— Да, поворачивай же ты, — шипел Фален, вновь и вновь дергая поводья, упрямо бредущего вперед коня. — Сегодня же отведу на скотобойню! Скотина!

— Господин! — вдруг его окликнул лейтенант, который показывал куда-то вытянутой рукой. — Смотрите! Вон там!

Примерно в ста метрах от них стояло нечто! Из холодного и промозглого тумана медленно появлялся угол какого-то здания. Его стена к удивлению Фалена казалась идеально ровной, словно выточенной руками искусных каменщиков из единого куска гризонского серого мрамора. И чем ближе они подъезжали, тем сильнее становилось это чувство! (по всей видимости, Тимур познакомил строителей этого мира и с ремеслом штукатура, которым довольно неплохо владел его дядя-шабашник).

— Благие…, — Фален первым оказался у этого здания и, не удержавшись, прикоснулся ладонью к стене, шершавой и холодной на ощупь. — Что это еще такое?

Вблизи было видно, что сплошная стена этого непонятного здания была примерно четыре метра в высоту и до ее края даже, встав на седло, было бы сложно дотянуться. Сколько они не смотрели, не заметили ни единого отверстия, хотя бы отдаленно напоминающего окна или, на худой конец, бойницы.

— Господин, вход дальше, — один из гвардейцев, проехав несколько десятков метров вперед, кричал оттуда.

В эти мгновения граф уже забыл и о том, что зверски голоден, и что промок насквозь. Ему было чертовски любопытно, кому принадлежит это странное строение и из какого камня все это сделано. Он легонько коснулся жеребца шпорам, как кто-то встал на его пути.

— Добрый господин, добрый господин, — почти из под морды коня вылазил какой-то чумазый оборванец и униженно кланялся. — Добрый господин хочет знать про этот хитрый дом? — он так и назвал его — «хитрый дом», еще больше возбуждая любопытство графа. — Это магия гномов, добрый господин! — с возбуждение затараторил оборванец, видя, что вельможа заинтересовался. — Эти коротышки построили стену всего лишь за четыре дня! А сам до еще за неделю! А какие у них камки! Вы бы видели эти камни?! — он буквально захлебывался от восторга. — Вот! Ровненькие! Чистые! Серые как серебро! Это точно магия, добрый господин! Это магические камни! Говорили, что эти камни из Черной горы, куда Благие Боги загнали демонов вырвавшихся из преисподней… Киньте монетку, добрый господин! Одну монетку и я расскажу вам, где находиться Черная гора и запетые в ней демоны…

Дом Зорана Батисты за последние дни стал напоминать не столько жилище пусть и крупного торговца, сколько резиденцию феодала-землевладельца средней руки. По границам принадлежащего ему участка на высоту почти четырех метров поднялась внушительная серая стена, поверхность которой из-за толстого слоя штукатурки выглядела настоящим горным монолитом. Сам же дом тоже подрос. На манер рыцарских замков к нему пристроили эдакий купеческий донжон, где гномы хранили свои товары и жили сами. Он оказался даже чуть выше городского магистрата, то есть когда-то самого высокого здания в городе.

— Прочь! — ранее утро прорезал невнятный вопль и из окна второго этажа, где располагался кабинет Батисты, вместе с осколками слюды вылетел здоровый глиняный кувшин. — Я… же сказал прочь! Я покажу вам, мать их, «черную метку»!

Через несколько минут из здания вышли обескураженные гномы — Кром и Грум. Странно, было видеть эти две орясины в непривычном для них подавленном настроении.

— И что? — они несколько секунд переглядывались, а потом, тяжело вздохнув, пошли в сторону донжона и самой лавки, где должен был находиться тот, кто им нужен. — Может, мастер хоть его послушает…

А вслед им несся полупьяный ор.

— Нашли мне Джона… мать его… Сильвера! Вы кого напугать хотите? Меня?! Да… я уже был трупом! — с грохотом что-то еще вылетело из окна. — Бунт на корабле, значит! — прочитанная в детстве книга Стивенсона и оказавшее на мальчика огромное впечатление неожиданно проявила себя в другое время и в другом месте. — Да?!.. Э-э-э… Врагу не сда-а-а е-тся… наш гордый Ва-а-а-аряг!

