— Да, да, господин, вам не послышалось. В механизме одновременно были активны семь амулетов. Один питал движки, второй поддерживал постоянный силовой щит, третий подавал напряжение на плазменные орудия…

Однако боярин его уже не слушал. Все, что ему было нужно, он уже услышал. Выслушивание остального было лишь потерей драгоценного времени. Вяземский махнул рукой, давая понять, чтобы посторонние как можно скорее убрались из ангара. Остаться должен был лишь его старший сын, который и так это знал.

— Все еще хуже, чем я думал, — нахмурившись, произнес старый боярин, когда в ангаре остались лишь одни они. — Была надежда, что через несколько недель у нас будет полноценный рабочий экземпляр силового костюма. Эти недоумки уверяли меня, что они смогут решить все проблемы. Зря я на понадеялся на их слова…

В сопровождении сына, он медленно шагал к валявшемуся меху. Остановился. Несколько раз пнул обездвиженный металл ботинком. Тяжело вздохнул.

— Эта груда металла, на которую мы потратили почти пол миллиарда, без Бельского ничего не стоит… Ни единого гроша, — скривился Вяземский. — Кстати, ты помнишь, о чем мы с тобой недавно говорили?

Чуть помедлив, сын кивнул. Конечно же он помнил о пожелании отца, раздобыть любые наработки Бельского и скупить на корню все его патенты.

— Теперь нам придется этим вопросом заняться плотнее. У этого засранца, что сбежал от меня на небеса, обязательно должно было что-то остаться. Непременно… Такие люди просто одержимы своими идеями, работой. Дай им волю, не будут есть и спать, чтобы не отрываться от своего дела. Их записи все время должны быть под рукой. Понимаешь меня? В его доме обязательно что-то есть. Надо все перевернуть вверх дном…

В этот момент дверь ангара громко скрипнула и пошла вбок, обращая на себя внимание. Внутри появился широкий, поперек себя шире, мужчина, голова боярской дружины. Он поднял вверх коммуникатор, давая понять, что пришло важное сообщение. Едва дождавшись разрешавшего кивка от боярина, быстрым шагом подошел к нему. Боярин не любил пользоваться гаджетами, поэтому его личный коммуникатор носил его самый доверенный человек, глава дружины.

— Только что пришло…, - протянул он с поклоном.

— Ого-го, — не сдержался Вяземский, когда вчитался в первые строки сообщения от своего человека на одной из новостных станций. — В императорской гимназии прогремел взрыв. Число жертв пока неизвестно. Проводится эвакуация. На место прибыл сам император… На настоящий момент не известно лишь местоположение цесаревны, которая, предположительно, могла находится в районе эпицентра…

С задумчивым видом патриарх оторвался от коммуникатора и встретился глазами с сыном. Тот еле заметным взглядом обозначил вопрос, суть которого была им обоим понятна и без слов. Желать смерти княжны Анны мог либо полный глупец, либо настоящий враг императора. Вяземский же первым не был точно, а вот вторым, определенно, да.

— Нет, — одними губами ответил.

Эта мысль, конечно, приходила ему в голову. Что греха таить, не раз и не два он думал, что смягчить императора можно через одну из его дочерей. Княжна Анна всякий раз представлялась наилучшей мишенью, так как всем было известно с какой любовью император относился к своей младшенькой. Правда, дальше подобных мыслей Вяземский не заходил. И совсем непотому что вдруг у него просыпалось сострадание или нечто подобное. Отнюдь, нет. Все было гораздо прозаичнее. Просто он ещё не был готов. Начинать такую операцию, по иному это вряд ли можно было назвать, следовало только тогда, когда у него все будет готово. Без подготовки было полным безумием начинать податься с императором и теми, кто выступит рядом с ним.

Следующие несколько часов сигнал коммуникатора раздавался почти непрерывно. Информация о ходе поисковых работ на месте взрыва шла почти в онлайн-режиме. Среди большого объема ненужных сведений Вяземский привычно вычленял лишь то, что могло представлять наибольшую ценность для рода.

