— Ага. Попробуй, откажись.

— Нет, ну, а мне-то что делать? Послушай, может, ты возьмёшь это кольцо, а? Ты же любишь всякие оригинальные вещи.

— Да ты что? Алёшка же на нас обидится, ведь это его подарок.

— Ничего он не обидится! Я ему всё объясню, он поймёт… А когда узнает, что я не кому-нибудь там подарила, а тебе, так он вообще не обидится! Он всё равно хотел тебе на день рожденья что-нибудь такое найти.. необычное. Ну, возьми его, а? - Но ты же сама сказала – мало ли, кто на этой монете…

— Ну и что? Ты так рассуждаешь, как будто тебе за него замуж идти… Нет, правда, возьми! Посмотри, какое потрясающее кольцо! Я же вижу, оно тебе нравится.

Оно мне и вправду нравилось. И я его взяла. Мой знакомый нумизмат уверил меня, что это Марк Ульпий Траян, и я успокоилась. Траян так Траян. Всё-таки приличная династия и приличный человек. Мне кажется, что и я ему нравлюсь. Иногда он слишком сильно врезается мне в палец, а в остальном мы живём душа в душу.

О пользе долгого лежания в кровати, или Железный Генрих

Моя подруга – уже известный здесь автор рыцарских романов – недавно разыскала в своих архивах самый первый свой первый опус на эту тему. Она не помнит точно, сколько ей было лет. Судя по ещё неуверенному, не до конца выработанному стилю и количеству грамматических ошибок – не больше семи-восьми. Однако, согласитесь, что рука мастера уже чувствуется...

________

Этот день был как всегда на много ужасней чем все другие дни. Всё утро захватывала страшная, картина битвы. Огромный, богатый замок подвиргался высадке туда рытцарей захватчиков. Они убили во дворе всех людей, лошадей, коней и повлинов. Убитые временами падали на землю. И уже были взяты все укрепления. В нутри замка все погибали бесперирывно. А наверху в башне лежал и спал один тоненкий молодой рытцарь. Он был не в состояние бится вместе со всеми другими, потому, что он спал. Приходил слуга, чтобы его разбудить. Но он не хотел, потому что было ещё рано, а он не хотел вставать в темноте. А что там идёт бой он даже не слышал. Прошло немого времени и слуга перестал приходить, потому, что его убили. А молодой рытцарь всё спал. Тут рядом с ним проткнулась стрела. Тогда он собрал все свои силы и упал с кровати. И потом прошло много времени, замок почти, что сгорел и он тогда открыл глаза. И он увидел что замок горит и пора спасатся. Но он не успел, потому, что в комнату пришел злой рытцарь Микоель который искал, чем еще тут ему поживится. И он поймал молодого рытцаря и посадил его в подвал. А молодого рытцаря звали Генрих. В подвале ему не понравилось, потому, что подвал был старый и там было не удобно жить. Там было темно, сыро и очень мокро, в низу были холодные, мокрые камни а с потолка капала всякоя грязь. А на кровати у него вместо матраса и подушек была колючая, не удобная солома. Иногда рытцарь Микоель приходил к Генриху чтобы его обижать и насмехатся. Он привык приходить к Генриху и над ним смеятся. Он мог даже плюнуть ему в лицо изо всех сил, когда ему особенно было не посебе. А иногда он не приходил целый день или два дня и Генрих про него забывал и успокаивался. И вдруг он услышал знакомый стук палки. Эта палка была у Рытцаря Микоеля вместо одной ноги, потому, что, так было от этого всем страшнее. Он так сделал себе специально.

Он пришел со свечкой и сказал Генриху. Я пришел сказать, что ты завтра идеш на плаху. Рытцарь Генрих сказал. Ладно. Принеси мне ужинать. Рытцарь Микоель сказал. Что ты хочеш на ужин? Рытцарь Генрих сказал. Я хочу жаренного кобана с жаренной картошкой и колбасу и сметану и сливочный сырок с компотом и ещё в добавок добрый, тёплый эль. Рытцарь Микоель тогда ему сказал. Много хочеш мало получиш. А ты не хочеш жаренную, едовитую жабу? Это он так говорил ему специально на зло. Но рытцарь Генрих никогда не обращал внимание на дураков. А потом он принёс для рытцаря Генриха тухлые сосиськи с тухлой горчитцей и с тухлой под ливкой. И всё это лежало на тарелке. Это всё целый год лежало у него в холодильнике, чтобы протухнуть, а потом он принёс это Генриху. Генрих от голода сьел две сосиськи а остальные спрятал и лёг спать. Он не умер, потому, что у него было доброе сердце. У него даже не заболел живот.

