— Вы ведь знаете, кто я, господин Скичира? — приятным голосом спросила она, не пошевелившись, будто позировала на картину.

— В общих чертах, — честно сознался я.

Прошёлся по комнате, чувствуя неуместное оживление. Сделал вид, что прибираю разбросанные в беспорядке вещи.

— Вы уже слышали, что моего мужа убили? — столь же прямо поинтересовалась Чинанда-Кси, опустив ритуальные для вистар темы о погоде, самочувствии и крепости аппетита.

Я повернулся к гостье всем телом, по-прежнему испытывая будоражащий зуд. Ответил осторожно, уклончиво, постаравшись не допустить и тени лукавства:

— Мои соболезнования, госпожа Фиитчи. Слышал, но весьма поверхностно. Информация об этом трагическом событии крайне противоречива.

— К сожалению, дело обстоит именно так, как я вам об этом повествую, — мягко надавила она, всё ещё сохраняя полнейшую неподвижность, что для всей без исключения братии чу-ха равнялось подвигу. — Мой любимый и любящий Нурсет фер вис Фиитчи мёртв. Убит, если точнее. К счастью, пока нам удаётся удерживать общественность на расстоянии от этого прискорбного факта.

— У семейства имеются причины скрывать обстоятельства смерти? — ляпнул я, не успев обдумать тактичность вопроса.

Тем не менее, Чинанда-Кси повела бровью, причём почти одобрительно.

— Можно сказать и так.

И замолчала. Будто бы заставила себя замолчать. Или не нашла сил говорить дальше. Взгляд Чинанды-Кси был устремлён в одну точку.

Потеряв последние крупицы воспитанности, я обшарил её глазами. Без труда считал волнение, которое богачка пыталась погасить; раздражение от удушающего количества зеркал; жгучую скорбь, без остановки разъедающую её душу; и… страх?

Байши, да она же откровенно боялась! Но ещё сильнее не желала этого показать.

— Вас что-то смущает, госпожа Фиитчи? — осторожно поинтересовался я, едва удержавшись, чтобы не начать грызть ноготь. Вероятно, «бодрячка» в чингу можно было насыпать и поменьше… — В эту самую минуту, в этой самой норе?

— Вы действительно проницательны, господин Скичира. — Она чуть сменила позу и вновь замерла. — Признаюсь откровенно, да.

Я улыбнулся со всей теплотой и дружелюбием, на какие только был способен в состоянии, близком к нервному перевозбуждению:

— Тогда буду ответно откровенен: пьедестал тревог, испытываемых посетителями этой комнаты, венчает несанкционированное воздействие на них моими умениями. Я угадал?

Благородная самка в нарочито скромной одежде промолчала, по-прежнему изучая убранство гостиной и стараясь не заглядывать в зеркала. Впрочем, всё было ясно и так.

— Для тревоги нет причин, — мягко прокомментировал я, сложив ладони в примирительном жесте, — я профессионал. Ведь вы, госпожа фер вис Фиитчи, наверняка навели необходимые справки, прежде чем приказать водителю забраться в сердцевину далеко не самого благополучного района гнезда?

Также я едва не добавил, что в таком состоянии едва ли представляю опасность для вистар и её сородичей вообще. Но вовремя прикусил язык.

— Разумеется, — с величественной выдержкой ответила Чинанда-Кси.

— Тогда прошу — оставьте опасения, — я ещё раз потряс сжатыми ладонями. — И расскажите, чем могу быть полезен.

Ещё мне очень хотелось добавить «и побыстрее», но профессионализм действительно побеждал нетерпение.

Гостья, однако же, оставалась неспешной. Да что там⁈ В пустыне за границами Юдайна-Сити я видел вечно примороженных панцирных ящериц, которые выглядели куда шустрее моей необычной посетительницы.

— Мой муж… — наконец сказала она, снова взглянув мне в глаза. — Мой несчастный любимый супруг Нурсет фер вис Фиитчи. Его убили в родовой норе.

Я постарался не переминаться с ноги на ногу, хоть это и было непросто. Продолжения всё не следовало, а я был готов поклясться, что дальше меня ожидает рассказ, где и как случилась беда. Наверняка, в Пиркивелле или Тинкернальте, где круг подозреваемых — слуги, рабы, завистники, да грабители, в конце концов, — огромен настолько, что можно перебирать вечно.

