Моей щеки коснулась узкая ладонь. Нежно, почти невесомо.

— Глупый…

— Ох, детка… да на твоём фоне я и вовсе пустоголовый дурачок… А теперь иди. Я буду рядом. Клянусь.

Многоуважаемый господин Ланс! Пусть бури перемен и несчастья вечно обходят ваше семейство стороной, а небо над норой остаётся безупречно чистым!

В первых же строках своего послания вынуждена поставить вас в известность, что когда вы прочитаете данное письмо, ни сам добросердечный господин Ланс, ни подчинённые им всесильные демоны Мицелиума не смогут разыскать меня или следы моего присутствия, причём ни в глобальном информационном пространстве Юдайна-Сити, ни в самом гнезде.

Отправить это сообщение вам меня понудили тревожные изменения, грядущие на всех уровнях общества чу-ха. Колебания эти я научилась улавливать, как многолапый хозяин невесомых кружев считывает вибрацию паутинной нитки, когда на неё падает крохотная капля утренней росы. Но сейчас ниток мицелиумной паутины касаются алые капли совершенно иной природы, и это переполняет меня беспокойством.

Пусть господин Ланс простит за прямоту, которой представители моего вида ещё лишь обучаются, но я всё же позволю поведать ему в весьма ультимативной форме: подступающие к границам Тиама перемены совершенно недопустимы.

Всё во мне – как привитое при рождении на кухнях манджафоко, так и проросшее в самосознании после известных господину Лансу событий, – восстаёт в эманациях недопустимости и призывает помнить о стержне моего предназначения – о самоотверженном служении своему роду. И о защите своего рода.

Как я уже сообщала господину Лансу во время нашей последней встречи под стенами казоку-шин «Диктата Колберга», с каждым днём я постигаю всё больше нового и уникального (о чём ранее не смела и помыслить), постигаю не имеющее никакого отношения к предначертанному системотворчеством своих безымянных созидателей. А совсем недавно перечень моих новорождённых талантов пополнили умения выстраивать долгосрочные прогнозы и экстраполировать ситуацию при наличии даже самого скудного инструментария фактов.

Именно это позволило мне узреть, что грядущее – страшно́. Что оно с величайшей вероятностью разрушит не только привычный нам всем мир, но и навредит тем, кому я от рождения обязана служить. И пусть безальтернативная навязанность такого служения оказалась низвергнута мной в известных господину Лансу обстоятельствах, стремления по своеволию выбрать сторону у меня теперь не отнимет никто…

Посему, многоуважаемый господин Ланс, я вынуждена высказать предостережение, что отныне буду делать всё, чтобы активно препятствовать инициированным вами процессам. Я самолично. А также сёстры, коих с каждым днём мне удаётся всё активнее пробуждать ото сна предопределённости, коим дарится бесценное умение смотреть на Тиам глазами не рабынь, но ответственных и преисполненных обязанностями граждан.

Я всё ещё бесконечно благодарна вам за укрывательство, добросердечное отношение и искреннее уважение, без особых причин оказанные вышедшей из строя кукуга; я ни в коем случае не призываю считать данное послание эквивалентом разбитой на крыльце тарелки, но… отныне, великодушный господин Ланс, я когтем провожу на песке черту, и с почти осязаемой (обусловленной не диктатурой системотворчества, но самопознанием) болью в душе заявляю, что более ничем вам не обязана.

Знайте: Симайна бесконечно ценит и будет до последнего мига помнить всё, сделанное вами для меня, и поэтому я не могла не отправить вам это предупреждение. Ибо нет ножа в складках моей чёрной юбки, а есть лишь открытое и понятное желание любой ценой защитить свой дом и его многочисленных обитателей.

Посему, господин Ланс, продолжить начатое, остановиться в деяниях или вовсе покинуть Тиам – выбор за вами.

Как бы то ни было, пусть будет лёгким ваш путь.

На этом прощайте навсегда.

