другого мира и ультиматума, который я выставил Несущим Свет. И впервые за все время в Башне стало умиротворенно. Враг ушел, но континент не покинул. Разведчики доложили, что они начали возводить новую крепость в сотне километрах южнее. А от старой не осталось ни следа. Причем никто не мог толком объяснить, как они смогли провернуть подобный трюк. Вот крепость была, и вот её уже нет.

Люди понемногу стали расслабляться, не чувствуя больше постоянной угрозы нападения. Дракон больше не совершал ежедневные облеты территории. Но я уверен, что все понимали — это затишье перед бурей. Мы должны быть готовы к предстоящим схваткам.

Сразу после «разговора» с пленником я навестил и Тэм, девушку-змею, которую Шуб-Ниггурат послала убить меня. Она тоже находилась в камере, правда с гораздо лучшими условиями. Там и кровать нормальная была, и кормили её хорошо.

— Ты ведь в курсе, что можешь уйти отсюда в любую минуту? — вздохнул я, открывая не запертую дверь камеры. Я распорядился об освобождении девушки ещё по возвращении, решив, что она не представляет угрозы. Пусть её послали меня убить, но она этого не сделала, хотя те минуты единения двух тел я буду вспоминать ещё долго.

— Думаю, мне тут самое место, — тихо ответила она и, обняв подушку, отвернулась к стене.

— Я ведь могу приказать вытащить тебя отсюда силой.

Но она не ответила.

Покачав головой, я развернулся и пошел прочь. Теперь мой путь лежал в тронный зал, где возникла куда более серьезная проблема, чем апатирующая девушка. С Тэм и впрямь надо что-то делать, но в вопросах душевных терзаний я не силен. Попросить что ли кого-нибудь? Но вот кого…?

Устало вздыхая, зашел на подъемник и повернул рычажок, приводивший его в движение. После установки этих лифтов перемещаться по Башне стало гораздо удобнее. Одним движением руки я мог за считанные минуты оказаться на вершине, не тратя время и силы на подъем. Всего в данный момент работало пять больших и три малых подъемника, каждый из которых был расположен особенным образом. Но был среди них особый, специальный. Только он вел напрямую в тронный зал на вершину Башни, и пользовались им только боги, старшие чины Черного Ордена и кронпринц Империи. Иными словами те, кто здесь всем руководил.

— Ну, что тут у вас? — громко спросил я, заходя в тронный зал. Возле престола Башни сейчас крутилось почти полтора десятка человек, среди которых был Лич, Амелия, мастер-артефактор Керран де Сарразо, Ева и кое-кто из артефакторов Империи.

И все они были заняты изучением того, что происходит с троном. Ещё несколько недель назад, в тот день, когда Фия решила устроить свой небольшой розыгрыш с участием длинноухих, я заметил странные трещины на троне. Их было немного, и находились они у правого подлокотника, но после моего возвращения из другого мира я с ужасом обнаружил, что они захватили весь правый подлокотник и уже переползли на спинку.

Что-то в буквальном смысле разрушало божественный престол изнутри, и нужно было срочно понять, что именно.

— Максимилиан, — отозвался Керран, направившись в мою сторону. Амелия со своим «дедом» на пару удерживали какое-то заклинание, а Ева встраивала в него дополнительные элементы на божественном уровне.

— Так как продвигается работа?

— Скверно продвигается, — честно ответил артефактор, наморщив лоб. — Эта штука сложнее всего, что я когда-либо видел. Понимаешь… — она задумался. — Ты ведь представляешь, что такое магическая потоковая схема, которая встраивается в артефакт?

— Ну….

— Понятно, — вздохнул он, нахмурившись ещё сильнее. Представь себе, что этот зал — артефакт, который внезапно стал в сотню раз больше. Представил? И вот в него с помощью кузни встраивают магическую схему, которая и задает его основные характеристики. Так вот, используя трилорские кузни, мы можем нанести потоковую линию толщиной… с меня, — он хлопнул себя по животу. — Используя эльфийскую кузню, мы можем нанести линию толщиной где-то… с мою голову. Но этот трон… его структура настолько невероятна, что если следовать моему примеру, то его линии тоньше моего волоса! Мы даже увидеть их не можем! Мы знаем, что они там, но у нас нет инструмента для взаимодействия.