— Это свой! Черт вас дери! Свой, говорю! Из тяжей, похоже, — к наблюдателю присоединился другой голос. Через блок перемахнула коренастая фигура военного и, пригибаясь, побежала навстречу Алексею. Тот, конечно, за стонал сильнее. — Раненный! Давайте еще кто-нибудь сюда! Один не дотащу. Тяжелый…

Дальнейшее уже было делом техники. В царившей неразберихе городских беспорядков его приняли за выжившего одного из многочисленных передовых групп, которые первое время выдвигались для эвакуации важных персон. В каждой такой группе обязательно было несколько тяжелых пехотинцев в силовых доспехах для поддержки.

— Чего, причесали? — перед Бельским возникло бородатое лицо сержанта, жующего жвачку. Болтать с ним не имело смысла, да и опасно было. Вдруг, начнет о части или задании спрашивать. Что ему тогда отвечать? Поэтому Алексей просто кивнул и, закатив глаза, снова издал протяжный стон. — Досталось, значит, — вздохнул сержант. После отвернулся и куда-то в сторону позвал врача. — Док, отправляй его в опорный центр. Нечего его здесь держать. Пусть капитан Горин с ним возится. Тяжи — это его вотчина…

Парня запихали в бронеавтомобиль и доставили в опорный пункт, расположившийся непосредственно в правительственном квартале, в паре сотнях метров от императорского дворца. Здесь организации и порядка было еще меньше. Чувствовалась растерянность и какая-то суетливость. К площади постоянно прибывали все новые и новые подразделения. Перед глазами мелькали мундиры, комбезы разной расцветки, шевроны едва ли не всех родов войск. С ревом движков по прилегающим магистралям проносились броневики с крутящимися пулеметными башнями. В воздухе барражировали боевые автожиры, напоминавшие крадущихся хищников. Они то зависали на месте, то резко уходили в небо. Туда сюда сновали спецы в гражданском, что-то монотонно бубнившие в миниатюрные рации.

Оставленный у входа в здоровенную секцию армейского мобильного госпиталя рядом с десятком таких же бедолаг, пострадавших в ходе беспорядков, он какой-то ветошью стер с доспеха бурые разводы и шагнул в людской водоворот, словно всегда и был его частью.

— …А у нас экстренное включение, — в какой-то момент движение тысяч людей на площади перед дворцом замедлилось и приобрело большую упорядоченность. По огромному информационному экрану, развёрнутому на боковой стене здания, пошла заставка с предупреждением о важном правительственном сообщении. — Выступление великого канцлера Российской империи…

На экране появилось по-отечески суровое лицо боярина Вяземского, строго смотревшего на собравшихся.

— Империя, наш порядок под угрозой. Враг, воспользовавшись нашей доверчивостью и добротой, ударил в самое сердце, — взгляд из под кустистых седых бровей, буквально пронзал в самое нутро. Поневоле сжимались кулаки и хрустели зубы. — Мы уже несем потери…

Алексей, как и другие, тоже застыл, гадая, к чему ведет Вяземский.

— …Я вынужден взять на себя всю ответственность, — после долгого вступления перешел тот к самому главному. — В условиях чрезвычайного положения объявляю о временном прекращении деятельности Боярской Думы.

Дальше парень слушать не стал. Было и так ясно, к чему вел боярин. До настоящего момента фактически только Боярская Дума могла хоть как-то ограничить компетенцию великого канцлера. Теперь он, по сути, становился единоличным правителем империи. Даже у покойного императора не было такой полноты власти.

Перед широкой мраморной лестницей, ведущей к парадному входу во дворец, Бельский замедлил шаг. Ему на встречу спускалась … Анна. В белом платье старинного фасона, усыпанном брильянтами, она почти плыла над мраморными ступеньками. Смертельно бледная, императрица крепко цеплялась за руку одного из своих свитских, высокого парня в мундире лейб гвардейца.

— Лёш… Алексей? — удивленно пролепетала Анна, остановившись в нескольких шагах от него. Вперед тут же метнулся ее спутник, свободной рукой тянувшей рукоять какого-то оружия. — Ты здесь? — посерело лицо девушки. — Уходи, Лёша. Тебе нельзя здесь находиться, — вдруг быстро-быстро зашептала она, бросая быстрый взгляд куда-то в сторону. — Он раздавит тебя. Слышишь меня? Быстрее уходи… Я скажу Феде, чтобы он тебя вывел, — она коснулась рукой затянутой в ажурную белую перчатку, плеча своей спутника. — Лёша, ты не понимаешь, какой страшный человек Вяземский… Уходя, уходи.

