Юля в последний раз провела ладонью по его волосам и убрала руку.

– Ладно, извини, – попросила она. – Гружу тут тебя, а ты явно не на это рассчитывал.

– Я рассчитывал провести с тобой ночь, – ответил Демьян. – Так что всё идет по плану. И мне интересно тебя слушать. Расскажи что-нибудь еще.

– Да нечего больше рассказывать. А давай-ка теперь ты.

– Я?

– Ага. Я пересмотрела все твои воспоминания.

– Нет! – Демьян всё-таки поднял голову, пораженно уставился на Юлю и заметил мокрые дорожки на ее щеках.

– Да-а-а! – протянула Юля и коварно улыбнулась. – Могу тебя теперь шантажировать. Но там ничего до болота. Кто вы, Демьян Авдеев?

Он пожал плечами.

– А я сам почти ничего не помню. Агата рассказывала, а так… Отца не было. Мама умерла, когда мне было пять, бабушка – когда восемь. Вот бабушку еще помню немного. Но тоже смутно. Она строгая была. И у нее жил мейн-кун. Всё.

– Всё?

– Всё.

– Ты познакомишь меня с сестрой?

Демьян с готовностью кивнул.

– Обязательно. Я познакомлю тебя со всеми ними.

– Со всеми?

– Конечно.

– И… и с твоим приемным отцом?

Демьян поморщился.

– Давай без «приемного», ладно? Я уверен, что он захочет познакомиться. И Юль, не надо его бояться. Воспринимай его как простого человека, хорошо?

Юля взглянула на него скептически, но кивнула.

Они снова легли друг напротив друга. Свеча погасла. В темноте Юля обвела пальцем контуры его лица, прошлась вниз по подбородку к шее, очертила кадык. И снова повела вверх – до уха, завела ладонь на затылок и погладила место на границе роста волос. В том, как она делала это, прослеживалось что-то необычайно серьезное, но получилось щекотно, и Демьян засмеялся. Тогда Юля подалась вперед, прижалась к нему и просунула колено между его ног.

– Презервативы в верхнем ящике тумбочки, – шепнула она и поцеловала, тем самым вполне конкретно выразив все свои пожелания.

Вообще, Демьян тоже озаботился тем, чтобы зайти в аптеку, и в принципе хотел сделать всё не так, но вот сейчас их попытки избавиться от одежды, не отрываясь при этом друг от друга, то и дело перемежающиеся тихими смешками, показались самым правильным из всех возможных вариантов. Да и чтобы дойти до куртки, нужно было добровольно снять с себя руки Юли, а это было уж совсем за гранью реального.

Юля. Это была Юля. Родная, любимая женщина, а не просто какое-то тело. И как же это было бесконечно прекрасно – заняться с ней любовью. С телом заняться любовью нельзя. Демьян поэтому в последние годы никого и не звал в свою постель. Было тошно…

И дождался. Он дождался. Возможно, они зря потратили эти годы, а может быть, и нет. В конце концов, на самом деле всё это время они были вместе, узнавали друг друга, учились доверять друг другу, сглаживали углы, прощупывали границы, заводили традиции. И может быть, так и нужно было, чтобы что-то получилось. Гарантий, конечно, нет, но двенадцать лет назад их было еще меньше.

Юля тихонько застонала ему на ухо, и от этого стона по позвоночнику прокатилась дрожь.

– Уже на пять баллов? – не сдержался Демьян.

– Авдеев!.. – рыкнула она и шлепнула его ладонью по спине.

Захотел бы он еще так с кем-то? Нет.

Тишина вокруг стояла поразительная. И темно было так, как никогда раньше в этой спальне. Или раньше Юля этого не замечала? Демьян спал, положив голову ей на грудь, а она перебирала его кудри и всячески старалась не закрывать глаза. Она слишком долго мечтала об этом моменте, чтобы теперь просто взять и заснуть. А если завтра он решит, что ему с ней не нравится? Или она не справится и выдаст какой-нибудь фортель. Она, конечно, будет стараться. В этот раз она действительно будет стараться, в том числе не отступиться и не сбежать, но кто помешает сбежать ему? И даже осудить тут будет не за что. Поэтому сейчас стоило насладиться моментом, а выспаться она еще успеет.

