МАТЬ. Плачет она… Мало ли… Поплачет и перестанет! Мы же должны, в конце концов, думать о её будущем! Если я сейчас ей не сделаю замечание, то потом будет хуже.. для неё же будет хуже…

ОТЕЦ. Женя! Ребёнок плачет, ты пойми! Ты ей мать или кто, в конце концов?

МАТЬ (неуверенно). Нет, но мы должны же думать о её будущем…

Отец вздыхает и укоризненно трясёт головой. Мать мрачнеет ещё больше, до слёз закусывает губу, потом резко распахивает окно и выглядывает в сад. Там, среди солнца, подсолнухов и кистей черноплодной рябины танцует и поёт Туська.

У меня на заднице

Целых три репья!

Самая счастливая В это утро я!

Рядом на сияющих синих качелях качается Васька. Качается и орёт в подсолнуховые заросли:

— Я – китаец! Я – китаец!

— Я - китайка! Я - китайка! – нежно подпевает ему Туська, кружась на увядающей траве.

МАТЬ (отцу, с горьким торжеством). Ну, что? Видел?

ОТЕЦ. А что… Ну, видел, да. Они правы. Они думают о нашем общем будущем!

Из средневековых "примеров для проповедей" XIII века. Взято из собрания Вильгельма Райнера (издание 1898 года).

_______

Некий граф испытывал нечестивую страсть к жене своего друга, и она разделяла его греховное чувство. И так глубоко они погрязли во грехе, что однажды сговорились и вместе умертвили её несчастного супруга. После этого граф не прочь был жениться на вдове, но она сказала, что согласится на свадьбу лишь после того, как граф проведёт три ночи в церкви у гроба убитого. Граф согласился на это с большой неохотой и душевным содроганием. И когда он в первую ночь молился у гроба её мужа, то вспомнил, какими добрыми друзьями они были в прежние времена, и горько заплакал от раскаяния. И услышал сквозь слёзы и стенания, как крышка гроба отодвигается и из глубины его, как из-под земли, раздаётся голос: «Господи, отомсти этому человеку за мою безвинно пролитую кровь!» А голос с небес отвечает ему: «Покойся с миром! Это не твоя забота!»

Дрожа от страха, граф кое-как продержался у гроба в эту ночь, но на следующую ночь никак не хотел идти в часовню. Однако вдова настояла на этом, и он, собравшись с духом, опять пошёл туда и встал на молитву. И, пока он молился, убитый им друг был перед его глазами, как живой, и, вспоминая о нём, граф не столько молился, сколько плакал от стыда и горя. И опять отворилась крышка гроба, и опять голос из-под земли воззвал к Небесам об отмщении. И опять Господь сказал: «Покойся с миром, это не твоё дело». Крышка гроба закрылась, и всё стихло. Не помня себя от страха, граф до утра пролежал ниц у алтаря, а на другую ночь, понуждаемой женщиной, вновь отправился в часовню. И в эту ночь, как в прежнюю, он плакал, думая о своём грехе, пока крышка гроба не приоткрылась и вновь не послышался голос убитого: «Господи, отомсти этому предателю и той нечестивой женщине за мою кровь!» И Господь сказал: «Покойся в мире. Я дам им тридцать лет отсрочки для покаяния. А дальше поступлю с ними обоими, как посчитаю нужным». После этих слов загробный голос умолк, небесный свет померк, а граф, чуть живой, так и остался до утра на полу часовни.

Когда он пришёл к женщине и рассказал ей обо всём, что видел и слышал в церкви, она очень обрадовалась и сказала: «Это то, что я хотела узнать! Отсрочка длинная, мы сто раз успеем покаяться!» И они сыграли свадьбу.

Прошло десять лет, но ни он, ни она и не думали о покаянии. Однажды граф сказал жене: «Сегодня десять лет, как мы предали и умертвили того, кто любил нас обоих. Не пора ли нам покаяться в том, что мы совершили?» Но жена ответила: «Полно! Впереди ещё двадцать лет. Поживём ещё, как жили, а покаяние от нас не уйдёт!» Прошло ещё десять лет. И опять граф напомнил графине о покаянии, и опять она сказала: «У нас ещё десять лет впереди, успеем ещё покаяться!»

И вот прошло тридцать лет. И прошли они куда быстрее, чем думали граф и графиня. А у графини был сын, рождённый от первого мужа. От рождения он был слеп, ничего не видел и был убог рассудком. Мать презирала его, слуги над ним смеялись, лишь отчим был всегда к нему добр, заступался за него и защищал от насмешек. В тот день, когда истёк срок покаяния графа и графини, их сын сидел на заднем дворе и копался в мусоре. И услышал, как кто-то подходит к нему и говорит: «Пришёл твой день. Иди в замок и убей их обоих». Он ничего не понял и спросил: «Кто это говорит? Подойди ко мне и дай мне тебя ощупать. Потому что глазами я ничего не вижу, вижу только руками». Голос ответил ему: «Щупай хоть сто лет, всё равно ничего не нащупаешь. Ибо у меня нет плоти, есть только дух. Но я могу сделать так, чтобы ты меня увидел». И молодой граф ощутил, как лица его коснулся холод, и с того мгновения прозрел, и рассудок его стал ясным и здоровым. И он увидел перед собой призрак своего отца. Тот рассказал ему о вероломстве, совершённом тридцать лет назад его матерью и отчимом, и велел ему отомстить за безвинно пролитую кровь. И, рассказав ему всё, он исчез, и после него на земле остался большой отточенный меч.

