С этой задачей постарались справиться создатели английского сериала «Шерлок». Они выбрали «элементарно» простой, но по-своему эффективный приём – камера неотступно следует не столько за ДЕЙСТВИЯМИ, сколько за МЫСЛЯМИ Холмса, последовательно выхватывая то влажный плащ жертвы – то её же сухой зонт – то её вычищенные украшения – то её же сто лет нечищеное обручальное кольцо… и так далее, до самой мельчайшей детали… При всей пресловутой простоте приёма, он безоговорочно захватывает и держит в напряжении. Наблюдать за ХОДОМ РАССУЖДЕНИЙ Холмса оказывается гораздо интереснее, чем наблюдать за его беготнёй по псевдо-лондонским улицам и переулкам с тяжело пыхтящей собакой впереди и тяжело пыхтящим Ватсоном позади…. И ещё более интересно играть вместе с авторами сериала в «непрямое цитирование». Там, где в оригинале Холмс говорит: «не люблю писать письма, предпочитаю телеграммы», Холмс двадцать первого столетия говорит «не люблю звонить, предпочитаю эсэмески». Где «канонный» Холмс (смешное словечко, придуманное «фанами») говорит о Ватсоне: «что я стану делать без моего Боссуэлла?» (разумея известного биографа XVIII столетия), «новый» Холмс говорит: «куда же я без моего блоггера?» Этим цитированием сериал нашпигован до отказа, только успевай ловить и разгадывать, и эта интеллектуальная игра оказывается не менее увлекательной, чем расследование преступления… И, наконец, втройне интересно наблюдать, как изменился под влиянием нового времени образ и характер главного персонажа, как из тех же пазлов, что сложен оригинал, складывается абсолютно иная, хотя и в чём-то чрезвычайно ПОХОЖАЯ картинка… ЭТОТ Холмс – молод, хорош собой, инфантилен, болезненно недоверчив, полон комплексов (отчасти настоящих, отчасти искусно симулируемых), ещё более замкнут и заносчив (по сравнению в оригиналом), зато, в отличие от того же «оригинала», куда более трогателен, незащищён и эксцентричен. Всё это вместе обеспечивает ему оглушительный успех среди той части зрительниц, которым, по незабвенному выражению фандоринского Масы (вспомним опять мою Подругу) нужен «мусина-сын». Он просто создан для того, чтобы им восхищались и рвались его опекать. Собственно, именно на этот крючок и попался бедняга Джон.
Тут мы подошли к теме взаимоотношений этой сакраментальной парочки, по-разному трактуемых в разных интертрепациях бессмертного сюжета. В оригинале привязанность Ватсона к Холмсу объясняется достаточно просто: Холмс, сам того не желая, помог ему найти себя в литературе, и с тех пор каждое их совместное приключение переживается Ватсоном с точки зрения журналиста, собирающего материал для новой сенсационной публикации… Разумеется, это не исключает эмоциональной привязанности Ватсона к герою своих репортажей – они дружат искренне, преданно и несентиметально, лишь изредка, в случае уж самой крайней опасности обнаруживая, что друг другу небезразличны. При этом Ватсон охотно констатирует «неравенство» этой дружбы, сетуя на то, что вот он-то предан Холмсу безоглядно, а Холмс держит его «в одном ряду со скрипкой, табаком, трубкой, справочниками и другими, быть может, более предосудительными привычками». Впрочем, он сам соглашается на эту роль, да и сетования его не совсем искренние, потому что в душе он знает, что на самом деле это далеко не так (вспомним, хотя бы, эпизод, когда Холмс испугался до слёз, увидев доктора раненным).
В «советской» холмсиане Ватсон воображает себя не столько литератором, сколько сыщиком. Собственно, само знакомство и сближение с Холмсом он начинает с того, что с упорством, достойным лучшего применения, следит за ним и – естественно – приходит к совершенно неверным выводам относительно его ремесла. Узнав о том, кем на самом деле является его сосед по квартире, он с радостью поступает к нему в ученики и с той минуты упоённо играет роль «ассистента детектива», не догадываясь, как смешно выглядит в этой роли. Учителю он предан всей душой и готов следовать за ним на край света именно потому, что он – Учитель. Холмсу нравится навязанная ему роль гуру и нравится эта преданность,- то, и другое вызывает ответные тёплые, хотя и разбавленные мягкой снисходительностью чувства с его стороны.
