Молодому тирру было крайне неприятно думать, что Гианара, для которой он уже сделал очень и очень многое, могла ему откровенно врать. Но попытка обвинить в заговоре против себя уже известный ему Орден выглядела слишком уж неправдоподобно. С учётом того, сколь велики были их возможности, им не было никакого резона ради устранения эльфийки плести сложные, многоходовые интриги. Если они Нисари прихлопнули, как муху, то чего стоит защита Гианары? Даже не смешно. А вот подозрения Элеоноры, что все странные события последнего месяца объясняются стремлением любой ценой получить власть над Гренудией не лишены смысла. Своя логика в доводах принцессы есть и от неё не отмахнуться. Да и Гианара сама говорила, что на людей ей плевать, но власть над ними её интересует, чтобы обрести независимость от отца. Одно ясно точно, исчезновение короля Эдмера, разгром Эльфары, скорая свадьба наследника и скандальная коронация королевы — звенья одной цепи.

Так и не придя к каким бы то ни было выводам, Аллин решил хотя бы сегодня побыть благоразумным сыном и сначала посоветоваться с отцом. На вызов тот ответил с третьей попытки. Внимательно выслушав пересказ краткого содержания тайной встречи с новой королевой и сделанных по итогам выводов, Велдон на некоторое время ушёл в размышления.

— Думаю, сын, твои выводы верны лишь отчасти, — через некоторое время проговорил тирр, — К исчезновению Эдмера эльфийка, скорее всего, никак не причастна. Зато очень умело пользуется удачно представившейся возможностью. А вот на счёт её просьбы сделать то-то для защиты Элеоноры стоит подумать особо тщательно. И в первую очередь о защите именно от самой Гианары. Потому как все её слова могут быть лишь ширмой, чтоб отвести от себя подозрение. Недопустимо быстрая свадьба, совмещённая с крайне сомнительной коронацией — явно результат её интриги. Теперь в случае гибели Винсента она останется полноправной королевой-правительницей.

Год 5099 от явления Творца, вторая половина января

Место действия: Королевство Гренудия, Ограс.

Тирра Виола сидела в тишине своей комнаты в удобном кресле и предавалась весьма нерадостным размышлениям. На коленях у неё лежал томик «Восхождение и угасание величайших родов истории человеческой», где очень подробно, хоть и довольно завуалировано, пересказывалась вся та крысиная возня, что предшествовала обрушению одних королевских династий и воцарению новых.

Интерес к данной теме был вызван сугубо практическими причинами. Девушка прекрасно понимала, что её папочка твёрдо нацелился вписать своё имя в эту кровавую летопись и никакие доводы, основанные на морали и здравом смысле не позволят сбить его с намеченного пути. Но поскольку самой юной тирре властолюбие было абсолютно чуждо, она не могла просчитать реалистичную последовательность доступных ей ходов, чтобы если и не остановить, то хотя бы притормозить активность родителя. Безусловно, для её отца предать многолетнюю дружбу с королём Эдмером — это вопрос выгоды и безопасности, но никак не морали.

Но именно выгоду Виола, при здравом размышлении, и не находила. Положение семьи далеко не бесспорно, значит воцарение будет связано с жестокой, бескомпромиссной борьбой с теми же Мердгресами, которые ни за что не признают узурпацию власти своими давними врагами. Как изменится расклад внутри страны, в случае, если тирр Сирил слегка расчистит себе путь к вожделенному трону, предсказать было крайне затруднительно. Но в чём юная тирра была уверена, так это в том, что число сторонников её отца окажется заметно меньше, чем было, пока тот числился вернейшим сподвижником монарха.

