— Когда ты сам в прошлый раз говорил с этим Фиррикру?

— Ни разу, — Перстни пожал плечом и шумно отпил из кружки.

— Вийо⁈ — не сдержался я и недоверчиво прищурился. — Ты серьезно?

— Да, байши! — огрызнулся чу-ха, едва не расплескав напиток. — Слушай, Ланс, этот фер Приш — зазнайка из центра. Не самый видный, но все же, а дела с окраинами ведет Скрот. С ним-то мы контачим регулярно. Но в последнее время мне почему-то стало казаться, что он меня… чуточку избегает.

— Тебя⁈

Я понимал, что встречный возглас прозвучит несколько обидно, но удержаться от колкой насмешки никак не смог. Угольно-черные глаза Галло похолодели. Он поджал губу, ревниво повел усами, но пылить передумал и устало откинулся на спинку дивана.

— Слушай, Ланс… Я не думаю, что Мокки хватило бы мозгов на такую глупость, как обворовывание «Котелка», ясно? Но мне все равно неспокойно. Ты же смекаешь, что если я подключусь к делу или, упаси Когане, подтяну парней, начнется ненужный шум? С Мокки станет и оскорбиться, и я его даже не виню. А там в перспективе маячит хорошая прибыль. Поэтому… сделай-ка все четко и аккуратно, как у тебя обычно получается. Тихонечко. Чтобы проявленный интерес никак не связали ни со мной, ни с «Желтыми котелками».

Я покивал и уставился в зеркало за спиной Перстней. Понюхал пайму в пиале, но пить больше не стал. Задумчиво побарабанил пальцами по колену. Галло терпеливо молчал, при этом было заметно, что выжидающая роль просителя ему совершенно непривычна.

Еще не соглашаясь на заказ, я все же решил уточнить:

— Где можно найти этого Фиррикру?

Однако Перстни перевел дух так, будто мы уже ударили в ладони.

— Слушай, в «Репутацию» тебе так просто не попасть. Но Скрота ты найдешь легко, он постоянно залипает в «Перпекто». И завтра там будет, в клубе любительский турнир по тайчо, он такое и под страхом кастрации не пропустит.

Постаравшись одним кивком передать свое желание не пороть горячку, я снова поскреб подбородок и решил озвучить еще одну мысль. Не самую безобидную, но необходимую перед принятием решения.

— Галло, насколько я понял в прошлый раз, «Котелки» теперь дружны с «Диктатом Колберга». — Левое веко чу-ха слегка дернулось, но я не собирался замалчивать. — Почему не попросишь о помощи их?

Перстни покачал головой, его уши встрепенулись.

— Лансик, — с недоброй ухмылкой ответил он, — иногда твоя наивность просто ох**вляет.

Да, верно. Наивность. Но не уточнить я все равно не мог. Потому что теперь Галло Ш’Икитари почти прямым текстом сознался одному из «Детей заполночи», что «Котелки» для «Диктата» не партнеры, а просто послушные крысы на побегушках. Иногда быть наивным полезно. И даже приятно.

— Слушай, так что скажешь-то? — с придыханием поинтересовался чу-ха, чьи массивные пальцы были усыпаны серебряными перстнями.

А что я мог сказать? Дело выглядело заманчивым. И совсем несложным. Маняще-несложным, пожалуй. А в свете недавних событий мне следовало держаться поближе к таким, как «Котелки» или «Диктат», как бы они там друг другу не соподчинялись.

— Хорошо, — ответил я, допивая пайму, — берусь.

— Отлично! — Победный писк Перстней прокатился по гостиной, заставив меня вздрогнуть. Отставив чашку на подлокотник (и все-таки пролив на обивку), Галло громко хлопнул в ладоши и торжествующе поцокал языком. — Вот, держи, тут аванс. Как все разузнаешь, дам столько же.

Выудив из внутреннего кармана френча плотную пачку рупий, Ш’Икитари снял серебряный зажим, отсчитал пять сотен и протянул мне. Я забрал и спрятал в складках халата. Не скажу, что «Котелок» проявлял запредельную княжескую щедрость, но плата была вполне честной.

— Молодчина, Ланс! — радостно оскалился Перстни, и крепко пожал мою ладонь. — Я в тебе не сомневался! А теперь, если позволишь, выметайся-ка нахрен, у меня еще куча дел.

Я улыбнулся, вздохнул и осторожно забрал кружку с мокрого подлокотника.

— Вообще-то, Галло, это моя нора и я тут живу.