А на утро он хотел ещё чутачку поспать. Но пришел стражник и сказал. Пора ийти на плаху. Тогда рытцарь Генрих спросил, можно ему ещё полежать в кровати 5 минут. Но стражник сказал. Нельзя, потому, что тебя уже пора казнить а тебе ещё надо успеть одется и позавтракать. Тогда рытцорь Генрих встал, умылся, почистил зубы, попил чая и пошел на казнь. Ему было очень грустно, но он не плакал. Он пришел на казнь. Но он туда не попал, потому, что он очень долго собирался и завтракал и потерял очень много драгоценого времени. А когда он пришел на казнь там уже было всё закрыто и полачь уже ушел по своим делам. А злой Рытцарь Микоель тоже от туда ушел, потому, что как раз сечас его замок тоже стали захватывать другие враждебные рытцари. И ему было некогда заниматся с Генрихом, потому, что у него сразу стало своих забот полон рот. А рытцарь Генрих тогда сказал стражнику, что, теперь, раз его не будут казнить то надо снять с него ржавые, железные цепи. Стражник ответил. Мне некогда. И убежал, чтобы тоже стать засчитником замка на который напали враги. Тогда Рытцарь Генрих сам разбил свои цепи, потому что когда он был в подвале они все давно заржавели. И тогда он почуствовал свободу в своём сердце и от радости не много попел и поплесал. А потом ему надо было ити в свой родовой замок но он по дороге в замок вспомнил, что этот замок давно, давно сгорел. И тогда он не растерялся и пошел в другой замок к одной своей, очень, верной подруге.

Маньяк Кольцов

Меня всегда изумляло, как профессионально и привычно, с явным знанием дела дети заменяют в услышанных от взрослых репликах непонятные слова на понятные, чётко подгоняя их под звучание исходного слова и общий ритм фразы. Ещё более удивительно, что при этом они почти никогда не заботятся о том, чтобы в контексте фразы сохранились логика и смысл. Оськин «велосипый мужик» у Кассиля хотя бы понятен – человек всё-таки подразумевал велосипедиста и, стало быть, держал в сознании определённый образ. Но, к примеру, знаменитое «Терпи, коза, а то мамой будешь»... Интересно, о чём думала и что представляла себе девочка, когда расчёсывала кукле волосы и угрожала ей такой странной участью? Или она вообще ни о чём не думала, а повторяла это, как заклинание, неизбежное при ритуале расчёсывания волос? А может быть, в этом просто сказалось терпеливое смирение ребёнка перед тем, что в мире полным-полно непознанных явлений и событий и некоторые из них приходится только констатировать, никак не объясняя?

Помню, в детстве мы с сестрой, слушая заезженную до последней степени пластинку про Маугли, про то, как брезжил какой-то там неразборчивый рассвет, когда Маугли спустился в долину, ясно слышали: "Брежнев родился в Москве, когда Маугли спустился в долину". И свято верили, что так оно и было. Несолько позже, когда я немного подросла и обзавелась ни чем не подкреплённой самоуверенностью, я очень любила читать песенник сестры. Она записывала песни на слух, и от этого они приобретали загадочные и заманчивые очертания.

— Что это такое – «в ответ открытка с бега почты»? С какой такой почты и с какого такого бега?

— Ну, как… открытка, - вздёрнув подбородок, отвечала сестра. Она чуяла подвох с моей стороны, но и не думала сдаваться. – Обыкновенная открытка. Непонятно, что ли?

— А что, понятно, что ли, по-твоему? Рыбачка направила к берегу баркас. И говорит Косте: все вас знают, а я-таки вижу в первый раз, как это удивительно… Ну?