Дико завизжали колеса реанимобиля, который с буксом начал сдавать назад. В панике водитель слишком круто рванул руль, отчего автомобиль вильнул влево и с хрустом уперся в ствол сосны. С надрывов ревел двигатель, крутились колеса, пытаясь сдвинуть машину. Без толку! Задние колеса попали в канаву с грязевой жижей.

Прыгнувший назад, император вновь прильнул к боковому окну. Огромный грузовик был в каких-то сотнях метров. Реанимобиль уже физически не успевал убраться с пути автопоезда. Счет шел на секунды.

Время вокруг него словно замедлилось. Он видел медленно разворачивавшиеся фигуры тяжей, катастрофически запаздывающих ликвидировать угрозу; ленты трассирующих пуль, тянущиеся в сторону многотонной красной угрозы; разинутые в крике рты охраны; мерцающие силовые щиты тяжей.

Решение им было принято в ту же секунду. Он потянулся к своему источнику, стараясь создать как можно больший силовой щит и сразу же закольцевать его в сферу. Такое редко кому удавалось, ибо требовало просто гигантских резервов магии и потрясающей способности к концентрации.

— Господи, помоги…, - едва слышно шептал император, дрожа от напряжения. Над его головой расплывался сверкающий серебристый полог, края которого медленно сползали вниз. Он скрипел зубами от дикого усилия, но улыбался. Ведь у него почти получилось.

Силовой полог, наконец, схлопнулся, заковывая реанимобиль в энергетический кокон. В этот же момент в автопоезд попала одна из пулеметных очередей и цистерна с химическими реактивами оглушительно рванула. В эпицентре взрыва словно вспыхнуло маленькое солнце, с легкостью испарявшее исполинские сосны и усиленные каркасы бронеавтомобилей, превращавшее в жидкие лужицы тяжей в силовых доспехах, плавившее пластобетон дорожного покрытия. Ничто не могло уцелеть здесь, где температуры достигали космических значений…

— //-//-

Мчавшийся по столичному проспекту кортеж черных автомобилей представительского класса после поворота к правительственному кварталу, начал прижиматься к обочине. Четыре шестиметровых зверя, скрывавших под своим капотом двенадцать цилиндров и выдававших до 600 л/с мощности, плавно припарковались у цветочного бутика с широкой стеклянной витриной, из-за которойвыглядывали роскошные распустившиеся цветки тропических растений. В услужливо раскрытую служкой дверь тут же нырнул худощавый молодой офицер, облаченный в щегольский белый мундир. Через несколько минут он вышел с большим букетом белоснежных роз и исчез внутри одного из лимузинов.

— Ой, Феденька, как красиво…, - на губах цесаревны заиграла улыбка. Лицо молодой девушки тут же приобрело мечтательно выражение, делавшее ее еще прекраснее. — Не стоило так утруждаться…, - заметив, как обиженно вскинул голову офицер ее свиты, цесаревна поправилась. — Очень красивые розы. Это так мило… Федя, ну что ты? Не дуйся…, - рассмеялась Анна, глядя на своего телохранителя. Суворов похоже, и правда, обиделся: сидел с отстранённым видом и неестественно выпрямленной спиной, взгляд бы устремлен куда-то в сторону водительского сидения. Словом, создавал образ не живого человека, а неживую часть интерьера автомобиля. — Ты такой смешной, когда обижаешься. Ну, хватит дуться.

Тот держался. Стена стеной казался: губы сжаты, по бледному лицу гуляют красные пятна, взгляд застыл.

— Я прошу тебя… Мне, правда, очень-очень понравился твой порыв. Цветы — настоящая прелесть. «Королева Елизавета», мой любимый сорт. Прекращай, Федя, — узкая девичья кисть легла на сжатую в кулак мужскуюладонь, тут же ощутимо вздрогнувшую. Этот едва уловимый разряд почувствовал и цесаревна, сразу же одёрнувшая руку. — Я очень благодарна тебе, — ее ладонь вернулась на место и робко обхватила пальцы Федора. — Очень…

Суворов повернулся и посмотрел ей прямо в глаза. В воздухе повисло молчание. Слова здесь были лишними. Им обоим все было ясно и так.

— Федя, ты опять смотришь на меня так…

— Как, Ваше Высочество?

— Я же просила тебя, когда мы наедине, называть меня Анна…

— Я не смею, Ваше Высочество.

— Федор, — в ее голосе проскользнули нотки неудовольствия.