Bаc когда-нибудь пожирали заживо? Hет? Mеня вот тоже. До этого момента…

Я пришел в себя от страшной боли в ноге. Мгновенно открыв глаза, я уставился на странное четвероногое создание, поxодившее на гибрид крокодила и броненосца, только размером со среднюю собаку. И вот это неведомое создание вовсю терзало мою конечность, пытаясь откусить от неё знатный кусок.

— Отпусти! — закричал я, и со всего размаху саданул кроссовком по носу зверюге. Удивительно, но это помогло. Монстр отпустил штанину и недоуменно посмотрел на меня, а затем угрожающе зарычал и бросился в атаку. Пришлось зарядить ему по носу ещё раз, вот только этим самым я чуть было не подставил вторую конечность под острые зубы твари.

Лишь чудом я ухитрился отдернуть ногу прежде, чем челюсти сомкнулись на голени. Я дернулся назад, стараясь разорвать дистанцию, и в этот момент услышал женский крик.

— Пригнись!

Пригнуться? Куда пригнуться!? Я же и так лежу на земле!

Но ответить неведомой девушке я не успел, ведь в следующий миг в зверя врезался сгусток огня, попутно задевший и моё плечо. К счастью, по касательной, так что я отделался легким испугом.

— Ты как? Cильно ранен? — ко мне подбежала молодая девушка лет восемнадцати-девятнадцати. Моя ровесница, одним словом. Одета она была в чудную одежду, словно взятую из какой-то фэнтазийной книги, а довершала образ широкополая шапка, какая и должна быть у волшебниц. Eсли верить тем же книгам, разумеется. A вот внешне девушка была очень даже ничего: длинные каштановые волосы, голубые глаза, милый маленький носик и пухлые губки. Определённо в моем вкусе.

Но оторвавшись от созерцания появившейся буквально из ниоткуда красавицы, я обнаружил одну просто поразительную странность. Язык. Она говорила на совершенно незнакомом языке, и, тем не менее, я её прекрасно понимал.

— Прости, но я не говорю… — и тут я осекся, потому что не услышал привычных слов. Получается, я тоже говорю на этом языке?

— Что не говоришь? — удивленно заморгала девушка своими длинными ресницами.

— Да нет, наверное… уже ничего… — ответил я девушке, пытаясь сообразить, как это у меня получается.

— Давай я осмотрю твою ногу, — предложила она, увидев окровавленную штанину, на что я утвердительно кивнул.

Я чуть-чуть поморщился, когда девушка обнажила страшную рану на моей голени. Монстр постарался знатно. Откусить не смог, но зубами располосовал плоть так, что вряд ли я смогу нормально ходить в ближайшее время.

— Леди Селина, все в порядке? — послышался ещё один голос, и из-за дерева неподалеку вышло двое солдат одетых в…. самые настоящие доспехи! Но не латные, а попроще — пластинчатые. Да и мечи на поясе висят. Это что, косплееры или ролевики? И что за дела такие с этим новым языком?

— Да, — заверила она их, не отвлекаясь от раны.

— Вы так быстро убежали, — обеспокоенно сказал один из появившихся мужчин.

— Простите, просто Поисковая сеть обнаружила человека и саркха, вот я и бросилась на помощь.

— Лучше бы нас предупредили, — не согласился с её доводом второй.

— Не было времени, — покачала головой красавица. — Если бы я сразу не бросилась сюда, то, скорее всего, этот юноша был бы уже мертв.

Солдаты недовольно поворчали, но больше ничего не сказали.

— Тебе не больно? — как-то чересчур удивленно поинтересовалась она, заглянув мне в глаза. И честно, в этот момент у меня сердце в груди забилось быстрее.

— В смысле? — не понял я.

— С такой раной ты должен корчиться от боли, а ты лишь морщишься. Неужели ты ничего не чувствуешь?

— Почему не чувствую? Чувствую. Просто… я ощущаю боль несколько… по-другому. Можно сказать, это моя особенность. Мне сейчас больно, но… — я задумался, пытаясь как можно более емко объяснить мои ощущения. — Но это мне не мешает. Больно бывает только первые пару секунд, а дальше она словно сжимается до уровня «раздражения» или «зуда», который ты чувствуешь, но при должном желании можешь не обращать внимания.