— А⁈ — тот встрепенулся, словно я выдернул его из глубоких раздумий. — Точно, точно…

Встал, оправляя френч, под которым мелькнула кобура башера, подвернул хвост под локоть и протопал в прихожую.

— Слушай, хорошая чинга, — напоследок похвалил он, водружая на макушку круглую лимонную шляпу и старательно не глядя в зеркала. — Будь хорошим, Ланс, и держи связь.

— Непременно, — пообещал я, отпирая дверные замки. — Как что узнаю, сразу с тобой свяжусь.

Куо-куо-куо, мои несравненные, куо-куо!

На невидимых течениях станции криминального анализа «Ломкая горе-ечь» ваша бессменная слуга и верная подруга, самая честная и неподкупная прокламаторша Юдайна-Сити и всего Мицелиума — Моноспектральная Чапати, и вот вам очередной выпуск неглупых размышлений!

Увы, неспокойно в западных районах города… Отчего же так, спросите вы? И Чапати охотно ответит вам — потому что бандиты больше не ощущают себя таковыми! Они перестали быть грязью, о которую добропорядочный чу-ха боится испачкать хвост, они вросли в нашу жизнь плотно и основательно, они нагло вломились на наши улицы и в наши дома и норы, и нет этому конца.

А знаете, мои любознательные, о ком я желаю поговорить сегодня? О, вы даже можете попробовать угадать… Впрочем, Моноспектральная не станет долго вас мучить, давайте же вновь обратим свое внимание на несравненного покровителя Бонжура, защитника угнетенных, мудрого и справедливого Нискирича фер Скичиру.

Э-э-эй, поганая вонючая байши, убери-ка свои грязные лапы от нашего благодетеля, воскликнут те, кто слишком мало знает о происходящем в районе! Но Чапати лишь усмехнется: ни одно обвинение на нашей станции никогда не выносилось голословно или без доказательств, хоть и не все их мы способны раскрыть, чтобы не подвергать смертельной опасности верных и отважных информаторов…

Впрочем, истинные почитатели авторитета господина Скичиры наверняка и вовсе не слушают наши выпуски, а потому Чапати продолжит свой рассказ для тех, кто не прячет головы под одеяло и готов со всей стойкостью признавать невеселую правду о прогнившей сущности нашего района и его, кавычки открываются, оберегателях, кавычки закрыть.

Сегодня Чапати не станет пугать вас реками крови, хотя та все еще струится по нашим улицам от Парковой улицы до площади Канамару. Сегодня Чапати расскажет вам, как бандит, на которого по удивительному стечению обстоятельств не могут найти управу ни тетроны, ни смирпы, да будут их хвосты вечно пребывать в чистоте, пытается сменить заляпанный фартук мясника на благопристойный костюм члена высшего общества.

О чем идет речь, о, Моноспектральная, спросите вы? Чапати ответит вам, мои ушастенькие: речь идет о легализации господина Скичиры и его попытках укутать наркоторговлю и массовые убийства шалью купленной добропорядочности.

О чем ты, Чапати, воскликнете вы⁈ Мы не понимаем, удивитесь вы!

Но перед Чапати лежат достоверные сводки, недавно добытые нашим агентством на просторах Мицелиума, и в них открыто говорится о том, что за минувший месяц Нискирич фер Скичира скупил сразу пять частных предприятий по вывозу мусора.

О, мои заинтригованные, вы наверняка решили, что это хорошо? Действительно, мусорщики — плоть от плоти Юдайна-Сити. Там, где чу-ха, там горы мусора, это закон жизни. Там, где копятся горы мусора, непременно должны быть те, кто терпеливо соберет их и вывезет на станции переработки. И если бы не их ответственная и тяжелая работа, наше многомилионное гнездо уже давно бы утонуло в отбросах и хламе, превратившись в близнеца Такакханы.

И Чапати не будет с вами спорить, не-е-ет. Но обязательно упомянет, что выкупленные грузовые фаэтоны нового мусорного предприятия господина Скичиры отныне перевозят по улицам Бонжура не только объедки, старую одежду и прочие помоечные богатства, а еще и промышляют откровенной контрабандой, причем прямо под носом у Управления Тетронов!

Стоит признать, задумка потрясает своим остроумием и находчивостью! Ну кому из тупомордых захочется копаться в огромном вонючем кузове, выискивая там детали ворованных гоночных фаэтонов или партию нелицензированных консолей, собранных рабами на фабриках Аркидополиса?