И если сам тирр Дармент-старший пользовался достаточным уважением в среде столичной аристократии, то его сын и её брат, Палмер, который автоматически станет наследником престола, ничего кроме презрения у непредвзятых наблюдателей вызвать не может. Злобный, мелочный, бесхребетный — вот малый перечень эпитетов, который приходит в голову сразу, как только задумаешься об этом достойном наследнике славного рода. И ему отец хочет передать бремя правления огромной страной? Да от перспективы заполучить на свою голову такого монарха тирра первая переметнётся в стан Мердгресов. Что тирр Велдон, что его сын вызывали у девушки намного больше уважения и приязни. И, к тому же, союз Аллина и Элеоноры давал роду противников её семьи законные права на престол для их потомка и статус регента для младшего из восточных тирров.

Но сильнее всего Виолу пугала мысль о том, какие шаги может предпринять в ближайшее время её отец. Зная его, юная тирра совершенно точно понимала, что раз он нацелился на верховную власть, значит сейчас планирует убийство Винсента и насильственную выдачу Элеоноры замуж за своего никчёмного отпрыска. Как бы молодая аристократка не переживала, что возлюбленный достался другой, но такой участи ему она совершенно не желала. Ещё меньше ей хотелось видеть крушение надежд на счастье единственной, искренне любимой подруги. К огромному сожалению, кроме своих умозаключений, ей было нечего представить в качестве подтверждения нависшей над последними Алантарами угрозы. Но принцесса всегда ей доверяла, так что, может быть, донесёт хотя бы в виде подозрений до своего брата-короля, что тому стоит очень сильно остерегаться старшего из Дарментов и значительно усилить меры безопасности?

Виола посмотрела в зеркало и грустно улыбнулась: о чём ещё может думать девушка, возлюбленный которой предпочёл другую? Ну конечно же, как спасти свою несостоявшуюся любовь от собственного коварного родителя и как не дать ему же разрушить счастье своей единственной подруги. Из зеркала ей в ответ улыбалось отражение, смотреть на которое тирре не доставляло ни малейшего удовольствия… Справедливости ради стоит отметить, что тирра вовсе не была уродиной. Её невзрачность и непривлекательность были следствием множества мелких неудачных «штришков», в совокупности превращающих девушку в нечто совершенно блёклое и неинтересное. Единственной, действительно неприглядной чертой её внешности был неправильный прикус, придающий лицу девушки сходство с хорьком.

С момента коронации нового монарха королевский дворец в Ограсе жил в намного более дёрганном и нервном режиме, чем было во времена правления короля Эдмера. Теперь тот ритм жизни казался благословенным утраченным раем, понятным и предсказуемым. В те «старые, добрые времена» с официальными визитами к королю представители соседних государств являлись, в лучшем случае, раз в пару месяцев, записавшись на аудиенцию заранее. Сам же монарх до вызовов послов не снисходил ни разу, возлагая подобные контакты на своего главы посольской канцелярии.

Однако сегодня, уже второй раз за неделю, в приёмную Винсента явился посол, на этот раз королевства Мингр. Не по своей инициативе, а по велению короля. Представителем Мингра был лерр Гаргус Донну, заслуженный, убелённый сединами аристократ с гордой осанкой и скрывающейся в тёмно-серых глазах мудростью человека, благополучно переживающего за неполные двадцать лет уже третьего властителя этой рыхлой, беспокойной страны. Сейчас он терялся в догадках, что же такое могло стрястись, что недавно взошедший на пристол король вспомнил о существовании своего северного соседа.

Винсент не стал тратить время на излишние расшаркивания, потому сразу за краткими приветствиями взял быка за рога и наехал на пожилого дипломата за творимое вассалами его короля непотребство. Лерр Гаргус смотрел на правителя Гренудии широко распахнутыми изумлёнными глазами, теряясь в догадках, какие могут быть претензии к совершенно неагрессивному Мингру у могущественнейшего из человеческих королевств.

— Простите, Ваше Величество, но я совершенно не понимаю, чем подданные моего короля могли вызвать ваше неудовольствие. Тиррство Ваем имеет очень прочные торговые связи с Гренудией, а Межграничье практически безлюдно, если не считать окрестностей Коура. Потому не могли бы вы пояснить, что же случилось и кого вы считаете виновным в случившемся.