Язык Чинанды-Кси быстро мазнул по сухой губе, и я получил ещё одну крупинку информации:

— В крыле, куда открыт доступ лишь мне, несчастному Нурсету — пусть сжалится над его душой Двоепервая Стая, — и моей сестре Аширне…

В комнате снова наступила тишина, на этот раз показавшаяся мне куда интереснее. Круг сузился, суля быстрые деньги, после получения которых я совсем скоро смогу вернуться к решению более насущных вопросов!

Легкомысленно позабыв о страшной кабинетной тайне, возможном шпионаже со стороны одного хитрожопого джинкина-там и отодвинув на задний план все прочие характеры Ланса Скичиры, мой внутренний бухгалтер пустился в пляс. Хохочущий гад подсчитывал лёгкую прибыль и радужные перспективы вот-вот рассчитаться с долгами.

— Осмелюсь предположить, что у вас уже сложилась общая картина возможных событий? — спросил я, приглушив ликующего в голове поганца. — Может быть, даже имеются подозрения?

Она вдруг вскинулась, чуть меня не напугав. Флёр религиозной кротости если и не слетел, то уж трещинами покрылся точно.

— Не подозрения, господин Скичира, — с придыханием ответила Чинанда-Кси, — а самые настоящие факты — это сделала Аширна, эта бездетная байши, гулена и подстилка, неблагодарная завистливая дрянь!

И не успел я уточнить, как она добавила:

— Знакомые с нашим семейством тетроны не спешат с расследованием… даже несмотря на, скажем так, инструменты дополнительной мотивации, как называет их мой распорядитель. Иногда мне даже кажется, что они просто не верят в её виновность!

Я снова постарался говорить мягко и вкрадчиво, будто с детёнышем:

— Тем не менее, у вас имеются прямые доказательства?

Плечи Чинанды-Кси поникли, она рассеянно прикоснулась к «каменному» браслету.

— Нет, — едва слышно сказала вдова. — Почти. Но именно за ними, господин Скичира, я к вам и пришла…

Внутренний бухгалтер, всё ещё торжествовавший на задворках сознания, заткнулся на высокой ноте. Но не успел я пояснить, что лишён возможностей, полномочий и даже желания выполнять полноценную тетронскую работу, как фер вис Фиитчи соизволила пояснить.

— Сейчас наше семейство находится в очень густой тени, господин Скичира, — без единой эмоции проговорила она, снова превращаясь в бесстрастную статую, — и тень эта рождена присущими нашему уровню общества слухами, сплетнями и наговорами. Совсем скоро, не успеем мы оглянуться, семейство фер вис Фиитчи не сумеет более отводить в сторону этот красный саван лжи и завуалированных обвинений. Именно поэтому я и нанимаю вас — вы обязаны как можно скорее допросить Аширну с помощью ваших… умений, как было сказано. И при свидетелях вырвать у мерзавки признание.

Я шумно причмокнул, не совсем своевременно спохватившись и вспомнив, в чьей компании нахожусь. Бодрочинга заставила качнуться на пятках.

Притихший было мыслительный счетовод снова подал робкий голосок. Пожалуй, предлагаемая Фиитчи работёнка и правда подходила мне по профилю, и если оплата будет соответствующей…

— Мне придётся задать ещё несколько вопросов, — произнесли мои губы, причём машинально, почти не связавшись с главным дистант-пилотом в черепной коробке. — Не сочтите их бестактными, но так уж я привык работать…

Она молча кивнула. Едва-едва, но определённо дозволяя. Покорная, разбитая сплетнями немолодая вистар, переступившая вековую генетическую гордость и самолично пришедшая в жалкую нору презренного терюнаши.

— Что говорит о случившемся ваша сестра, Аширна фер вис Фиитчи?

Чинанда-Кси осталась неподвижной, но глаза опасно сверкнули.

— Разумеется, клянётся в невиновность! — почти прошипела она. — Утверждает, что в ночь убийства находилась вне поместья. Но подтвердить этого, конечно же, не способна. Лживая сучка, отнявшая у меня самое дорогое…

Я кивнул, не спеша погружаться в новые уточнения. Приливы энергии во мне мягко переплетались с волнами усталости и откровенной умственной перегрузки. Однако Чинанда-Кси не закончила: