— О, черт! — вырвалось у него, едва он увидел куда попал. — …

Это был Зал! Именно так с большой буквы — «З»! Тимур, гном с душой человека, стоял на пороге громадного зала, потолок которого терялся в темной высоте. С обеих сторон протянулась длинная колоннада, состоящая из мощных каменных колонн.

Откуда-то с боков лился мягкий свет, теплыми язычками разгонявший темноты между колоннами.

— Мы ждем тебя, Колин! — из глубины раздался усиленный гулким эхом старческий голос. — Войди в Великую залу Совета старейшин клана Черного топора.

Тимур медленно шел по каменного полу, до блеска отполированному подошвами сотен и сотен башмаков, и старался продлить охватившее его в эти секунды ощущения какой-то невиданной тайны. С каждым новым шагом он словно все глубже и глубже погружался в давно минувшие времена — времена, когда клан был на вершине своего могущества… Мимо него призрачными тенями проходили тесные ряды здоровенных закованных в тяжелые черные латы гномов, которые резко вскидывали вверх руки с зажатыми в них секирами. Их сменяли десятки гномов, за накрытыми пиршественными столами празднующих победу над врагами.

— Колин, сын Волгрина сын Борта, — очнувшийся от видений Тимур стоял перед небольшим возвышением, на котором вплотную друг к другу стояли пять каменных кресел с восседавшими на них старыми гномами. — Приветствуй, Совет старейшин клана! — старик с роскошной седой бородой, сидевший в самом центре, внимательно смотрел на него.

Тимур медленно опустился на одно колено. Если честно, он не до конца осознавал, почему он это сделал. Это было какое-то внезапно возникшее внутри него убеждение, что надо сделать именно так, а ни как иначе!

— Колин, сын Волгрина сын Борта, своим поступком ты не просто спас многих из нас от смерти, — голос старика звучал торжественно. — Ты не дал древнейшему из кланов сгинуть в пучине забвения! Нет большего бесчестья для гнома, чем быть забыты своими своим народом… Лучше смерть, — остальные четверо молчаливо закивали головами в одобрении сказанного. — Своим поступком ты дал нам надежду на то, что наш клан сможет возродиться и когда-то… занять принадлежащее ему по праву место.

Состояние Тимура в этот момент было близко к шоковому. Его земная часть вроде бы и понимала, что все это торжественная мишура и не имеет особого значения, но его гномья сущность благоговела перед величайшей для обычного гнома честью — быть принятым в Великой зале Совета старейшин клана. В полном составе старейшины клана собирались в Великом зале лишь в исключительных случаях, которые случались крайне редко. Последний раз такое случилось более ста лет назад, после страшного поражения войск клана в борьбе за трон…

— Колин, сын Волгрина сын Борта, — старик встал со своего места. — За дела на благо клана Совет позволяет тебе высказать свое желание, которое будет кланом исполнено… Ты юн, но ты мудр… Обдумай свое желание!

Старик величественно сел и замолчал, словно настраиваясь на долгое ожидание. Однако, Тимур резко вскинул голову и громко произнес:

— Все что я сделал, я сделал на благо клана! — переводил взгляд с одного гнома на другого, словно пытался достучаться до каждого из них одновременно. — И мне ничего не нужно…, — на каменных масках лиц сидевших напротив него отчетливо проявилось удивление. — Я прошу лишь сострадания… к такому же, как и мы! Вот мое желание — пусть клан Черного топора станет семье для Торгрима сына Гора сына Торина и его ребенка. Я прошу, чтобы изгой и полукровка принесли клятву верности клану!

В пустом зале после этих слов воцарилась тишина. Она была звенящей, до предела насыщенной тягостным напряжение. Никогда в этом месте не звучали такие слова! Это была настоящая ересь, о которой в былые времена даже помыслить никто не мог!

Наконец, когда напряжение достигло максимума и казалось, что сейчас оно просто взорвется, старик встал:

— Колин, сын Волгрина сын Борта, ты юн, но не мудр, — на этот раз голос его звучал тяжело. — Твое желание — это нарушение наших устоев, которыми наши предки жили на протяжении тысячелетий… Но слово Совета закон для клана… Приведите, Торгрима сына Гора сына Торина и его ребенка!

