— Людям в Спорных землях будет нелегко принять внезапно установившийся мир, и я ожидаю много кровопролитных стычек, — сказал Магнус.

— Это неизбежно.

— Поэтому я предлагаю поселить там лишь тех, кто готов на это пойти. Не нужно приказывать, пусть идут сами, но знают, что поначалу придется нелегко. Уверен, рисковые крестьяне все же найдутся и среди рундов, и среди хайлигландцев. Но следует помнить, что наши народы живут по разным законам.

— Нужно это учесть, ваше величество, — вежливо попросил Ойвинд.

— Значит, в Спорных землях тоже будут вершить правосудие по и рундскому, и по хайлигландскому порядкам, — предложил Альдор, поняв, к чему вели дикари.

Магнус наградил барона довольной улыбкой.

— Твой помощник дело говорит. Коли совершат проступок, пусть выбирают, как их судить.

— Будет путаница, — возразил Грегор.

— Зато люди оценят, что мы чтим их традиции, — настаивал Альдор. — Это важнее.

— Истинно так, — согласился Ойвинд.

Король нехотя сдался:

— Годится. Но вы больше не станете жечь наши Святилища.

— Только если ваши люди не станут жечь наших за то, что мы чтим других богов. Какая разница, кто кому поклоняется? Как по мне, так пусть хоть на Хер Крылатый молятся, лишь бы не дурили, — Магнус поднял чашу. — Мы рушили церкви в ответ на действия ваших жрецов. Они сжигали моих людей только за то, что те не соглашались верить в вашего Хранителя.

— Это не повторится, — заявил Грегор. — Обещаю. С недавних пор в Хайлигланде стали проще относиться к вере.

Магнус спрятал улыбку в бороде.

— Рад слышать. Больно уж вы на ней зациклились. Кстати, только что я придумал еще одно условие, — Огнебородый сложил руки на груди и подмигнул барону. — Мне известно, что в империи принято обмениваться ценными заложниками в качестве гарантии соблюдения договоренностей. Заложники — не совсем подходящее слово, но идея хороша. Я хочу отправить к тебе одного из своих наследников, чтобы он посмотрел на вашу жизнь. И ты, в свою очередь, тоже дай нам кого-нибудь из своих родственников — поглядит, как живем мы. А если что-то пойдет не так… Люди мы горячие, и пусть это обстоятельство сдерживает наши порывы.

Грегор посмотрел на Альдора:

— Кого мы можем отправить?

— Ваша мать не подходит. Леди Рейнхильда — тоже: она уже в Гацоне и связана обязательствами брака. Ближайшая родня — Эккехарды…

— Тогда я отправлю Райнера.

— Он будет счастлив! — барон едва сдержал приступ хохота, представив, как вытянется рожа изнеженного красавчика от этой новости.

Грегор тоже казался довольным.

— Тогда мы представим своего заложника через неделю-другую, — сказал он.

— Меня это устраивает. Значит, через пару недель и обменяемся. — Магнус хлопнул ладонью по столу. — Ваш человек будет жить в моем доме, есть вместе с моими преданными воинами и увидит нашу жизнь с иной стороны. Он даже сможет остаться насовсем, если пожелает. Но это, конечно, вряд ли — у вас все же потеплее будет.

— Обещаю все то же и для твоего родича.

— И еще я хочу, чтобы вы рассказали моему отпрыску о вашем Хранителе.

Грегор с недоверием поглядывал на нового союзника.

— Какой тебе прок от нашего бога?

— Нам интересно, почему вы так его любите, почему готовы умирать и убивать за него. Должно же быть объяснение, — пожал плечами рунд. — Любое учение о богах — сказка, но я хочу понять, что делает вашу такой популярной. Быть может она понравится мне настолько, что я и захочу присоединиться?

Верилось с трудом, но Альдор признал, что со стороны Магнуса это был ловкий ход, способный расположить короля.

— Хорошо, я выполню твою просьбу, — согласился Грегор.

— Прекрасно. Вигге! А ну зови сюда Истерд! Немедленно. И чтоб без фокусов, а то знаю я вас.

Старший сын поклонился и вышел на улицу, но эрцканцлер успел заметить, как помрачнело и ожесточилось его лицо. Тем временем вождь рундов сам разлил остатки эля по чашам.

— У нас принято скреплять договоры хорошей попойкой. Но обстоятельства сейчас не благоволят, так что просто опрокинем по чарке, а пир закатим позже, когда состоится обмен.

