Год 5099 от явления Творца, начало апреля

Место действия: Королевство Гренудия, Ограс.

Предрассветные сумерки — время самого сладкого и глубокого сна. В это время даже самый беспокойный город затихает, будто делая передышку перед предстоящей суетой дня грядущего. Именно это время предпочитают те, кому надо провернуть дела, не терпящие постороннего внимания. И сейчас одна такая невидимая фигура скользила по улицам столицы от одного крайне респектабельного особняка к другому. Лишь пробравшись никем не замеченным в свой рабочий кабинет, Аллин Мердгрес позволил себе сбросить скрыт и устало опуститься в кресло. Кроме физической усталости и бессонной ночи, неподъёмной тушей на него навалилось чувство вины. Вины за то, что так долго тянул с освобождением принцессы Элеоноры. И дотянул до того, что стало слишком поздно.

Сегодня ночью Аллин пробрался в особняк Дарментов, чтобы помочь сбежать своей невесте. Казалось бы очевидное решение, но пришло к нему не сразу. И сейчас, к его глубочайшему разочарованию, принцессы в доме не оказалось. Как не было там ни Палмера, ни Виолы. Особняк был практически пуст. К счастью для психики юного тирра, у него сегодня не оставалось сил на самокопание и самообвинения за то, что не попытался сделать всё тоже самое неделей раньше. А утром он проснулся бодрый, злой и с новыми идеями, ради воплощения части которых самым срочным порядком вызвал пред свои светлые очи Кларенса Ринда.

— Добрый день, тирр Мердгрес, — почтительно, но с достоинством поклонился агент семьи Мердгрес.

— Здравствуйте, господин Ринд. Проходите, присаживайтесь, — указал Аллин на кресло, — У меня будет для вас очень важное и срочное поручение. Мне стало известно, что Палмер Дармент покинул столицу и, вероятно, увёз с собой принцессу Элеонору. Нужно в кратчайшие сроки узнать, когда и куда он уехал, а также что стало причиной отъезда.

— На этот счёт я могу ответить прямо сейчас, так как сегодня собирался прибыть в вам на доклад по этому самому поводу, — с бесстрастным лицом проговорил Кларенс, по которому было невозможно понять, насколько он в действительности доволен, что смог предвосхитить этот вопрос и загодя к нему подготовиться.

— Вот как? — приятно удивился Аллин, — Я вас внимательно слушаю.

— Тирр Дармент опасался, что вы отдали приказ о его убийстве. Потому ещё в последний день марта вместе с сестрой и принцессой в сильнейшей спешке собрался и уехал в свои владения. Он собирался держать оборону от нанятых вами убийц в замке отца в Кере.

— Но я не посылал к нему никаких убийц… — несколько опешил молодой аристократ.

— Палмер считает иначе, — скупо улыбнулся Кларенс, — у него внезапно исчез секретарь, которому он в присутствии многих свидетелей поручил устранение лерра Артримора. Он решил, что его захватили вы и под пыткой выбили признание, которое позволит отправить Палмера на плаху.

— С ума сойти, — только и смог выдохнул Аллин, поражаясь «размаху тиррской фантазии», — А каким боком он притянул к его исчезновению меня?

— У тирра Палмера вы виноваты во всём загадочном и пугающем. — продолжил всё тем же спокойным голосом Кларенс, — Если позволите дополнительные траты, я мог бы попытаться найти и переманить бывшего секретаря Дарментов в Мердгрес, поскольку тому потребуется защита. Под рукою вашей семьи он сможет чувствовать себя в безопасности. А в случае необходимости такой свидетель окажется воистину бесценным, чтобы утопить Палмера с головой.

— Да, конечно, — немного рассеяно кивнул, — Почему об отъезде Палмера вы решили сообщить только сейчас?

— Честно говоря, после гибели тирра Сирила, возможности получения информации из особняка Дарментов резко сократились, — спокойно ответил Кларенс, — Как только удалось что-то выяснить достоверно, так я сразу же и решился явиться к вам с докладом.