— Вот! — неожиданно воскликнул он во время чтения очередного сообщения. — Цесаревна найдена в целости и сохранности. Вместе с ней обнаружен гимназист Бельский, — фамилию последнего Вяземский непроизвольно выделил голосом. — Бельский… Значит, он уцелел, но находится в медицинской капсуле. Получается, какое-то время ему придется провести в госпитале. Рядом с ним обязательно будет и его мать…

Сделав паузу, он замолчал. При этом его брошенный на сына взгляд был красноречивее всяких слов. Выходила, что сама судьба давала им шанс совершенно спокойно заняться решением нужного им вопроса. Дом Бельских оставался пустым. Слуг можно было не брать в расчёт, так как их жизнь не защищалась дворянским уложением и императорскими указами. Если же все провернуть тихо, то опасности, вообще, могло не быть… Не обольщайся неразберихой и шумом, что сейчас поднимется. Добраться до дома Бельских, конечно, будет проще, но надо быть осторожнее вдвойне…. Не дай Создатель, кто-то свяжет нападение на дом Бельских с нами. Слышишь меня? Никто не должен знать об этом. Найди совершенно левых людей. Сейчас много всякого отребья, что за лишний рубль мать родную прирежут.

Вяземский младший понимающе кивнул. Такого рода щекотливые вопросы ему уже приходилось решать. Не маленький, чай. Все сделает, как надо. Никто не подкопается. Есть у него пара знакомцев для такого рода поручений. Бывшие военные, по десятку лет оттрубившие в спечастях одного из боярских родов, хорошо подготовлены. Не чураются любого заработка.

Линия спецсвязи Службы имперской безопасности.

— Автоматический сигнал тревоги принят системой в 15 часов 3 минуты 27 секунд. Отправитель — агент № 172-43-М. Код — 16 (нападение на оперативного агента). Продолжительность действия сигнала тревоги — 4 секунды. Прекращение фиксации сигнала произошло в 15 часов 3 минуты 32 секунды. Согласно Красному протоколу извещены: Глава Службы имперской безопасности, 1-ый, 2-ой заместители Главы Службы имперской безопасности, руководители оперативных управлений, командир 3-го отряда быстрого реагирования.

За минуту до настоящего времени. Имперская трасса 1-ой категории № 7. 126 км.

Машина спасательной службы, окрасившись мигающими сигналами, летела по трассе в сторону госпиталя, который согласно имперскому протоколу о работе специальных служб в период чрезвычайной ситуации местного значения и должен был принимать все специальные машины. При такой скорости отрезок в неполные четыре десятка километров, отделявшие место недавнего инцидента и госпиталя, не занял бы много времени. Минут пятнадцать, может двадцать, если принять во внимание время заезда и приемки пациента, находящегося в бессознательном состоянии. Только на этот раз все случилось иначе.

На очередном повороте, где рукав густой дубравы почти налазил на дорогу, спецмашина чуть снизила скорость. И когда маневр был почти завершен, внутри салона что-то случилось. Одна из стен автомобиля вдруг вспухла от мощного удара, выгнувшего наружу мощный металл. Придав машине ненужное на повороте ускорение вбок, удар выбросил ее на обочину, где, теряя куски обшивки и стекла, она начала кувыркаться. С грохотом, ревом мотора и раздающимися из салона воплями, небольшой фургон долетел до стену деревьев и с силой ударился об одно из них.

Через некоторое время, когда двигатель уже заглох и перестал шипеть выходивший из баллонов кислород, задние двери, предназначенные для эвакуации пострадавших, вдруг с силой кто-то вышиб. Обе створки с хрустом выворачиваемого железа отлетел на добрые два десятка метров, где благополучно приземлились в болотистом овраге. Едва рассеялся дым, наполнявшие салон автомобиля, оттуда кто-то или что-товыбралось. Честно говоря, неопределенное местоимение «что-то» здесь более точно отражало то, состояние существа, что в данный момент стояло на изумрудном покрывале мха. Неестественно скрюченное, сгорбленное, с безжизненно опущенной головой и руками, это странное существо с первого взгляда и человека-то не напоминала. Из человеческого были лишь сползавшие на землю остатки форменных брюк и куски расползавшейся по швам, когда-то белой рубашки, рубашки.