Этот удар был посильнее, хотя Роланд и его выдержал достойно… «Тореани… Одна из знатнейших семей в королевстве, — не смотря на внешнее спокойствие, внутри него все просто бурлило от едва сдерживаемого гнева. — Неимоверно обласкана моими милостями… Налоговые откупы, рудные привилегии… Да, даже среди моих ближников, — взгляд короля при этой мысли непроизвольно стал кого-то искать среди столпившихся у стола с картой приближенных. — Есть один из них».

Наконец, он наткнулся на точно такой же ищущий и чего-то жаждущий взгляд. Прямо на короля смотрел молодой гвардеец с неестественно бледным лицом и прямой как копье спиной. В его взгляде читалось и отчаяние, и фанатичная преданность, и раскаяние…

— Мой король…, — с яростной решимостью на лице гвардеец прошел сквозь стоявших перед ним и опустился на колено. — Я был и остаюсь вашим гвардейцем, — он смотрел на короля с дикой надеждой. — И никогда не пойду против мой страны и ее короля! — парень опустил голову и глухо добавил. — Сегодня я отрекся от своего рода.

И после этих слов, означавших фактическое пресечение одного из богатейших родов королевства, установилась полная тишина.

— Встань, — с едва заметной улыбкой Роланд опустил ему руку на плечо. — Мои друзья не должны стоять передо мной на коленях. Встань, гвардеец! — тот с трудом поднялся и медленно пошел к стене. — И готовься…

После этого король вновь повернулся к столу и, обращаясь к своему советнику, произнес:

— Продолжайте, дядя. Надеюсь, у вас есть не только плохие новости.

В ответ старик тряхнул седой гривой волос, обрезанных под линию шлема, и начал говорить:

— Да, Ваше Величество, слава Благим, у нас есть и хорошие новости, — собравшиеся оживились, плотнее окружая родственника короля. — Лазутчики донесли, что основной лагерь шаморцев близ Кордовы покинул крупный отряд.

Он наклонился к карте и поставил несколько вырезанных из дерева фигурок к северу от Кордовы, где неизвестный художник довольно мастерски изобразил поднимающиеся ввысь скалы.

— Примерно восемьсот бессмертных с непомерно большим обозом. Чуть не ли шесть десятков повозок и фургонов, — и тут Крегвул рядом с высокими фигурками — схематичными мечниками поставил еще одну, более низкую. — Еще, Ваше Величество, к ним присоединился отряд гномов. Их около полусотни. Лазутчики заметили черный стяг с двумя соединяющимися вместе кругами.

Король с немым вопросом кивнул.

— Это древний символ, Ваше Величество, — к королю тут же подскочил тучный придворный с подобострастным лицом, ведавший королевским церемониалом. — Еще Тугаркон Большеголовый более трехсот лет назад…, — от писклявого голоса, начинавшего разливаться соловьем толстяка, Роланд скривился, что сразу же было подмечено и исправлено; герольдмейстер начал излагать более короткую версию своего рассказа. — Этот стяг поднимается только тогда, когда среди воинов находится личный представитель самого Владыки Подгорного престола. Кроме этого, в книге наше прославленного…

Но Роланд его уже не слушал. Все его внимание было обращено к карте, а точнее к той его части, где брали брали свое начало осьминогообразные щупальца отрогов Великого Гордрума.

— Плохо…, — негромко пробормотал молодой король, мгновенно погружая в тишину зал. — Вы ошиблись, дядя, это просто ужасная новость, — он замолчал, внимательно рассматривая разрисованный холст. — … Они двигаются к Гордруму, отрезая нас от гор, с горечью в голосе вновь заговорил он. — Полторы, ну может две недели, и все.

