А вот о древних временах Гордрим мог рассказывать часами. Здесь, прямо на глазах задремавших слушателей, вырастали огромные подземные города гномов, из которых выходили прямо на поверхность железные полки Несокрушимых Железнобоких — гвардии короля гномов. Им на встречу стремительно неслись бескрайние конные орды людских всадников, пытавшихся загнать гномов обратно в подземелья. А в небе, над всеми ними, летали эльфы — наездники драконов… Гордрим говорил не только о великих войнах, древностей, когда основные расы Тории решали, кто будет господствовать на континенте, но о поражающих воображение технологиях: о длинных водопроводах, странных движущихся металлических машинах и т. д.

И в самом конце, когда матушка Шаша не выдержала и начала разгонять всех по своим каморкам, Тимур наконец узнал, что случилось с его собственным кланом и по какой причине они оказались в такой зад-це. По словам Гордрима, еще каких-то четыреста — четыреста пятьдесят лет, при дедушки его дедушки его дедушки, клан Черного топора был входил в Золотую тройку гномьих кланов и претендовал на выдвижение своего члена на королевский трон. В то время земли клана простирались почти на сотню лиг на восток и включали в себя более трех десятков богатых месторождений железной и медной руды, россыпного золота, настоящего аморанского мрамора. В главный поселок клана Черного топора — Варторгунг каждую неделю гостеприимно распахивал ворота почти сотни торговцев со всей Тории. Искусных кузнецов клана знали и в королевствах внутренней Тории, и пиратских республиках побережья и среди эльфийских земель.

Что тут говорить, но Тимур был мягко говоря, поражен. Огромная территория, контроль над богатыми месторождениями, более пяти сотен выставляемых тяжелых пехотинцев. Кстати, на пехотинцах — основной ударной силе гномьих полков, Гордрим остановился особо. Тяжелая пехота представляла собой, к удивлению слушавшего Тимура, настоящие средневековые живые танки. Каждый такой гном нес на себе примерно сотню, а то и полторы сотни килограмм стальной брони, которая заковывала его с ног до головы в сплошной доспех. В руках пехотинца было короткое копье с длинным широким лезвием, которым низкорослые гномы могли на части нашинковать массивного всадника. В тесной свалке же гномы с ужасающим эффектом использовали тяжелые секиры…

Последнее же, что Гордрим буквально выкрикивал под топот валивших спать гномов, был проигрыш клана в схватке за трон, когда отряды клана потерпели тотальное поражение от коалиции гномов и некоторых людских баронств. После сражения, в хоте которого полегла почти вся тяжелая пехота, клан Черного топора лишился большей части своих земель и шахт. Новый король, которым стал член одного из клана противника, отобрал у проигравшего клана его родовой подземный замок и… поэтому сейчас остатки клана прозябают на задворках своей бывшей территории в голоде и нищите.

Короче, ложился на каменное ложе, едва прикрытое каким-то слежавшимся матрасом, Тимур в крайне тяжелом настроении.

В ту, свою первую ночь на новом месте, Тимур долго не мог уснуть. Едва он закрывал глаза, как в его голове разворачивались настоящие баталии. Сотни тяжеловооруженных гномов с безумными криками сражались друг с другом, между ними носились всадники люди, насаживавших таких же как и они на лезвия длинных пик. Кругом стоял дикий ор, звон боевого металла, предсмертное ржание лошадей… И вся эта какофония сразу же исчезала стоило ему только вновь открыть глаза.

Он ворочался на месте, то и дело поправляя продавленный матрас. Несколько раз вставал и ходил по извилистым коридорам, словно в поисках чего-то такого, что поможет ему уснуть. Потом ложился и все начиналось заново.

Словом к утру Тимур встал с «чугунной» головой и… ясным пониманием того, что так больше жить нельзя. И последнее болльше относилось не столько ко вчерашней бессоннице, сколько ко всей ситуации таковой.

