- Бей! - с воплем коренастого комтура, подобравшегося почти вплотную, в жеребца полетело аж три копья. - Бей!

  И все три из них нашли свою цель, поразив шею и бок королевского коня. С жалобным ржанием тот тут же начал заваливаться на бок, к счастью дав всаднику время соскочить на землю.

  - Живым брать, подлюгу! - не унимался комтур, разглядев каким-то чудом королевские символы на доспехах. - Живым...

  Рубившегося как очумелого, Роланда стали умело прижимать к каким-то повозкам. Тычками лезвий длинных копий короля вынуждали отходить назад, где в конце концом он и уперся спиной в борт деревянной телеги.

  - Бросай оружие, - крикнул комтур, то и дело посматривая в сторону несущихся к ним ольстерцов. - А то как куренка разделаем... и твои не помогут.

  Смотревшие на роланда пять или шесть наконечников копий, действительно, не оставляли ему ни шанса на жизнь. Направленные рукой опытного воина копья не остановят даже его доспехи из особой стали. С такого расстояния ему с легкостью вскроют грудину. Это понимал и король, и окружившие его ухмылявшиеся шаморцы.

  Однако, хранившая Роланда судьба вновь преподнесла сюрприз всем, кого она собрала на этом зимнем поле. Когда он, закусив губу до крови, уже решился броситься на копья, темное небо вдруг начали пронзать яркие копья света. Это был не свет фонарей или костров! Это были тонкие сверкающие стрелы, которые с шипением вырывались из леса и устремлялись в небо.

  - Братья, сатана снова искушает нас, - с презрением заговорил, бледнеющий комтур. - Не поддавайтесь на это! Есть только добрая сталь, которая защитит вас от всех напастей!

  И тут эти сверкающие стрелы вдруг начали с с громкими хлопками взрываться. ХЛООП! ХЛООП! ХЛООП! ХЛООП! ХЛООП! Рвались высоко в небе пороховые ракеты, наконечники которых были начинены магнием. Они расцветали в небе диковинными цветами, лепестки которых доставали до самой земли. ХЛООП! ХЛООП! ХЛООП! ХЛООП! ХЛООП! Часть ракет, с ужасающим свистом летевших над самой землей, взрываясь, словно кегли раскидывали в разные стороны орущих от страха шаморцев. Другие, взрываясь, превращались в желтоватые облачка горчицы, частички которой сухим дождем осыпались на мечущихся по полю воинов. Вдыхавшие мельчайшую горчичную пыль люди с хрипом, соплями и слезами перегибались по полам и хрипели...

  А над всем этим вспыхивающим яркими огнями полем звенел непрекращающийся грудной рев, который, казалось, забирался в самое твое нутро. Это был ровный басовитый звук шмеля, выросшего в сотни раз и разбухшего до невиданных размеров. Легионеры, что стояли в первой линии перед надвигавшимся на них и ревущем чудовище, с криками боли валились ниц и катались по замерзшей земле, закрывая глаза и уши. Кто-то падал на колени и отчаянно молился богам, чтобы дьявол пощадил его. Лишь самые стойкие устояли или просто бежали прочь от этого нестерпимого звука и страшного зрелища.

  В шатре командующего было жарко и жутко воняло кислым потом и немытым телом. Сюда примешивались ароматы жареного конского мяса и переродившегося кумыса.

  - Ты неплохо сегодня сражался, Даданджи, - чавкая набитым мясом ртом, проговорил Сульдэ. - Первым взобраться на стены вражеской крепости может только настоящий воин, настоящий бессмертный. Об этом говорят и твои раны...

  Сидевший на мохнатых шкурах рядом с ним Даданджи, голова которого была перевязана какой-то бурой тряпкой, кивнул ему в ответ. Сегодняшний штурм, действительно, дался ему нелегко. Уже на стене, куда он взлетел по штурмовой лестнице, ему едва не срубил голову какой-то шустрый мечник. От его удара хоросанский шлем на голове Даданджи смяло едва не в лепешку, словно он был не из доброй стали, а из гнилой кожи. Слава Богам, ольстерский мечник не стал добивать его, а бросился на другого шаморца.

