Кто знает, сколько бы еще он так сидел на полу и последними словами клял себя и своих врагов. Сложно сказать.

Только в какой-то момент в комнате раздался звук шагов. Шлеп. Шлеп. Шлеп. Шлеп. Шлеп. Шлеп. В проеме двери появилась Мила, забавно шаркая меховыми тапками-котятами. Широко раскрытыми от удивления глазами, она уставилась на скрючившегося на полу парня.

— Алесей, — шепотом, словно играя в какую-то игру, позвала она парня. — Ты сего так сидис? Иглаешь? Я тозе хосю иглать, — ее маленькие черные глазенки хитро поблескивали. — Сто не говолись?

Парень разогнулся. Встретив ждущий взгляд девочки, невесело улыбнулся.

— Конечно, играю, Кроха. Тоже хочешь поиграть? — кудряшка быстро-быстро закивала. — Хорошо. Тогда пошли в зал. Там места больше.

Та снова закивала головой. Играть она всегда готова. Тут же развернулась на месте и, шлепая по полу своими тапками-зверюшками, побежала по коридору.

— Поиграем, Кроха, обязательно поиграем, — пытаясь улыбаться, бормотал парень, идя следом за ней. — Пока еще мне можно играть…

Сейчас он поиграет с Крохой, девочкой-ангелом, а потом займется остальным. Все свои долги отдаст и тогда живые позавидуют мертвым…

Они расположились на полу, укрытому красивым ковром с большим ворсом. Мила раскидала своих любимых зверушек — клыкастых, ушастых, языкастых и лапастых игрушек, с которыми могла часами возиться. С увлечением расчесывала их, наряжала в штанишки и платьица, поила их чаем из хвои и кормила песочной кашей. В последние дни, пока Алексей приходил в себя, она и на него насела. Пришлось ему тоже возиться со звериной братией. Только как отказать крохе с милыми кудряшками? Никак невозможно.

— Ты сегодня с миской будес иглать, — Мила протянула ему мохнатого бурого медведя с большими грустными глазами. — Не бойся он не такой стласный, как тот плохой миска, — последнее она произнесла заговорщическим шепотом, каким говорят двое, когда их связывает общая тайна. — А я буду иглать зайкой. Пусть он пока там посидит.

Она, деловито шмыгая носом, усадила розового зайца с громадными ушами на диван, между меховыми подушками. Так получилось, что своей вельветовой попой с хвостом-помпоном уселся прямо на пульт визора, который немедленно заработал.

Большой экран, висевший на противоположной от входа стене, загорелся синей заставкой, а затем начал показывать какую-то новостную передачу. Ведущая, миловидная черноволосая дама средних лет, что-то вещала, эмоционально вскидывая брови и закатывая глаза.

Алексей мазнул пустым взглядом по экрану и … вздрогнул. Мягкая игрушка, что была в его руках, упала на пол. Медленно, всем телом, подросток повернулся к визору, с которого на него смотрела его Анна.

— …Пресс-служба имперской канцелярии сообщает, что это будет первый визит Ее Высочества великой княжны Анны в статусе официальной наследницы Российского престола в одну из восточных губерний империи, — рассказывала восторженным голосом вновь появившаяся ведущая. — Отмечается, что выбор губерний будет сделан позднее и станет учитывать целый ряд моментов — географической положение, социально-экономическое развитие и т. д. Эксперты уже сейчас начали делают свою предположения, какие именно губернии посетит цесаревна Анна… Можно только догадываться, какие сейчас чувства обуревают губернаторов восточных земель. Ведь достойная встреча такого лица крайне ответственное мероприятие, по итогам которого губернатор может или высоко взлететь, или низко упасть. Как говориться, или пан или пропал…

Он во все глаза смотрел на девичье лицо, каждая черточка которого была так хорошо ему знакома. При каждой их встрече он не уставал восхищаться ее милым носиком с небольшой горбинкой, ямочками на щеках, пухлыми губами. Всякий раз это напоминало настоящее наваждение, колдовство, поражавшее его в самую душу. Его тело пронзала дрожь, накатывало физическое влечение, обострявшее до невозможной остроты все его чувства и ощущения. Он сходил с ума от запаха ее волос, от изгиба ее шеи, от бархатистой мягкости ее кожи, от жаждущих ноток в ее голосе. Только сейчас все стало по-другому. Не было больше внутри него этого огня. Алексей смотрел на нее и чувствовал лишь пустоту. Больше ничего.