Молодой граф взял меч и пошёл в замок. Была уже ночь, и его мать и отчим спали на некогда осквернённом ими ложе под занавесью. И молодой граф взял меч, положил его перед собой, встал на колени и взмолился Богу, прося Его остановить его руку и не дать совершиться греху смертоубийства. И Господь сказал ему: «Ты прав. Не дело человека – воздавать отмщение за грехи; но дело Бога». И только это было сказано, как полог над кроватью занялся огнём, и загорелись пол и потолок, и кровать супругов оказалась как бы в огненном круге. И, видя это, молодой граф заплакал и взмолился ещё горячее: «Господи! Пощади этих людей! Грех их велик, но позволь мне искупить его вместо них! Тридцать лет я буду нести покаяние, которым они пренебрегли, и вымолю для них прощенье!» И Господь внял ему ради его праведности и потушил полог, и огонь исчез, остался только круг чёрной золы на полу, вокруг кровати. И граф и графиня в трепете лежали посреди кровати и не могли припомнить ни одной молитвы – так велик был их страх.

Молодой граф роздал половину отцовских денег нищим, другую половину отдал в монастырь, чтобы братья молились за упокой души его отца, а сам оделся в рубище и пошёл босым по городам и землям, молясь и прося милостыню. И многие смеялись над ним, поскольку помнили его жалким и слабоумным и полагали, что он таким и остался. Но он так стойко выносил все тяготы и унижения, что Господь сократил срок его покаяния вполовину. Через пятнадцать лет он вернулся домой и узнал, что его мать и отчим умерли и перед смертью вели строгую и праведную жизнь и молили Бога о прощении. И он построил для них новую часовню, чтобы их останки не лежали подле останков его отца, а сам после этого прожил долгую и достойную жизнь, и все, кто его знал, любили его, и благословляли его щедрость и бескорыстие.

___________

Послесловие переводчика. А почему всё так хорошо закончилось? Потому что парень никогда не учился в Виттенберге! А вот если бы он учился в Виттенберге, была бы та же самая фигня.

Ещё два "примера" из того же сборника (один - XIII века, другой - XIV). Они совсем в другом роде, но тоже по-своему любопытны

___

Двое братьев из благородного рода вели жизнь смиренную, простую и благочестивую, угождая Богу и помогая бедным. Однажды старший сказал младшему: «Вот – батюшка наш служил королю, имел золото, славу и множество слуг, а теперь он умер, и кто помнит о нём, кроме нас с тобой? Пойдём же и послужим иному Господину, от которого будем иметь награду не преходящую, но вечную». Брат согласился с ним, и они оба пошли в монастырь и просили аббата принять их в число братьев. Аббат сказал, что не может их принять, пока они не выдержат положенный искус. И направил их в скит, где они должны были жить отшельниками, сами заботиться о пропитании и молиться Богу. Братья повиновались, и пошли в лес, и там, вдали от людей, провели целый год в трудах и непрестанных молитвах. По истечении года аббат пришёл их навестить и застал обоих за работой: один расчищал землю от пней и кореньев, а другой вскапывал её лопатой. И одежды их были рваны и пропитаны потом, руки ободраны и покрыты кровавыми мозолями, а лица чисты и смиренны, и аббат возрадовался, видя их кротость и трудолюбие. И он сказал им обоим: «Дети мои, сегодня ночью ложитесь спать пораньше, отдохните как следует от трудов. А утром расскажите мне, что вы видели во сне». Братья повиновались ему и пошли спать. Утром аббат позвал их и сказал: «Ну, расскажите мне теперь, что же вам снилось». И старший брат сказал: «Я видел ангела Божия, который сиял как солнце, и сияние это было таким ослепительным, что никто, кроме меня, не мог его выдержать. Ангел взял меня и поднял над землей, к небесному алтарю, и там мы молились вместе – так что ночь пролетела для меня, как один миг». «Поистине чудесен твой сон, - сказал аббат и спросил у младшего, что же приснилось ему. «Увы, отче, - отвечал младший, - и для меня ночь пролетела, как один миг!» Более же он ничего не сказал, только опустил голову и стоял перед аббатом молча, ибо стыдился рассказывать то, что видел во сне. И аббат сказал: «Вижу, сын мой, что ты ещё не победил всех искушений, но ты им стойко противостоишь, а это уже залог победы. Я думаю, братия поможет тебе в конце концов их одолеть. Приходи к нам в обитель и будь одним из нас». Старшему же брату он сказал: «Вернись и управляй своим имением, как прежде. Монашеская жизнь не для тебя». Старший брат очень огорчился и спросил: «Отче! Почему ты так говоришь? Ради того, чтобы попасть к престолу Господнему, я готов преодолеть все преграды!» И аббат ответил: «На пути к Богу человек может перепрыгнуть через любую стену, но только не через собственную гордыню».