Она огляделась.

Компьютер. Можно попробовать позвонить с него на любой из мессенджеров или зайти в свой аккаунт в какой-нибудь соцсети и написать Дёму.

Злата подошла ближе, шевельнула мышку, щелкнула кнопкой, но экран не загорелся. С каких пор брат выключает компьютер, а не просто переводит в спящий режим? Ладно, можно включить.

Однако компьютер затребовал пароль, а его Злата не знала.

Она со злостью ударила ладонью по столу, отъехала от него на стуле. Вдохнула глубоко и выдохнула. Нужно успокоиться и подумать. Она ведь ведьма. Сделать поисковый маятник? Но для него нужно что-то от Демьяна: волосы, ногти, кровь. Однако Злата точно знала, что ничего этого в квартире брата не найдет. Папа в этом плане их хорошо вымуштровал: всё, что могло быть сожжено, сжигалось, остальное уничтожалось любым доступным способом. Сотворить поисковый заговор? Нужна карта и опять же что-то от Демьяна… А потом вспомнила. В квартире брата должен храниться путеводный клубок. У всех них было по одному такому. Первый отец смастерил для мамы, чтобы при необходимости она могла добраться до Нави через зазеркалье. Но потом, когда учил детей ходить зеркалами, сделал еще два на случай, если всё же заплутают. Первое время отец настаивал, чтобы они всегда носили их с собой, потом перестал проверять. Своим клубком Злата не пользовалась уже очень давно. Скорее всего, Демьян к своему тоже не прибегает. А значит…

Она метнулась в коридор, приложила ладонь к стене в том месте, где, согласно плану квартиры, должен был располагаться вход в гардеробную. Охранные заговоры Демьяна ее узнали и пропустили. Перед Златой проступила дверь. Она ворвалась внутрь. Где же? На полках стояли и лежали артефакты, ингредиенты для зелий, несколько книг в кожаных переплетах, демьяновские тетради, оставшиеся со времен обучения у отца, почему-то обычная кухонная кастрюлька… На верхних полках были коробки. Злата притащила стул и сняла первую. Потом вторую. Ей повезло с третьей. Путеводный клубок – совсем маленький, размером с мячик для тенниса – лежал на самом верху. Злата схватила его и ринулась назад к зеркалу, в последний момент вспомнив, что кладовую нужно запечатать обратно.

В зазеркалье клубок довольно быстро вывел ее к нужному зеркалу. Злата заглянула в него словно в окно. По ту сторону находилась спальня. Впрочем, тот, кто ее обставлял, проявил фантазию. Центральное место в комнате занимала плетеная кровать из ротанга с высокой спинкой, застеленная покрывалом в геометрических узорах, на котором спали два кота. Один был толстый, другой черный. Из-под свисающего до пола края покрывала выглядывали тапки-панды. На тумбочке рядом с кроватью лежала вязанная крючком салфетка, на ней стояла светодиодная свеча, к которой была прислонена маленькая иконка. Рядом с тумбочкой примостилось подвесное кресло-яйцо с огромным плюшевым зайцем в нем. С потолка свисал абажур, выполненный в технике макраме. Самый обыкновенный шкаф был расписан сверху донизу. На полу лежала искусственная шкура. Стены были темно-зеленого цвета. На подоконнике цвели орхидеи.

Куда Демьяна занесло? Он связался с хиппи?

Злата протянула руку, и клубок прыгнул ей в ладонь. Она положила его в карман, осторожно выглянула из зеркала. Пахло благовониями. Злата прислушалась и в тишине явственно различила стук по клавиатуре.

Нашла.

Стараясь шуметь как можно меньше на случай, если всё же ошиблась, она вышла наружу. Прошла из спальни в не менее пестрый коридор. Стук доносился из гостиной. Злата заглянула в дверь. Демьян сидел в кресле-мешке в самой что ни на есть домашней одежде и работал на ноутбуке, который держал на коленях.

– Привет, братишка, – выдохнула Злата, и Демьян испуганно подпрыгнул, чуть не уронив ноутбук. – А меня, кажется, сорвало, – призналась она и заплакала.

Нет, определенно, она превращается в какую-то размазню. Ведь в прошлый раз она не позволила себе заплакать.