— Что случилось, то случилось, — молодой аристократ не стал обвинять подчинённого в нерасторопности, хотя и очень хотел, — Сейчас, главное, пошлите своих людей в Кер. Мне нужно знать точно, где содержится принцесса, как её охраняют и чего Палмер добивается этим похищением.

— Будет исполнено, — поклонился Ринд, поняв, что аудиенция окончена.

Не успел Кларенс Ринд покинуть поместье, как тирру Мердгресу пожаловал посланник королевы. Им оказался совсем молодой, излишне изящный голубоглазый блондин со смазливым лицом, в плотно облегающем голубом камзоле и даже на вид невыносимо узких рейтузах. Столь странный вид курьера навевал подозрения в его не слишком традиционной ориентации. Но, разобрав на груди королевский герб, перерисованный с явными эльфийскими мотивами, коих гренудийская геральдика до недавнего времени не допускала, Аллин понял, что перед ним — всего лишь жертва первых гианариных реформ.

Явившийся юноша передал приглашение, больше смахивающее на приказ, безотлагательно прибыть во дворец. Внешний вид посыльного произвел на Аллина столь угнетающее впечатление, что он не стал показывать характер, а приказал закладывать карету и уже через полтора часа предстал перед эльфийкой. В этот раз Гианара изволила принять его в небольшом кабинете, совсем недавно переделанном в соответствии с последней леконнельской модой на оформление мест для уединения, размышлений и приватных бесед. Просторная, квадратная комната была оформлена так, что создавалось ощущение, будто находишься поздней весной в чаще вековой дубравы. Из искусно замаскированных птичьих клеток лились трели лесных певуний. Даже диванчик, единственная мебель в комнате, был с изумительным мастерством стилизован под поваленное дерево.

По контрасту с мрачноватой комнатой, появившаяся будто из ниоткуда королева была одета в лёгкое, воздушное розовое платье, придающее ей ореол наивности, слабости и беззащитности.

— Спасибо, что пришёл, — первой заговорила Гианара, — Боюсь, ты теперь остался единственным, кому я могу безгранично доверять и кому не совсем безразлично, жива ли я ещё или уже нет.

— Ваше Величество, я уверен, что сейчас во дворце многие готовы умереть за вас, — возразил Аллин, намекая, что он не забыл об успешном выполнении предыдущей просьбы. Гианара приняла подачу и включилась в игру, даже не думая приуменьшать былые заслуги своего «рыцаря в сверкающих доспехах»:

— Ах, Аллин, дорогой, не стоит меня утешать. Да, благодаря твоему чудо-эликсиру я и в самом деле могу не опасаться предательства. Но кроме тебя и… как тяжело это произносить, покойного эйра Айнтерела, никто не скажет мне в лицо правду, не предостережёт от ошибок, не даст дружеского совета… Я приглашала Милиора за три дня, до его смерти, хотела поговорить с ним о моём отречении…

— Почему вы заговорили об отречении? — неподдельно изумился Аллин, который был уверен, что с властью эльфийка точно не расстанется добровольно.

— Потому, что полагала, будто это единственный выход для меня, — она горестно вздохнула, как бы добавляя, что это была ошибочная гипотеза, опровергнутая последующими событиями, — Да, я собиралась отречься. Мы с ним решили, что так мне удастся спастись самой и предотвратить надвигающуюся междоусобицу. Я хотела до отречения успеть открыть в школе отделение для девочек и официально взять школу под крыло государства. Надеялась, что хоть так получится оставить у людей светлую память о себе, о своём кратком периоде пребывания у власти…

Немного помолчав, она продолжила:

— Эйр обещал, что за несколько дней сможет подобрать и представить мне подходящую кандидатуру на роль декана женского факультета…У меня в голове не укладывается, что его убили… У Милиора ведь не было не то, что врагов, даже недоброжелателей… Боюсь, единственное, из-за чего его могли убить — за преданность мне, чтобы выбить у меня опору из под ног и лишить защиты. Ведь только он был мне безоговорочно предан без каких либо недомолвок… Он любил меня, а я всегда была с ним такой холодной, потому что моё сердце принадлежит тому, кто предпочёл другую…