«Итак, одна проблема решена».

Демос торопливо схватил лежавший на кресле халат, чтобы прикрыться. Леди Эльтиния глубоко втянула воздух через нос.

— Аппетитно. Я допускала, что однажды это могло случиться, — она задумчиво посмотрела на сына. — Но не ожидала, что так. Из тебя выйдет талантливый магус.

Тон матери был настолько будничным, словно она вела очередную бессмысленную беседу на одном из множества столичных приемов. Демос уставился на Эльтинию, не веря своим ушам.

— Так ты знала?

— Ты наполовину Флавиес, мой мальчик. Этот род ведет начало от первого жреца Огненного бога. Разумеется, я знала, что тебе может передаться дар Фламмалукса, хотя с годами это встречается все реже. Не особенно ожидала этого, но надеялась, что тебе повезет.

«Повезет? Ты серьезно?»

— И ничего мне не сказала, — отозвался Демос.

— Не о чем было говорить. Но теперь дар проявился, и все изменилось.

«Все изменилось почти шесть лет назад, когда в огне погибли твои внуки. Полагаю, нам еще предстоит очень неприятный разговор».

— Леди Виттория ранена, — канцлер показал на изувеченную руку жены. — Ей нужна помощь.

— Разумеется. Ее осмотрят в моей спальне. Стражу сюда пускать нельзя. С этим, — Эльтиния кинула на трупы, — пусть разберутся твои друзья. Правда, я бы не особенно рассчитывала на эннийцев. Лахель мертва. Где Ихраз, я не знаю.

Демос оторопел.

— Лахель мертва? — переспросил он.

— Лежит в луже крови за дверью, — равнодушно констатировала мать. — Мне она никогда не нравилась — не люблю рабов, что вьют веревки из господ. Пойдемте, леди Виттория, я приглашу лекаря. Придумайте правдивую историю, когда он спросит, что случилось. А ты, сын, разберись с этим беспорядком.

Демос уже ее не слышал. Он кое-как запахнул халат, стремглав вылетел из покоев и остолбенел, увидев тело.

«Странно, что служанка не подняла крик и не позвала на помощь. Она не могла не увидеть труп. Или тогда Лахель еще была жива?»

Эннийка лежала на боку, уставившись остекленевшими глазами на противоположную стену коридора. Демос опустился на колени и аккуратно размотал цветастый шарф, повязанный вокруг головы телохранительницы. Удивление — вот что увидел Демос на ее лице. Из спины Лахель торчала рукоять кинжала — длины лезвия было достаточно, чтобы нанести смертельный удар.

«Если знаешь, куда бить. Но Лахель никогда бы не повернулась спиной к человеку, которого не знала. Значит, это был кто-то из знакомых ей людей. Кто-то из своих».

Соображать приходилось быстро. Отгоняя мрачные мысли, заталкивая обратно слова сожаления, рвавшиеся из горла, он аккуратно потянул кинжал за рукоять.

«Стилет. Такой легко спрятать в рукаве или складках одежды. Но у этого должны быть ножны, иначе оружие рискует поранить того, кто им пользуется».

Демос осмотрелся по сторонам, но ничего не нашел.

«Я вернусь к тебе, дорогая. Мы еще сможем проститься. Но сначала я выясню, кто сделал это с тобой. Выясню и заставлю заплатить».

Опершись о стену, он тяжело поднялся на ноги и снова посмотрел на Лахель.

«Прости меня, девочка. Не такой награды ты заслуживаешь за свою верность и… Я отомщу за тебя, клянусь, Эклузум заплатит за это. Ладарий заплатит. Они все, черт их дери, заплатят кровью, болью и унижением».

Ему хотелось упасть на колени и оплакивать верного друга, но сейчас это было непозволительной роскошью. Конечности стали ватными, усталость пригвождала к месту, однако голова в кои то веки соображала быстро. Демос вернулся в спальню и присел возле тела служанки, замарав полы халата в еще теплой красной жиже.

Он шарил в складках ее платья, обыскивал каждую пядь одежды и наконец нашел то, что искал. Путаясь в массе ткани, он вытащил на свет ножны и сравнил со стилетом. Тонкое лезвие идеально в них вошло.

«А вот и наш убийца. Увы, матушка предвосхитила события. Как зовут эту девушку? Кто она? Но прежде, чем я это выясню, нужно проверить кое-что еще».