Это прозвучавшее словно в никуда распоряжение было исполнено молниеносно. Не прошло и получаса, как в залу вошел, поддерживаемый сынок, осунувшийся гном. Он тяжело доковылял до Тимура и тоже, как и он опустился на колено.

— Торгрим сын Гора сын Торина, слушай слово Совета старейшин клана Черного топора, — старик вновь встал. — Чтишь ли ты богов подгорного народа?

— Да, старейшина, — тихо проговорил гном, не поднимая головы.

— Желаешь ли ты и твой сын стать частью клана Черного топора? — старик задал новый вопрос.

— Да, старейшина, — вновь проговорил гном, не меняя позы.

— Готов ли ты умереть за клан? — прозвучал последний вопрос.

— Да, старейшина, — на этот раз Торгрим поднял голову, и в его ответе звучала ничем не прикрытая радость. — Я умру за свой клан…

Лишь через несколько часов церемония завершилась и Тимур смог, наконец-то, поговорить с Торгримом с глазу на глаз. Он привел его в одну из дальних пещер, которую нашел еще в первый день, после того как очнулся в этом мире. Пещера была его убежищем, в которой он проводил кое-какие любопытные изыскания…

— Торгрим всегда отдает долги, — твердо проговорил гном, стоя перед Тимуром. — Тогда… в городе людей я тебе не поверил, Колин, и уже готовился встретиться с богами, — он обнял подошедшего к нему сына и вновь посмотрел на Тимура. — Запомни, Колин, что Торгрим всегда отдает долги!

На это Тимур удовлетворенно хмыкнул и молча махнул рукой в сторону, где стоял широкий стол. Гном повернулся и в недоумении начал рассматривать лежавшие на столе какие-то непонятные мешочки и камешки.

— … Наш клан погибает, — Тимур взял мешочек и медленно высыпал его содержимое — небольшие свело-коричневые камешки — на стол. — Нас осталось очень мало. Богатые шахты у нас отобрали почти пол сотни лет назад. Жилы с рудой и углем ушли в глубину и пробиться к ним с нашими силами почти невозможно… Торгорим, ты пришел к нам в очень сложное время.

Тимур осторожно растер между ладонями содержимое мешочка.

— Я знаю, как все это изменить, — гном внимательно слышал его. — Я сделаю так, что люди сами будут привозить к нам продовольствие. Я смогу достать руду с такой глубины, какая не снилась и богам… Вот, — он поднес ладони со смесью к нему ближе. — Из этого мы сможем возводить целые города. Понимаешь, Торгрим? Из этой смеси можно быстро и легко сделать практически настоящий камень… Ты видел город, из которого мы тебя вытащили? В нем почти все здания из дерева! Каменных зданий единицы, потому что камень очень дорог и добывается только у нас, в горах… Мы дадим им столько камня, сколько они захотят!

Легкий ветерок волочил по каменистой площадке пучок высохшей до невесомого состояния луговой травы. Еле-еле качались верхушки деревьев. На мощных широких плитах словно туши морских котиков застыли тельца зеленоватых ящериц, которых не пугало даже близкое соседство с двумя сторожившими вход в подземный город гномами. Конечно, эти два оболдуя, разомлевшие от непривычно жаркого солнца до состояния студня, вряд ли смогли бы защитить кого-нибудь от реальной опасности, но… такова дань традиции. Как гласила Книга памяти гномов, признаваемого всеми кланами и письменно закрепленного более пятисот лет назад сборника традиций и обычаев подгорного народа, любого гостя, решившего войти в город под горой должны встретить и проводить два гнома. Эта необычная и немного архаичная норма, как подозревал Тимур, была отголоском еще тех времен, когда любой такой гость запросто мог оказаться лазутчиков или подосланным убийцей.

Глубоко под землей, по срединному штреку (так называемой центральной улице любого города гномов, прямой линией пересекавшей город с севера на юг и ни как иначе) неторопливо вышагивал старейшина Лонгрин. Важно поглаживая роскошную седую бороду, которая опускалась почти до его пояса, он не смотрел себе под ноги. Не зачем! Этой дорогой старейшина, ведавший в клане одним из важнейших дел — добычей железной руды, ходил вот уже более шестидесяти лет и буквально на ощупь мог бы опознать каждый камешек под своими ногами.