Всё-таки жалко, если он умер. Славный он был, щедрый, хоть и непонятный.

Найра представила, как опечалится Сьюзи. Гай был её любимым клиентом. Помнится, однажды он заказал Сьюзи, а потом с чего-то передумал и сказал, что выбирает Толстую Бетти. Сьюзи так разозлилась, что заперла Бетти в комнате и выбежала к Гаю сама.

Сьюзи — она такая. Если чего захочет, не остановится.

…

Найра ждала чужачку наверху лестницы, что вела в бухту. Видела, как та привязала лодку возле причала, рядом с другими; отдала стражникам мешочек с камнями.

Преодолев последнюю ступень, чужачка остановилась, упершись ладонями в колени и тяжело дыша. Низкорослая, в огромном плаще, доходящим до пят, с взъерошенными короткими волосами.

— Тут что, раньше великаны жили? — спросила она, отдышавшись. — Для кого такие огромные ступени?

Найра настолько удивилась, что в первое мгновение даже не знала, что сказать. Город всегда был таким, как есть: с древним куполом, Башней, площадью, рынком, трактирами, тюрьмой, Весёлыми домами и огромными ступенями, уводящими в Мёртвую реку.

— Это у дядюшки Кларка надо спрашивать, — ответила она, наконец.

— Здешний краевед? — спросила девчонка, щурясь от несуществующего солнца. Её взгляд остановился на шее Найры, где чернели следы от пальцев островного. Чужачка смущённо отвела глаза, уставилась было на ссадины на запястьях Найры и, окончательно сконфузившись, упёрлась взглядом в камни под ногами.

А Найра впервые со всей отчётливостью осознала, что ей нужно будет провести девчонку по улицам, а потом через запруженную людьми Площадь. Найру обязательно кто-нибудь опознает, заинтересуется, с кем она. А вдруг, их раскроют?! Найре стало очень страшно.

Несколько раз она ходила на водяные казни. Человека обвязывали верёвками из Жгучего дерева и оставляли на всю ночь мучиться, а утром медленно опускали в реку.

А уж как они бедные вопили, когда их погружали, как корчились от боли попадая в воду. Казалось, чуть-чуть, и разорвут верёвки, но нет — никому ещё не удавалось. Найру замутило от страха.

— Слушай, спасибо тебе огромное, — подала голос чужачка. — Но давай уже пойдём отсюда.

Найра бросила на неё злой взгляд.

«Сьюзи никогда бы такую глупость не сделала! — подумала она. — А я вечно вляпываюсь в неприятности. Всё из-за её любопытства. Тогда в пещеру проклятую полезла, теперь за девчонку заступилась: интересно же узнать, откуда у неё лодка Гая. Вернее, было интересно. Теперь уже нет.

— Накинь капюшон на голову, — грубо сказала она. — Мы не стрижём волосы так коротко. Говорят, только в Башне. Ты оттуда?

— Нет, — чужачка стрельнула в Найру светлыми глазами и натянула капюшон. Тот скрыл её лицо до носа. — Так мы можем поскорее уйти отсюда? Или ждём кого?

— Сейчас на улицах слишком много людей, — нехотя сказала Найра. — Если нас увидят…

— Здесь нас тоже увидят, — перебила чужачка. — Эти двое сказали, что скоро смена караула. — Она помолчала и с досадой добавила: — Я думала, у тебя есть план.

Плана у Найры никогда не было. Она считала, что главное удачно начать, а дальше Праматерь поможет. Часто так и бывало: Найра будто ловила невидимую волну и неслась на ней стремительно и свободно, что даже дыхание перехватывало. Это пьянило лучше всякой браги. Но сегодня она чувствовала, что потеряла волну. Ещё у окна дозорной она была, и вдруг не стало. Неожиданно чужачка вцепилась ей в руку ледяными пальцами и потащила вдоль стены.

Найра так растерялась, что послушно сделала несколько шагов, потом затормозила.

— Куда?! — воскликнула она.

— За Кудыкины горы! — гневно откликнулась чужачка. — Я не собираюсь торчать здесь и ждать, пока меня найдут вохровцы. Не для того я переплыла эту гребаную реку! Не для того, — она запнулась и лишь гневно махнула рукой.

Найра смотрела на неё с изумлением: маленькая, ей по плечо, такая щуплая, что, кажется, её и нет под плащом, только шея торчит из огромного ворота. А взгляд дерзкий и давящий. Найра не любила, когда на неё давят; ей нравилось, когда вокруг легко и весело. Как только на неё начинали давить, Найре хотелось выскользнуть и сбежать или сдаться.

