Люди! Но какое потрясающее место!

Восторг и ужас не покидают меня с тех пор, как я о нём узнала.

— Мам! А если Путину нарисовать много-много кудряшек... и вот здесь, и на щеке тоже… тогда получится Пушкин?

— Н-нет. Знаешь – нет. По-моему, не получится.

— Слава Богу!

Мы так и не смогли выяснить, за кого из них двоих она так радовалась.

***

— Я с Васькой не играю. Не на сегодня, а вообще навсегда. До самой смерти.

— Что так?

— Да козлина он потому что. Анечку мне разбил.

Анечка стоит на тумбочке, сонная и фарфоровая, и лениво улыбается из-под кошмарной своей кружевной шляпы

— Но вот же она, твоя Анечка. Целая и невредимая. А ты говоришь – разбил.

— Разбил. Тут просто не видно, потому что оно внутри… Он ей сердце разбил и ушёл.

— Как это – сердце разбил?

— Взял и разбил. И ушёл. Козлина. А она теперь ни с кем не разговаривает, а просто стоит и смотрит. А раньше не только разговаривала, а пела даже. Про ручеёк. А теперь только стоит, молчит и смотрит…

***

— Мам! Сегодня – знаешь, кто был на улице? Авантюрист!

— Господи боже! К тебе что – кто-нибудь из незнакомых взрослых подходил?!

— Да не-ет. Он падал. Прямо вот так летел и падал… Весь такой красивый, прямо обалдеть!

— Дворник, что ли, с крыши упал?

— Да не дворник! Авантюрист. Только он не настоящий авантюрист, а как будто.

— Господи боже! Что за авантюрист такой?

— Не авантюрист, а как будто… Ну, у тебя тоже ведь такой есть. Только у тебя настоящий, а этот – как будто. Он прямо в воздухе висел.

— Единственный настоящий авантюрист, который у меня когда-то был, давно с нами не живёт. Так что, я не знаю, кого ты имеешь в виду.

— Ну, ты что, забыла? Бусики! У тебя же бусики такие есть. Называются – авантюрист. Огонёчки мелкие-мелкие, и все переламутриваются. Сегодня в воздухе – прямо такой же точно! Когда солнца нет – не видно. А когда есть – то видно. Прямо в воздухе, мелкий-премелкий, лучше золота…. Это не снег, ты не думай! Снег – не такой. А это просто воздух такой золотой. Вот, когда раньше цари были, у них во дворце всегда был такой воздух, даже и летом…

— Думаю, это что-то природное, на уровне инстинкта. На самом деле каждый человек хоть что-нибудь, да чувствует. Кто-то воду под землёй. Кто-то золото. У меня сестра, например, в детстве чувствовала, какой фильм покажут по телевизору, ещё до выхода газеты с программой. А другая моя сестра всегда чувствует, когда ей свекровь звонит, хотя у неё телефон без определителя, и звонит она в разное время.

А я чувствую крыс. Ну, что поделаешь? В жизни всегда так – если дар, то какой-нибудь дурацкий.

Не знаю, как это происходит. Правда, - не знаю. Помнишь, в старых домах такие лифты были с сетками… ну, которые автоматически не открывались. Может, и сейчас ещё где-нибудь есть. И вот – застрянешь в таком лифте и ждёшь, когда кто-нибудь придёт т тебя спасёт. Ждёшь, ждёшь… Кругом темно, пакостно так…. очистками пахнет и котами. И вдруг, где-то наверху – сррррр!. Нет, это даже не звук и не шорох. А, знаешь, что-то такое неуловимое совершенно, как перед землетрясением или концом света. Лёгкое подрагивание пространства. А ты сидишь там, в этом лифте, и думаешь – НЕТ, НУ, НЕ МОЖЕТ БЫТЬ! Не может быть ИХ в том месте, где котами пахнет! А потом ВСПОМИНАЕШЬ,

что коты на самом-то деле ИХ тоже боятся, это против мышей они герои и всё такое, а против ЭТИХ…. Может, они и сами писаются от страха, поэтому тут так и пахнет.