Однако, судя по недоуменным лицам некоторых военных не все прониклись его словами, что было и неудивительно. О соглашении Ольстера и одного из гномьих кланов о союзнических отношениях было достоверно известно лишь троим, из которых здесь присутствовал лишь один человек. И это был сам король. Для остальных его приближенных приходящие со стороны гор странные обозы выдавались за купеческие, о чем и сам Роланд не раз прилюдно говорил, подчеркивая неимоверную удачливость и богатство ольстерских купцов… Естественно, у многих возникали вопросы, когда в гвардии стали появляться странные черненные доспехи и мечи из металла, который поразительно напоминал изделие мастеров подгорного народа. Особенно, стало сложно скрывать и маскировать это оружие, когда поставки резко выросли. И вот тогда, король запустил пару — тройку хитрых слухов про привезенных им из разных кланов гномов-изгоев, которые делились с ольстерскими кузнецами своими секретами. К его удивлению, эти пусть и мастерски составленные слухи, в добавок подкрепленные непонятными свидетелями, смогли многих успокоить…

— Но, Ваше Величество, — к столу продвинулся еще один его советник — довольно крепкий мужчина в роскошном золотистом нагруднике, так и не сумевший скрыть свое недоумение. — Там же ничего нет. Пара окраинных баронств, из которых разбежалось почти все население и горы. Пусть они там грабят что-хотят. Там все равно ничего нет! — своей толстой пятерней с несколькими массивными золотыми кольцами — гайками он очертил широкий полукруг на деревянными фигурками. — По сути это пустыня!

Слушавший эти разглагольствования Роланд начал тихо закипать. Ему-то были прекрасно видны намерения Шамора. По крайней мере, он так думал…

— Хватит, — чуть ли не прорычал, не выдержав Роланд, в лицо мгновенно побагровевшему советнику. — Какая к черту пустыня?! Это…, — с языка у него чуть не сорвались то, что было тайной, однако он вовремя опомнился. — Так…, — Роланд выдержал продолжительную паузу, оглядывая притихших приближенных. — Совет закончен. Сейчас всем в войска. Проверить припасы, фураж для лошадей, оружие… Этот отряд первая ласточка. Чувствую, в ближайшие дни Сульдэ двинет остальные силы. Перед столицей лежит лишь провинция Валидия с ее парой крепостей на пять сотен лиг ровных пахотных земель и лугов. Когда бессмертные выступят, мы уже должны ждать их…

Закончив, он повернулся, показывая, что совет закончен.

— Дядя, — вдруг окликнул он, двинувшегося вместе со всеми Крегвула. — Останься. Я хотел тебе кое-что рассказать. Налей себе вина и садись. Беседа будет не из легких.

Старик с готовностью подхватил стоявший на круглом столике кувшин и, плеснув себе вина, со вздохом облегчения сел в предложенное кресло.

— Мне нужен твой совет дядя, — тот молчаливо кивнул головой. — Но прежде, позволь тебе кое о чем рассказать…

Их беседа, действительно, затянулась. И молчаливый Крегвул еще не раз обновлял вино в своем кубке. Роланд рассказал почти обо всем, что скрывал от своих приближенных последние месяцы… И о гномьем клане и о его необычном главе, и о заключенном с ним соглашении, и сотнях килограмм необыкновенного про своим качествам оружия, доспехов, и о странных смертоносных диковинках, о которых никто больше не слышал. Словом, рассказ его должен был буквально ошеломить старого воина, однако эффект оказался совершенно другим.

— Ха-ха-ха, — закаркал старик, проливая из кубка вино на свой камзол. — Мой мальчик, неужели ты все это время действительно думал, что твой дядя не знал того, что у тебя какие-то дела с коротышками. — с лица Роланда в этот момент можно было смело писать картину «Удивленный государь». — Знаешь, я слишком долго топчу землю на этом свете, и все твои уловки для меня были открытой книгой…

Улыбаясь он откинулся на кресло и глубоко с чувством приложился к кубку.

— Эти россказни и слухи, как я догадался, распространившиеся не без твоей помощи, могли обмануть этих олухов, — своей седой гривой он махнул куда-то в сторону окна, по-всей видимости, имея ввиду кого-то из твердолобых приближенных Роланда. — Или вон деревенщин из гвардии, но никак не меня… Ха-ха-ха, — вновь засмеялся дядя. — Я бы еще поверил в каких-то мифических купцов, которых никто не видел, если бы дело шло о малых крохах гномьего металла. Но, Благие, едва ты одел первые два десятка своей гвардии в доспехи из черного металла, у меня зачесалось во всех местах. Ха-ха-ха-ха.

Крегвул вновь закряхтел и, главное, выходило у него это совершенно не обидно, не обвиняюще, а как-то по-доброму, по-родственному.