— Буду рад принять тебя и твоих людей в Эллисдоре.

— Приеду, но позже, — пообещал Магнус. — Сейчас нужно кое с чем разобраться дома. Пока что я хочу познакомить тебя с человеком, которого ты приютишь в своем доме. А вот, кстати, и он.

Грегор и Альдор обернулись, когда Вигге откинул полог шатра и пропустил вперед очень рослого воина. Одет он был по-походному — плотные штаны, грубые сапоги, кожаная куртка накинута поверх рубахи, да мокрый от дождя плащ. За плечами висел круглый рундский щит, на поясе — топор с длинным древком и несколько ножей в разукрашенных кожаных ножнах.

— Истерд! Моя гордость! Вечно в бою укладывает обоих братьев на лопатки, а они потом ноют, как бабы, — Магнус встал и поманил отпрыска к себе. — Покажись-ка нашим гостям, дай на тебя полюбоваться.

Воин отряхнулся, разметав брызги по всему шатру и снял капюшон, продемонстрировав гостям длинную огненно-рыжую косу толщиной с кулак. Альдор внезапно обнаружил себя, сидящим с разинутым ртом. Грегор удивился не меньше и разглядывал дитя Магнуса с нескрываемым интересом.

Ибо будущий заложник оказался весьма привлекательной молодой женщиной.

Истерд поклонилась:

— Отец.

— Дочь. Хочу представить тебе Грегора, вождя хайлигландцев. Сегодня мы с ним заключили мир, и я хочу, чтобы ты стала его гостьей в знак моих добрых намерений. Надолго.

Истерд обернулась к Вигге, ища поддержки. Брат покачал головой, не смея идти против воли отца.

— Но… — начала девушка, однако вождь грубо ее прервал.

— Топором махать сможешь и в Эллисдоре, — не терпящим возражений тоном отрезал Магнус. — Поедешь ты. Так нужно.

Если Истерд не понравилась эта затея, вида она не подала:

— Будь по-твоему, отче.

Рунд раскатисто засмеялся.

— Это она при вас такая покорная, а так спуску мне не дает! Ступайте все, — он махнул рукой, веля детям уходить, — Позже поговорим.

Истерд молча поклонилась, на миг встретившись глазами с Грегором, и вместе с братом вышла на улицу.

— Своенравная баба и дерется, как волчица. Точно не в мать пошла, — проворчал Магнус. — Но сердце доброе. Вы уж будьте с ней помягче в своем Хайлигланде. Девка моя плохо говорит на вашем языке и не знает порядков.

Волдхард улыбнулся, блуждая взглядом по недоеденной дичи.

— Мы сделаем все, чтобы леди Истерд понравилось в Эллисдоре. Привози ее, когда будешь готов.

— Леди? — хохотнул Магнус. — Представляю я лица этих ваших леди, когда она начнет топором махать! Но я поговорю с ней, чтоб вела себя прилично. А когда соберемся, пришлю весточку с Ойвиндом. Долгий язык всегда едет вперед меня.

Старый рунд вышел первым, следом шатер покинул Альдор. Барон стоял, держа поднятый полог в руках. Грегор отчего-то медлил. Магнус жестом попросил его задержаться.

— И еще кое-что, мой новый друг. Возникла тут одна мысль…

Ойвинд задернул шатер и красноречиво посмотрел на эрцканцлера, давая понять, что вождям требовалось побеседовать наедине. Альдор пожал плечами и вернулся к своей лошади. Грегор догнал его быстро.

— Вынужден признать, ты был прав. Зря я медлил, — сказал он, светясь лучезарной улыбкой, и барон внезапно осознал, что давно не видел его в настолько приподнятом настроении. — Эти переговоры открыли перспективы, о которых я и не смел мечтать.

Миссолен.

Коронация больше напоминала военный парад.

В воздухе витала тревога — носилась над толпой, вселяя беспокойство и в лордов, и в простолюдинов. Напряженное ожидание наполняло воздух, давило, лишая покоя. Демос знал, что, как ни старайся, обмануть чернь невозможно — люди всегда чувствуют неладное.

«Даже невооруженным глазом видно, что город разделился».

Солдаты объединенной имперской армии теснили возбужденных горожан к обочинам улиц. Воины щеголяли черными плащами и начищенным до блеска оружием. На их новеньких щитах красовались символы Криасморского договора — семь черных мечей, расположившиеся кругом на серебряном диске Гилленая.