А наверху опять – с-ррррр. Тихо-тихо, еле слышно. Может, даже вообще на уровне ультразвуковых частот. И – трк-трк-трк о решётку. Не когтями. Не хвостом. Не зубами. А каким-то таким…. крысиным энергетическим полем. Это вообще не звук, а какие-то электромагнитные сигналы. Сперва очень высоко, где-то на уровне чердака. Потом ниже. Потом ещё ниже. Потом где-то уже совершенно близко, хотя не видно на самом деле ничего и не слышно ни хрена… вообще ничего, понимаешь? Но я-то слышу! Я-то знаю, ЧТО это!

Ну, дальше… Ясно, что дальше. Сама понимаешь.

Что такое «крысиный крик», тебе объяснять не надо. Это не когда крыса кричит. И не когда человек кричит при виде крысы… При виде её он, положим, тоже кричит, но это другой крик – тональность другая. Самый страшный крысиный крик человек издаёт за полсекунды до ЕЁ появления. Главное, что крысе на это плевать, она давно привыкла, ей по фигу…. То-то и обидно, что ты орёшь, а ей – плевать! Она всё равно ВЫХОДИТ, хоть ты тут оборись до полусмерти…

Или ещё бывает…. Ты стоишь на лестнице с мусорным ведром и натурально не можешь открыть крышку мусоропровода. Потому что знаешь, что ОНА – там. Хотя она сидит абсолютно тихо, не дышит, не свистит, не шебуршится…. Но она там – СУЩЕСТВУЕТ, я это чувствую всем, чем только можно – и пятками, и коленками, и затылком. И вот – ты берёшься за крышку мусоропровода, чуть-чуть чуть дёргаешь за неё, а дальше – всё, дальше уже невозможно сдерживаться. Соседи выбегают: где? что? «Где-где»… ТАМ. Я точно знаю – она там! Кто-нибудь откидывает крышку – так и есть. Сидит. Жирная такая и, в общем-то, не страшная. Симпатичная даже. Это на картинках в детских книжках у них такие гадостные морды, а в реальности – ничего подобного, вполне интеллигентные…. Но ты всё равно орёшь, потому что ТАК НАДО. И она смотрит на тебя, как на идиотку, а потом уходит вниз, по трубе мусоропровода, а ты стоишь в обнимку с ведром, орёшь и чувствуешь себя идиоткой. Ужасно глупо. Я же, на самом-то деле, их ничуть не боюсь. Чего их бояться?

Один раз, правда, я ошиблась с этим чувством крысы. Это когда я на спектакль пошла в Хьюстоне. Маникюр зачем-то сделала, идиотка такая. Сроду не делала, а тут решила выпендриться…. На самом деле это оказался не театр, а обычный их американский цирк. Зрителей завели в какой-то сарай, дверь заперли, а свет выключили. Вот мы стоим, ждём…. И вдруг я чувствую – ЕСТЬ. Под полом. И медленно так, бесшумно приближается к дыре в этом самом полу. И вот-вот, сейчас, высунет морду…

Ну, ты понимаешь, что дальше было.

Главное, народ меня сразу понял и поддержал. Не в той тональности, что нужно, но тоже, в общем, довольно стройно. А из дыры высунулась – представляешь, позор мне! – вовсе не морда, а рука. И – хвать меня за ногу! А я от неожиданности, что это не крыса, так перепугалась, что, вместо того, чтобы вырываться, нагнулась и – хвать за эту руку…. Она как заорёт! Ну, то есть, не она, не рука, а тот, кто там к ней был приделан… мужик какой-то… актёр, одним словом. Это был такой спецэффект, понимаешь? Этот актёр рассчитывал по сценарию всех напугать, но немного не рассчитал, с кого начинать…. И вот – он орёт и вырывается, а я от потрясения, вместо того, чтобы его выпустить, вцепилась в него всем маникюром и продолжаю голосить, как на пожаре.….А публика уже во всю напоминает массовку в фильме «Титаник». Главное, нет бы сперва разобраться…. Мечутся, как крысы на корабле, орут своё «хелп! хелп!» А чего там «хелп»? – разобраться же сперва надо, а потом уж «хелп»… И все, понятное дело, пробиваются к выходу, а дверь там так устроена, что её не видно, особенно в темноте… Наконец, общими усилиями её нашли и снесли с петель. И меня общим потоком подхватило, оторвало от этой несчастной руки – слава богу, не вместе с ней – и тоже понесло к выходу…. Парень этот… не тот, который под полом, а тот, который режиссёр…. потом говорил, что такого яркого представления у него ещё ни разу не было. На следующий свой спектакль, правда, почему-то не пригласил.