Демьян причмокнул губами во сне, и Юля улыбнулась. Сущий ребенок. Его воспоминания вставали перед ней еще пару дней после того, как она вдохнула пар от зелья, а теперь померкли, и вызвать их уже не получалось. Юля помнила увиденное, словно сюжет прочитанной книги. Очень много разрозненных моментов. Навь. Коридоры серого замка, большой зал и глухой двор-колодец, в которых он тренировался. Каменный трон. Странное воспоминание, в котором уже взрослый Демьян стоял в круге из огня, а потом падал на колени. Он был там один, и вокруг чернел лес. А потом снова шли вполне мирные сюжеты. Игры с сестрой. Отдельные разговоры с отцом и с матерью. Встречи с друзьями. Несколько раз мелькала Агата. Юля пыталась ухватить во всем этом что-то общее, но никак не выходило, и в конце концов она просто принялась смотреть всё подряд, и это походило на просмотр старых видеопленок с неподписанных кассет. То весело, то грустно, то страшно, то смешно. Местами умилительно и слишком серьезно порой. Это был Демьян до нее и без нее. Демьян, которого она не знала. И если вначале Юля заставляла себя помнить, что это далеко не всё, что, вполне возможно, за каждым из этих моментов есть подоплека, что-то, чего она не могла понять, не зная связанных с этим кусков его жизни, то под конец совсем забыла об этом. И теперь ей и вправду казалось, что она знает куда больше других. Что знает его лучше всех.

Приемный отец Демьяна Юле не понравился. На ее взгляд, Кощей был неоправданно строг к нему. Попадались воспоминания, насквозь пронизанные усталостью Дёма от бесконечных тренировок. И всего один раз Юля видела, как наставник похвалил его. И это на фоне бесконечных требований отрабатывать изученное еще и еще. Как и любой травмированный ребенок, пытавшийся самостоятельно совладать со своей травмой, Юля тоже немного разбиралась в психологии, и для нее картина была ясна: Демьян привязался к человеку, который обратил на него внимание, выделил его, и это на фоне полного отсутствия отца. Но вот насколько здоровой была эта привязанность и к чему она привела? И не объяснялась ли хладнокровная жестокость Демьяна, проявленная к Коле, влиянием этого человека? Для Юли вопрос был риторическим. Она знала Демьяна. Он был не такой. Однако лезть в его отношения с отцом означало, по сути, поставить точку в их отношениях. Неясно было, что делать и нужно ли что-то делать вообще. А если лаской, а если любовью? Хватит ли ее любви, чтобы всё исправить, при условии, что любовь у нее какая-то кривая?.. Демьян обещал познакомить ее с семьей, но Юля вовсе не была уверена, что хочет этого. А ведь придется, если у них действительно всё получится. Впрочем, для этого еще надо, чтобы получилось.

Юля вставляла эти свои «впрочем» и «если» бесконечно, едва ли не после каждой мысли об их с Демьяном возможном будущем. Внутри жила глупая уверенность, что если постоянно сомневаться в уготованном тебе счастье и не радоваться ему слишком сильно, то обманешь его и не спугнешь. Ей нельзя было слишком радоваться и верить. Это было для других, не для нее. А не хочешь разочаровываться – не надейся.

Ее родители любили ее недостаточно, чтобы пересилить себя и перестать пить. Быть может, дело в них, а она просто унаследовала их неумение любить. Или же это она с самого начала родилась с изъяном, и ее в принципе нельзя было полюбить.

Но Юля была уже достаточно взрослой девочкой, чтобы понимать: на одной любви отношения не построишь. Есть еще много важных определяющих моментов. Демьян ради нее сдержал обещание и бросил пить. А она, в свою очередь, сделает всё от нее зависящее, чтобы они не расстались по ее вине. Будет молчать и стараться. Не станет давать ему поводов раздражаться и злиться. Будет ласковой и милой…

Всё это слишком сильно напоминало ей, как она обещала себе быть ласковой с бабушкой. Сдержала ли она это обещание хоть раз? С чего взяла, что сдержит в этот?

Нет. В этот раз речь идет о Демьяне.

А Демьян…

Демьян…

У нее не было подходящих слов, чтобы выразить, что именно он для нее значит.