  - Крепость была почти в наших руках, - угрюмо буркнул он в ответ, хотя похвала командующего ему явно пришлась по душе. - Если бы посланная сотня вовремя оказалась под стенами, то Шариот уже лежал бы у наших ног, а ольстерские бабы под нами.

  Сульдэ с сытым рыганием отложил толстую кость в сторону и смачно приложился к кубку с кумысом.

  - Завтра крепость падет. У этого мальчишки больше нет сил. Перебезчики говорят о больших потерях, - Даданджи тоже отложил в сторону кость, которую только что глодал. - Еще один штурм и все, войне конец... Тогда мы сможем отдохнуть.

  В этом месте кромка леса проходила почти по самой верхушке холма, откуда открывался вид и на внушительную громаду самой крепости и на широко раскинувшийся сотнями и сотнями ярких огоньков-костров шаморский лагерь. Редкие деревья почти не закрывали обзор для выходящих из леса фигур, одетых в мешковатые белые одежды. Сразу же за ними тяжеловесные бютяги, ведомые под узды погонщиками, осторожно тащили здоровенные фургоны, оставлявшие глубоко вдавленные в снег следы.

  - Стой, стой, - вскинул руку вверх Колин, останавливая первого фургона. - Распрягайте. Кром готов уголек и машину, но пока ничего не разжигай, - из люка на верхушке фургона мелькнула большая голова Крома, кивнула и тут же скрылась в глубине повозки. - А, вы, расчехляйте китайские фонарики. Черт! Во втором фургоне самый большой ящик тащите! Так ясно? Тогда быстрее, быстрее...

  Тройка бывших легионеров, расположившихся рядом с ним, рысью умчалась в сторону темневшей второго фургона. Колин же повернулся к Квину, облокотившемуся на дерево.

  - Не опоздали ли мы сотник? Больно уж обшарпанной выглядит крепость, - гном обшаривал взглядом стены крепости и пространство рядом с ними, хорошо совещенные лунным светом. - Как думаешь?

  Сменив позу, Квин оторвался от ствола дерева и тоже стал осматривать крепость. Судя по ничего не выражающему лицу, ничего страшного он там не увидел. Собственно, это он и сообщил.

  - Вряд ли опоздали, Владыка. Штурм был и скорее всего не один и не два. Возле стен виднеются неубранные тела. Похоже сегодня днем штурмовали... Такие крепости, как Шариот, могут месяцами, а то и годами, стоять в осаде. С хорошим гарнизоном крепость не по зубам, если конечно у нападавших нет осадных машин или в городе не заведется предатель.

  Колин тяжело вздохнул. С последним, как раз, было не все так однозначно. По словам короля Роланда, когда они с ним беседовали около месяца назад, при его дворе предателей как блох на уличной собаке. Поэтому можно ожидать чего угодно - и потравленных ядом стражников у ворот, и спущенных со стен веревочных лестниц, и открытого для врагов подземного хода.

  - Ладно, будем надеяться, что мы успели во время. Квин, готовь своих мушкетеров. Пусть обновят заряды в своих дурах. И берегите их от влаги! Иначе толку от них никакого, - Квин понимающе кивнул; то, что их тайного оружия не любит влагу, он уже давно понял. - Мы же пока запустим им под хвост огненного дрозда, - видя непонимающую мину Квина, Колин пояснил. - Пуганем их немного. Пусть шаморские черти потрясуться чуток. Ха-ха-ха. Посмотрят на китайские фонарики! Ха-ха-ха! О, уже ящик тащат...

  Гном пошел навстречу людям, с проклятьями корячившими деревянный ящик. Как оказалось, больше тысячи бумажных фонариков с крошечными свечными огарками весили отнюдь не пару килограмм.

  - Сюда его давай, - кивнул Владыка на более или менее открытое место. - Отсюда ветерок наши фонарики вмиг домчит до места. Бог мой, их же кондрашка хватит от этих огоньков... Вскрывайте крышку. Давай, давай! Только содержимое не повредите.