— Если чего-то не начать делать, мы тут точно загнемся, — Тимур печально смотрел на крошечную, покрытую толстым слоем пыли, каморку, в которой он проснулся. — Ужас…, — уже в тоннеле по пути к главному залу он обратил внимание на физическое состояние встреченных гномов. — Определенно, загнемся! — вновь констатировал он, видя довольно много явно не доедающих детей и изнеможенных мужчин и женщин.

Чувствовалось, хотя он это понял уже вчера, в клане с пищей сложилась катастрофическая ситуация. Из разговоров бредущих впереди гномов выходило, что не хватало не только не продуктов с поверхности, но и своих, добываемых под землей. Посылаемые за грибами женщины все чаще приходили или с пустыми руками, или с каким-то крохами, которых не хватало даже для детей. Почти не стало грызунов, которых тоже употребляли в пищу. О людской пище вообще никто не говорил! Ее гномы могли только купить, клану почти нечего было предложить.

После всех этих полуподслушанных разговоров ему стало понятно, какого черта бывший хозяин этого тела забыл в древних штрека, которые еще пол столетия никто не посещал. Он просто пытался найти уже ставшую мифологической Черную жилу, будто бы бегающее месторождение самородного черного железа, изделия из которого ценились даже у эльфов. Похоже, он просто хотел досыта пожрать…

Последняя мысль его так зацепила, что он вприпрыжку побежал к матушке Шаше, чтобы расспросить ее обо всем этом.

— Матушка, — Тимур нашел ее в той самой каморке, где она, как и вчера, пыталась хоть как-то разделить на всех остатки вчерашней похлебки из грибов. — Матушка Шаша, — та встретила влетевшего к ней гнома встревоженным взмахами рук, думая что он опять что-то учудил. — Матушка Шаша, у нас, что совсем с едой плохо?

Та сразу же печально поникла. Для нее, ведавшей всеми припасами крошечного клана, было очень тяжело осознавать и тем более признавать, что ее клан настолько нищий, что не может досыта накормить даже своих детей.

— Плохо, очень плохо, — еле слышно начала она, наконец поднимая чуть заплаканные глаза. — Грибов становиться все меньше и меньше. Если так и дальше пойдет, то через пару недель мы с трудом сможем наскрести и на миску похлебки… Детки уж больно страдают. Им ведь другую пищу надо, а то совсем не растут они. Вона какие задохлики они у нас, — он с горестным видом кивнула на появившиеся в проходе пару детских мордочек, которые с ожиданием смотрели на них. — Идите, идите! — махнула она на них рукой! На столе все! — потом она снова повернулась к Тимуру. — Думаю, надо в другой клан проситься или до конца этого года из них доживет лишь каждый четвертый…

Тимур, крепко клацнув зубами, резко развернулся и унесся в сторону клановой кузницы, находившейся в дальних тоннелях. Пока его короткие ноги отбивали вытесанный камень прохода, он и так и эдак обдумывал пришедшую ему на ум мысль. «Какая к черту руда, какое золото? — ругал он сам себя и свои фантазии о новой жизни, посетившие его утром. — Еда нужна! Срочно нужна еда и много и разной! — звук от его башмаков гулко звучал по длинному и пустому тоннелю (в клановых кузницах уже давно было так, война выбила из рода самых-самых…). — Только бы Гримор, этот старый жук (единственный оставшийся кузнец в клане) был на месте и не стал артачитаться! А ведь упрется и тогда весь мой план накроется большим медным тазом!».

Гримор, гном ну просто необъятных размеров (кое-кто из молодежи украдкой поговаривал, что его бабушка согрешила с троллем, и поэтому мол все в их семейке такие), встретил его довольно неприветливо. Скрестив свои тролльи лапищи на груди, он зло ожег взглядом непрошенного гостя.

— Чего надо? — хотя такой прием был еще дружелюбным, кого другого он мог и огреть чем-нибудь. — Дармоеды! Если бы раньше, кто заявился в кузню, то его бы своей задницей заставили пересчитать все ступени на главной лестнице, — вообще, стоя в ореоле разгорающегося горна, Гримор выглядел очень угрожающе. — Ну?