Через пятнадцать минут Злата обнаружила себя сидящей в кресле-мешке, закутанной в теплое, тяжелое одеяло, с кружкой чего-то горячего и сладкого в руках. Стоило признать, что в кресле было уютно. Будто ты в гнездышке. Демьян кружил над ней, словно заботливый родитель над птенцом, и это только усиливало ощущение.

– Если б тебя сорвало, мы бы сейчас с тобой тут не разговаривали, – сказал он, принеся ей вторую упаковку простых белых бумажных салфеток, которые Злата переводила вместо носовых платков. – Так, это последняя, но если что, могу предложить кухонное полотенце. А теперь рассказывай, что случилось.

Злата изо всех сил постаралась взять себя в руки. Рассказать было необходимо. Но все ее попытки до этого оканчивались лишь рыданиями, что, разумеется, только сильнее пугало брата.

– Я ударила Яшу, – всё-таки выдавила из себя она и снова разрыдалась.

– В смысле?

– Я не хотела… Оно… само… Я поэтому и решила… Я испугалась, что снова могу… и сбежала…

– Как ты его ударила? – спросил Демьян. Голос у него стал добрый-добрый, как у врача в детской поликлинике, когда тот вдруг понимает: всё очень серьезно и единственный способ спасти ребенка – это добиться от него правдивого ответа о том, что произошло.

– Силой, – всхлипнула Злата. – Направленным потоком, как папа учил… Только оно совсем само… Словно это и не я была… Я правда не хотела… Ты мне веришь?

– Конечно, верю. Злата… Солнышко… Он живой?

Злата поспешно закивала головой. Демьян облегченно выдохнул.

– Что ж, уже хорошо, – пробормотал он. – Ладно, идем дальше. Почему это произошло?

– Он хотел снять с меня водолазку… – отвела глаза Злата.

– В смысле? – нахмурился брат.

– Нет-нет, я разрешила!

– И?

– И вот. Он начал снимать, и я его ударила! Дём, что со мной? Я себя не контролирую? Я опасна? Мне больше нельзя к людям?

Демьян помолчал. Потом опустился рядом на пол. Злата высморкалась в очередную салфетку и отложила ее во внушительную кучку, уже выросшую рядом с креслом.

– Злата, давай по порядку, – попросил он. – Я ничего не понимаю.

Она кивнула.

– Мы пришли к нему в комнату, начали целоваться, он потянул меня на кровать, я пошла, и всё было неплохо, а потом он стал снимать водолазку, и я испугалась и… и ударила…

– Чего испугалась?

– Не знаю!

– Подожди, ты же летом спала с ним?

– Да.

– И теперь захотела повторить?

– Да.

– И что изменилось?

Всё. Изменилось всё. Но Демьяну она об этом рассказать не могла.

– Летом я с ним не встречалась.

– О. Это, я так понимаю, та самая хваленая женская логика… Стоп. Ты с ним встречаешься?

Злата кивнула и потянулась к новой салфетке.

– Давно?

– Две недели.

– Ух ты.

Злата опустила голову. И почему в этом «ух ты» ей послышалось осуждение? Она была уверена, что брат не имел в виду ничего такого.

– Попробуй сформулировать, что именно тебя напугало, – попросил Демьян.

Ее напугало сказанное Климом слово «разврат». Она страшилась оказаться развратной. Но, судя по всему, именно такой и была. Потому что недавно осознала: то, чего ей хотелось и что нравилось под заклятьем, всё еще живо в ней. Это было ее собственное, просто оно скрывалось в ней очень глубоко, за решеткой, под запретом, она даже не догадывалась, что в ней такое есть, но заклятье размыло границы, смело клетку из стыдливости, и всё это показалось наружу. И теперь, зная, какой она может быть и что при этом чувствовать, Злата вопреки собственной воле хотела всего этого с удвоенной силой. Соблазнять, вести, играть. Не стыдиться и не запрещать себе ничего. Наверное, Олег увидел в ней это и именно потому решил, что с ней всё можно. Если бы она вела себя сдержаннее, он бы понял, что с ней так нельзя. Потому что на самом деле она не такая!

Или такая, а значит, так с ней можно? И теперь нужно выбрать: жить дальше, зная, чего себя лишаешь, или пойти на поводу у своих желаний, признав, что ты… ты…

Она же всегда была хорошей девочкой. И планировала такой оставаться. Но искушение поддаться было так велико… Злата ощущала себя котенком, которому хочется резвиться.