Чувствуется эти вопли услышал и в донжоне, так как оттуда уже начали выглядывать любопытные лица недавно появившихся гномов. Особенно усердствовала та самая гнома — наследница клана. Ее покрытое веснушками широкое лицо, появившееся в окошке, представляло собой сплошное любопытство.

— Господин Батиста! — братьям, наконец, удалось перехватить торговца, который куда-то почти бежал. — Господин Батиста, подождите! — тот, будто споткнувшись, остановился. — Беда, господин Батиста! Беда! — в разнобой заговорили братья. — Мастер совсем буйный…

Торговец чуть рот не разинул от услышанного. Колин, этот юный гном, всегда ему казался буквально образцом сдержанности и расчетливости. Иногда ему даже приходило в голову, что гном просто родился настоящим купцом, насколько все нужные для этого качества так органично сочетались в нем! А тут, глядите, что случилось…

— … Пощады никто не желает! — уже порядком охрипший голос вновь раздался из окна; действительно, Батиста слышал голос пусть и немного странный своего компаньона. — В-а-а-аряг! Ва-а-а-аряг!

— Что с ним такое? — изумился Батиста, подходя ко гномам ближе.

Те недоуменно пожали плечами. Однако через мгновение Кром начал что-то припоминать.

— Мне кажется рано утром мальчонка нашего Торгрима ему голубя притащил… Да, точно, письмо из клана было! Мастер еще обрадовался. Сказал, что давно пора, а то дел накопилось не невпроворот!

Сразу же подключился Грум.

— Точно, было письмо… А теперь вон завет какого-то Варяга и Сильвера. Может это из другого клана кто…, — незаметно подошедшая гнома недоуменно покачала головой. — Или из людей, барон какой? — теперь уже качал головой Батиста, который тоже не помнил землевладельцев с таким именем или прозвищем. — Господин Батиста, сходите к нему! Нас он выгнал… А вас послушает!

Тот при всей своей осторожности раздумывал не долго, так как прекрасно понимал, что сейчас очень многое оказалось «завязано» на этом юном гноме. Он, собрался с духом, и начал подниматься по лестнице, а за ним увязалась и гнома.

— Колин?! — негромко спросил Батиста, осторожно открывая дверь в свой кабинет. — Колин, ты здесь? Это Батиста, твой компаньон, — за дверью в этот момент что-то с грохотом упало. — Благие Боги! — торговец резко дернул дверь и оказался внутри помещения. — Колин?!

В кабинете он увидел, как юный гном, растянувшись посреди осколков глиняного кувшина, безуспешно пытается встать. Руки и ноги, словно конечности раненого существа, скребли по деревянным половицам, стараясь поднять тело.

— Хватай его! — Батиста и гнома с трудом приподняли упившегося Колина и положили его на то самое злополучное кресло, в котором не раз точно в таком же состоянии валялся и сам торговец. — Что случилось, мой юный друг?

Судя по более или менее осмысленному выражению глаз, гном оказался гораздо крепче своих конечностей и что-то соображал. Он несколько секунд что-то мычал, а потом из его рта полилась достаточно связная речь.

— А… Батиста, олигарх ты мой родной, — его руки снова дернулись, стараясь зацепит человека в объятия. — Представляешь, это старичье совсем ошалело! Я, значит, тут «рву подметки», что вытащить клан… из этого дерьма, в котором он оказался, а они…, — Батиста с трудом разбирал речь, пересыпанную какими-то странными словами; он решил, что это выражения из какого-то диалекта гномов. — Совсем мхом поросли там… под землей! Нюх потеряли! Вон что мне прислали! Черную метку?!

Батиста растерянно огляделся, но любопытная гнома уже завладела небольшим кусочком пергамента, который по всей видимости и был послан с тем голубем.

Она несколько мгновений шевелила губами, читая послание, а потом озвучила его вслух.

— Это послание Совета старейшин клана Черного топора, — с некоторым благоговением проговорила она, разбирая затейливые руны высшего органа управления в клане (в других кланах, в отличие от клана Черного топора, всем управлял глава клана. Такое отличие тянулось еще с последней битвы, когда клан Колина потерпел поражение и ему запретили выбирать своего главу). — Это официальное обвинение в потери чести!