— Ты можешь спрятать меня ненадолго? — спросила девчонка.

— Ну, если ненадолго, — замялась Найра, стараясь не смотреть ей в глаза.

— Я заплачу. Заработаю и заплачу. Только давай поскорее уйдём отсюда!

— Хорошо.

Они пошли по улицам, Найра впереди, чужачка на шаг дальше. Временами оборачиваясь, она видела, как девчонка, приподняв капюшон, обшаривает всё вокруг любопытным взглядом.

Найра специально выбрала путь через самую узкую, грязную улицу. Цеплюч здесь никто не выводил, разве что на окнах, да на дороге — ровно настолько, чтобы можно было пройти. Так что, дома с порога до трубы опутывали белые шершавые стебли с шариками-колючками. Зато была надежда не встретить здесь агентов Хранителей, которым не нравилось рвать о цеплюч плащи. Хотя, конечно, агенты есть везде. Шагу нельзя ступить, чтобы не ощутить на себе их цепкие взгляды.

— Что это за растение? — спросила идущая за спиной чужачка.

Найра обернулась. Девчонка показывала на цеплюч, опутавший дом, мимо которого они проходили.

— Цеплюч.

— Трындец! — с чувством сказала чужачка. — Не дом, а кокон. С ним можно что-нибудь сделать?

— Полить выводилом. Только это ненадолго. Выведут вечером, он утром вырастет. Выведут утром — вечером вырастет.

— Сразу такой гигантский?

— Нет, конечно, но ходить мешает. На самом деле, он такой только в этом квартале, на других улицах получше, сама увидишь.

— А тут ботаники-маньяки живут?

Найра бросила на неё косой взгляд. Сразу видно, не здешняя, разговаривает странно.

— Это квартал выводителей цеплюча, — ответила она. — Они с утра до вечера выводят его на Площади и больших улицах. На свои дома уже времени не остаётся.

— Понятно: сапожники без сапог.

Чужачка подошла слишком близко к стене, и цеплюч не преминул этим воспользоваться. Несколько стеблей тут же потянулись к ней, словно обнюхивая. Затем осторожно захватили край плаща, скрутили его в узел.

Увидев это, девчонка взвизгнула, отбежала и поволокла за собой длинные стебли.

— Постой! — окликнула её Найра.

— Убери его с меня!

— Не дёргайся.

Найра достала из кармана юбки бутылочку с выводилом и капнула на стебли. Раздалось тихое шипение, те развалились пополам, обожжённые концы уныло упали на дорогу. Оставшись без родного стебля, прицепившиеся к плащу колючки сразу побурели и отвалились.

— Зверские цветочки! — пробормотала чужачка, отряхивая плащ, хотя на нём уже ничего не осталось. — А в дома он не забирается?

— Если смазывать рамы, двери и дымоход выводилом — нет.

Девчонка тяжело вздохнула:

— Господи, как вы тут живёте? Черви, вода проклятая, теперь ещё цеплюч. Слушай, а почему его на причале не было?

— Цеплюч боится неоткукренной воды. Прямо как мы.

Они пошли дальше. Неожиданно о чём-то вспомнив, чужачка сняла с плеча мешок, порылась в нём и достала бутылочку с выводилом.

— Смотри, у меня такая же есть! А я гадала, для чего эта бяка нужна?

— Кто его тебе дал? — спросила Найра.

Чужачка помрачнела и убрала бутылочку обратно в мешок.

— Гай, — неохотно ответила она. — Только не понимаю, зачем он ему, если цеплюч можно убивать неоткукренной водой.

— Может, вёз кому-нибудь, — Найра помолчала, а потом тише спросила: — Так что случилось с Гаем? Почему ты приплыла в его лодке?

Чужачка бросила на неё взгляд исподлобья:

— Съели вашего Гая.

Найра испуганно остановилась:

— Кто?!

— Мы плыли, когда появился огромный червь, — у девчонки задрожали губы. — Он Гая прямо из лодки выбил. Я даже сделать ничего не успела. Всё так быстро…

Ой, тогда ничего страшного. Уж с червями Гай обращаться умеет, на то и лодочник. Странно, что подпустил настолько близко к лодке, что самого в реку сбросили.

— Ты уверена, что он погиб? — спросила Найра.