— Прошу меня простить, Ва… Ан…на, — с трудом произнес парень ее имя, понизив голос почти до самого шепота. И столько было в ее голосе невысказанного, что цесаревна тут же вспыхнула, как маков цвет. — И как же я на вас смотрю?

Его рука перехватила девичью ладонь и оказалась сверху. Тонкие пальчики Анны оказались в плену, которому она не очень-то и сопротивлялась.

Цесаревна смотрела на офицера и не знала, что ответить. Точнее, она знала, что ответить, но не должна была этого делать. Ведь она наследница, а он ее телохранитель…

В этот момент лимузин резко начал тормозить. Их обоих бросило вперед. К счастью, Суворов неимоверным образом извернулся и успел поймать Анну, летевшую прямо вперед. Крепко стискивая ее в объятьях, он застыл у спинки сидения.

— Опуститесь на пол, Анна. Быстрее! Ничего не говорите! — из кобуры уже был вытащен импульсник, дуло которого хищно уставилось на ближайшую дверь. — Это может быть нападен…

В этот момент в его ухе активировался микрофон, обеспечивающий связь с охраной. Голос сообщил о причине экстренной остановки — дорога оказалась блокирована автомобилем великого канцлера империи.

— Ваше Высочество, с вами требует встречи великий канцлер, — с недоумением проговорил Суворов. Столь странный способ, чтобы встретиться с цесаревной, навевал очень нехорошие мысли. Явно что-то случилось. — Прошу вас.

Он быстро выбрался из автомобиля и придержал дверь, пропуская цесаревну. Остановившись в шаге от Суворова, Анна Алексеевна с ледяной маской на лице встретила боярина Вяземского. Он был ей неприятен, что, собственно, она и демонстрировала.

— Ваше Высочество, — высокий старик едва обозначил поклон. После оглядел ее странным взглядом, от которого становилось нехорошо. Лишь после этого Вяземский продолжил своим скрипучим голосом, заставляющим сжиматься ее сердце от тревожного предчувствия. — Я приехал сразу же, как до меня дошли известия…

У Анны сердце ушло в пятки. Застучало в висках. Она еще ничего плохого не узнала, но сердцем чувствовала, что сейчас услышит что-то страшное.

— С прискорбием вынужден сообщить вам, что несколько минут назад на особу Его Императорского Величества было совершенно нападение террористов, — Вяземский говорил так, словно отсчитывал последние секунды перед казнью. По крайней мере, именно это ощущение завладело Анной. — Есть подозрение, что к нападению причастна фракция магоненавистников… Ваше Величество.

Господи! Боярин сказал — «Ваше Величество»! У цесаревны подкосились ноги. Был понятно и без лишних слов, что означало это обращение. Ее отец мертв…

Оказавшийся рядом Суворов, придержал ее за локоть. Последнее Вяземским не осталось незамеченным. Слишком уже все было красноречивым: и взгляд парня, бросаемый на цесаревну; и ее ответный взгляд; и быстрая реакция.

— Да, ваш отец, император Алексей погиб, как настоящий мужчина, защищая свою дочь и оказавшуюся рядом с ним целительницу, — продолжал говорить Вяземский, делая шаг к ней на встречу. — Выражаю вам свои соболезнования. Вам необходимо, как можно скорее, заявить о своих правах перед Боярской Думой, и вступить на престол.

В глазах цесаревны царили растерянность и страх. Плечики опустились, задрожали. Одна из рук беспомощно качнулась и, наткнувшись на локоть офицера, с силой вцепилась в него. На какое-то мгновение она возвратилась в далекое детство и стала маленькой-маленькой девочкой, которая, когда ей становилось страшно, тут же бежала к папе.

— Вступить на престол? — дрожащим голосом переспросила цесаревна. Но ответ ей не нужен был.

— //-//-

У витой железной скамьи стояли двое — женщина и парень. Она смотрела на него с непередаваемой болью во взгляде, словно прощалась. Он отвечал ей печальной улыбкой.

— Вижу, для себя ты уже все решил, — с тяжелым вздохом проговорила Бельская, держа у груди, сцепленные в замок, пальцы. Ей дико хотелось броситься и обнять сына. С трудом сдерживалась. Понимала, что, если сделает так, то уже ни за что не отпустит его. — Прямо как твой отец. Он точно также хмурил брови, когда принимал какое-то тяжелое решение. Сколько раз я уже это видела, — вновь вздохнула она, ни отрывая взгляд от лица сына. — Так же встанет, нахмурится и сожмет губы. Что ему не скажи, все равно по-своему сделает.