— … Наши источники сообщают, что в настоящее время продолжается формирование Свиты Ее Высочества цесаревны Анны, — продолжалось вещание с визора. — Эксперты утверждают, что следующим шагом может стать назначение цесаревны соправителем императора. Это позволит познакомить будущую императрицу с тем, как решаются реальные государственные вопросы. Скорее всего, цесаревне будет предложено возглавить одно из социальных направлений. Возможно, это будет какой-нибудь из профильных комитетов, возглавляя которых, она могла бы заниматься делами непосредственного управления.

Алексей скривился. Скоро Анна, ему было это совершенно ясно, станет такой же, как и ее отец. Власть есть яд, который отравляет каждого, кто касается ее. Значит, пройдет немного времени, и Анна тоже захочет его смерти. И это случится не потому что она такая плохая, а по причине естественного порядка вещей. Он для них жизненный враг, угроза их власти.

— Все они одним миром мазаны, — шевелились его губы. — Вяземский, император, Анна… Все хотят найти меня… Вот, значит, и повод увидеться, — верхняя губа поднялась, обнажая ровные белые зубы. Казалось, он, как пес, скалился, показывая свои клыки. — Повод спросить… Приезжайте. Буду вас ждать. Очень будут ждать…. Готовиться буду, чтобы во всеоружии встретить.

Он пристукнул рукой по зайчику, что развесил свои розовые уши прямо на пульте от визора. Экран вспыхнул и потух, погружая комнату в тишину и полумрак. Остались лишь треск сгоравших в камине березовых поленьев и бегавшие по стенам багровые блики пламени.

— Посему не иглаешь? — Мила, возившаяся все это время в своем углу, подползла к нему ближе. — Давай иглать? Вот кубики есть, — она приволокла откуда-то несколько разноцветных деревянных кубиков. — Будем домик для миски стлоить… Подозди. Ты неправильно стлоишь. Свелху ставь.

Заметив задумчивую рассеянность Алексея, девочка отобрала у него кубики обратно и принялась сама складывать из них некое подобие пирамиды. Видимо, по ее задумке, это и должно было стать домом для игрушек.

Подросток, погруженный в свои мысли, машинально подавал ей все новые и новые кубики. Он тоже строил, но только в уме и планы.

«Главное, нужно, как можно скорее восстановиться. В таком состоянии, как сейчас, я и пикнуть не успею, как от меня останется лишь мокрое место… Решено. Завтра же поговорю с Захарьиной. Объясню ей, что хочу, как можно скорее в себя прийти. Пусть подскажет, как и что сделать. Она тетка опытная. Судя по-всему, ни одного и не двух на ноги поставила. Может и поделить своими знаниями…».

— Исо кубик давай! Алесей! — из раздумий его вырвал требовательный голос Милы, которая дергала парня за рукав свитера. — Не спи, — маленькая ладошка тянулась к нему, загребая воздух. — Тот давай.

Отложив в сторону зеленый кубик, он протянул ей красный. Получив желаемое, та отстала от него и вновь начала деловито перестраивать свою пирамиду.

«… А почему нет? Вдруг я тоже смогу лечить людей, как она. Кто знает. Обязательно попрошу ее… Я ведь тогда такое смогу сделать…».

Идея стать целителем не отпускала его ни днем, ни ночью. Алексей вставал с этой мыслью, с ней же и засыпал. Не раз и не два говорил с Захарьиной про свое ученичество. Намекал, просил, жалостливо вздыхая. Все без толку. Целительница была непреклонна. Мол, опасно. Это очень тяжкая ноша, которая не всем по плечу.

— …Ты даже не понимаешь, о чем просишь, — говорила она во время одной такой отповеди. — Пробовала я уже брать учеников. Да не пошло… Был один, такой же быстрый и ранний. В грудь себя бил. Уверял, что все выдержит и вытерпит. Только не смог: не выдержал и не вытерпел… Совсем не выдержал, — скривилась она. — Не справился.