В сериале Би-Би-Си всё обстоит несколько сложнее. Сам Шерлок и его брат Майкрофт наперебой уверяют нас, что отставному военному Джону просто не хватало «опасностей» в мирной жизни, поэтому он так и вцепился в своего соседа, рядом с которым любая мирная прогулка по Лондону превращается в приключение… Но дело не только в том, что без Шерлока жизнь Джона была слишком пустой и обыденной – дело, собственно, в самом Шерлоке, в которого бедняга Джон влюбился с первого взгляда…. Нет-нет, в этой любви – скорее всего – нет той «нехорошей» подоплёки, которой Джон так панически боится, яростно отрицая её и к месту, и не к месту! Просто он принадлежит к породе людей, которым НЕОБХОДИМО прилепиться к кому-то более выдающемуся, и обожать его, и преданно следовать за ним всю жизнь. ЭТОТ Ватсон – не друг и не ученик, а вассал, паж, оруженосец, добровольно жертвующий своей «жалкой» индивидуальностью ради того, чтобы лишний раз разбиться в лепёшку по первой просьбе господина …. Да, конечно, он может ворчать, сопротивляться, делать вид, что ему надоели эгоизм и деспотизм «этого самовлюблённого жлоба» - но при этом он счастлив бросить всё и помчаться за ним следом, даже когда тот и не думает звать его с собой. И Холмс прекрасно это знает и воспринимает, как должное, отнюдь не балуя друга знаками дружеского внимания, но то и дело – вольно или невольно – обнаруживая, что тот ему всё-таки тоже нужен. И, в конечном итоге, в этой дружбе оба получают, что хотят. Ватсону она даёт возможность совершить очередной бессмысленно-рискованный поступок, для которого он никогда не нашёл бы повода в одиночестве; а также погреться в лучах славы своего сумасшедшего повелителя и позаботиться о нём с истинно вассальной преданностью. Холмс же всегда имеет под рукой человека, который скажет ему: «Гениально! Неподражаемо! Восхитительно!», подставится вместо него под пулю, а потом, если уцелеет, купит продукты к ужину, даст таблетку от головной боли и вовремя объяснит общепринятую разницу «между плохим и хорошим».
В этом отношении любопытно сравнить эти два фильма с фильмом Гая Ричи, который, на первый взгляд, стоит куда ниже и по художественным, и по всем прочим достоинствам… Но в нём есть то, чего вовсе нет в «советском Холмсе» и лишь едва намечено в сериале Би-Би-Си. У Гая Ричи мы видим, КАКОЙ ЦЕНОЙ даётся Холмсу его пресловутая гениальность. Здесь всё его шутовство, вся его эксцентричность, доведённая режиссёром до абсурда, по сравнению с которым бледнеет и эксцентричность профессора Чэлленджера… все эти «прыжки и гримасы», так насмешившие мою Подругу - всё это является лишь следствием КОЛОССАЛЬНОГО НАПРЯЖЕНИЯ, в котором его мозг вынужден жить почти постоянно. Там, где «канонный» Холмс впадает в тяжелейшую депрессию или «лечится» кокаином, ЭТОТ и вправду «отрывается по полной» - месяцами сидит в запертом помещении, пьёт, колется, спит на полу, не бреется, не моется и жаждет, чтобы ему или дали новое дело или оставили его в покое – о, нет, не из-за выдуманной «социопатии», а просто потому, что любой «выход в свет» превращается для него в мучение. Потому что злосчастный его мозг устроен так, что постоянно ПОДМЕЧАЕТ и АНАЛИЗИРУЕТ то, до чего другим нет никакого дела, и там, где другие могут спокойно сидеть в ресторане, пить вино и есть бифштексы, он не может расслабиться ни на минуту, задыхаясь в тисках опутавших его «дедуктивных цепей»… Это БЕЗУМНО тяжело, и этого никто не в состоянии понять. Даже Ватсон, хотя он-то понимает Холмса с полувздоха, и Холмс это бесконечно ценит…. Интересно, что в ЭТОЙ версии (в отличие от би-би-сишной) именно Холмс зависит с потрохами от Ватсона, потому что НУЖДАЕТСЯ в друге и понимает, никто, кроме Ватсона, не будет терпеть его со всеми его вывертами, прыжками и гримасами…. Поэтому здесь не Ватсон цепляется обеими руками за Холмса, а ровно наоборот – Холмс, в отчаянии от того, что его друг вот-вот женится и съедет с квартиры, предпринимает невероятно-нелепые и невероятно-трогательные попытки его удержать. Если би-би-сишный Холмс готов убежать на очередное «дело», даже не заметив, следует ли за ним его оруженосец (а чего ему замечать? он и так знает, что следует!), то Холмс Гая Ричи каждый раз выдумывает новый трюк, чтобы ЗАСТАВИТЬ Ватсона последовать за собой, и проявляет при этом чудеса изобретательности…. А Ватсон каждый раз искреннее притворяется перед самим собой, что уж в этот-то раз он не поддастся. Но – тщетно, поскольку для него действительно «жизнь без страха её потерять не имеет никакого смысла», да и Холмса он любит, хотя и ссорится с ним ежеминутно…