А Бельский, все это время не сводивший с нее глаз, вдруг улыбнулся. Печально, понимающе, словно прощаясь. Конечно, он все понимал. Только какое это все теперь имело значение? Никакого!

— Анна… Спасибо тебе за все, — Алексей сделал шаг вперед. Вновь с печалью улыбнулся. — Только уходить нужно тебе. Ничего не говори. Ни единого слова. Уходи как можно дальше отсюда. Не стой столбом! — уже прикрикнул он на нее.

Что-то угрожающе рявкнув, вперед рванул спутник Анны. Ствол в его руке целился прямо в лицо Алексею.

— Федор! — успела вскрикнуть девушка, как телохранителя отбросило в сторону.

— Я сказал, уходи! — еще раз повторил Бельский, темнея лицом. Зрачки окрасились в цвет расплавленного золота. Вдоль рук заскользили крошечные молнии. — У тебя почти не осталось времени! Беги, дура! Теперь это моя война…

Ошарашенная Анна кивнула и, подхватив едва стоявшего на ногах телохранителя, начала спускаться по лестнице. То и дело, невольно оглядываясь, он видела, как наверху разворачивался …Ад.

Роскошная мраморная лестница начала кипеть от многочисленных попадания пуль. Острые осколки наполнили воздух, засыпая все окружающее пространство. Рявкали подствольники штурмовых винтовок, добавляя еще больше осколков.

Огромные двери дворца были широко распахнуты, извергая из своего нутра все больше и больше солдат. Те, даже не разобравшись толком, тут же открывали огонь. Среди солдат выделялись массивные фигуры тяжелых пехотинцев в силовых доспехах, державшие в руках внушительные дуры гаусс-орудий. Их искрящиеся энергетические лучи с шипением прорезали воздух.

Из широких окон второго этажа к лестнице летели багровые шары раскаленной плазмы, выпущенные магами из охраны канцлера. Плазмоиды ударялись в мрамор и тут же расплескивались расплавленным камнем.

Канонада не утихала. Раздавались громкие взрывы, трескотня пушечных и пулеметных очередей, непрерывно тявкали штурмовые винтовки. То и дело над верхушкой дворца расцветало разноцветное зарево, оставляемое мощными энергетическими выбросами. Концентрация разрушительных энергий в этом месте превышала все мыслимые и немыслимые значения, опасно приближаясь к своему естественному пределу — точки естественного равновесия физических сил.

Уже чувствовались первые разрушительные признаки. По мере приближения к эпицентру всего действа все чаще и чаще появлялись пробои — особые зона нестабильности, проявлявшиеся то в искажении гравитации, то в нарушении пространственных свойств физического мира. В этих местах, напоминавших пузыри, обычные законы переставали действовать. Полностью пропадал звук. Перед твоим носом мог трястись и изрыгать свинец и пламя штурмовой Носорог, ручной гранатомет, а тишина вокруг будет стоять, как в могиле. Хуже всего было, когда в пузыре начиналась меняться гравитация. Попавшего внутрь бойца могло на части разорвать под действием разнонаправленных сил.

Всего этого Алексей не знал, да и знать не мог. Такие истины были прописными для солдат, особенно для спецов из подразделений, заточенных на борьбу с магами. Там с самых первых дней в учебке вдалбливали, что при первых же признаках странных изменений вокруг — временной пропажи звука, неожиданно потяжелевшего или, наоборот, полегчавшего оружия, нужно было бросать все и нестись от этого места как можно дальше. Только тогда оставались шансы выжить.

Поэтому первый такой попавшийся ему на пути пробой — гравитационный пузырь едва не стали для него последним, что он видел в этой жизни. Парень только размазал по стенке одно из подразделений защитников дворца, «окапавшихся» в малом зале вокруг тяжелого пулемета, как неожиданно вокруг него опустилась звенящая тишина. Он вообще перестал что-то слышать. Отрубило, словно его бросили в вакуумную камеру, абсолютно все звуки. От удивления Алексей резко становился и начал оглядываться по сторонам.