Демос выпрямился и неторопливо подошел к столу, стараясь не наступать босыми ногами на стеклянные осколки. Немного вина ему сейчас не помешает — это даст время отдохнуть и собраться с мыслями. А подумать было над чем.

«Те, кто пришли сюда, были подозрительно хорошо осведомлены об указах Маргия и Аллантайна. Ирвинг не мог выдать — он не знал, как скоро я найду бумаги, и найду ли вообще. Дядя давно стал пеплом и точно не мог никому ничего сказать. Лахель знала, но, судя по всему, они не знали того, о чем была осведомлена она. Я тоже был осмотрителен. И все же…»

Он торопливо переоделся, сунул ноги в сапоги, подхватил трость, и, бесцеремонно перешагнув через тело служанки, вышел из спальни.

«Но я знаю, где искать виновного. Все это очень печально».

Эллисдор.

Пир и не думал заканчиваться, когда Альдор и Рейнхильда вернулись к столу. Батильда бросила тревожный взгляд на помрачневшего эрцканцлера и распорядилась налить ему еще вина.

— Вы совсем ничего не едите, — заметила она. — Вам нездоровится?

Барон лениво поковырял ложкой ароматное жаркое и отодвинул горшок:

— Боюсь, шумные празднества отбивают у меня аппетит.

Грегор увлеченно общался с графом Урстом. Члены семьи Ланге обступили короля и смеялись очередной шутке, балансировавшей на грани приличий, о чем можно было судить по зарумянившимся щекам дочерей графа.

Несмотря на старания менестрелей, силившихся покорить уши гостей песнями о славных битвах, Альдор все не мог выкинуть из головы слова Рейнхильды о намерениях принца Умбердо. Впрочем, вряд ли он собирался убивать Грегора сегодня, и тем более — своими руками. Тем сложнее будет предотвратить катастрофу, решись принц на столь решительные действия. Впрочем, до заключения брака с Рейнхильдой можно было спать относительно спокойно. Пока что.

Альдор заметил, что сестра Грегора все это время пристально на него смотрела. Он кивнул и поднял чашу, Рейнхильда проделала в ответ то же самое.

— Вы хорошо знаете графиню? — спросила Батильда.

— Мы дружны.

— Я должна отблагодарить ее за роскошный свадебный подарок. Целый сундук чаш и бокалов из цветного гацонского стекла с золотыми и серебряными ножками! Какую же ответную любезность мы можем оказать?

Альдор отвлекся от беседы с супругой, когда люди в дальнем конце зала засуетились. Сквозь столпотворение, бормоча извинения и раздавая поклоны, торопливо пробирался один из гвардейцев Грегора. Когда он оказался возле его стола, эрцканцлер жестом приказал подойти ближе.

— В чем дело?

На широком лице мужчины читалась смесь удивления и тревоги — даже кончик носа гвардейца, повидавшего в походах всякое, подрагивал от волнения.

— Ваша милость, здесь… Рунды!

Альдор резко вскочил из-за стола, но вовремя спохватился и, не желая привлекать лишнего внимания, отвел гвардейца в сторону.

— Кто? Откуда? Зачем? — сыпал вопросами барон.

— Посольство, ваша милость. Пришли под конвоем людей графа Урста со стороны Вадлока.

— Посольство? — переспросил Альдор, не веря собственным ушам. — Рундкар отродясь не присылал переговорщиков. Сколько их?

— Пятеро. Все безоружны — мы тщательно это проверили. Они пришли со знаками добрых намерений.

— Рундам не требуется оружие, чтобы навести на людей ужас. Чего они хотят?

— Просят аудиенции, ваша милость. У лор… Короля! Ведут себя мирно, прекрасно говорят на нашем языке… И утверждают, что привезли подарок от их вождя.

Это еще меньше понравилось Альдору.

— Рундские дары — удовольствие сомнительное, — покачал головой он. — Глаз с них не спускать.

— Чужаки под надежной охраной, ваша милость. Что прикажете с ними делать?

— Немыслимо, — проворчал Альдор, судорожно соображая, как быть с незваными гостями. — Усильте охрану замка. Мне нужно больше гвардейцев в зале — на всякий случай. Я передам его величеству новости, после он решит, принимать послов или нет.