– Неужели тебе все равно? – спросил Леший. – Неужели тебе совсем не гадко от того, что ты отдала столько лет убийце?

– Я знаю, кто мой муж, – нахмурилась Василиса. – И знаю, на что он способен. И я останусь верна ему независимо от того, что он сделал за свою жизнь.

Леший усмехнулся.

– Тогда знай и то, что именно твоя верность привела тебя сюда. Я ведь дал тебе шанс. Даже два шанса. Когда подбросил Марье идею лишить тебя памяти. И после, когда послал тебе открытку. Тебе нужно было просто уйти от Кощея, и ничего бы с тобой не случилось. Но ты все равно упорно возвращалась к нему. Ты просто не оставила мне выбора, Василиса.

Он внимательно огляделся, принюхался к чему-то, потом пошел дальше. Ноги сами повели Василису за ним.

– Так много лет мне понадобилось, чтобы придумать, как отомстить ему, – в запале продолжил Леший. – И как непросто было уследить за ним. Я причинил Софе большое зло, и моя вина неизбывна, но убил ее он. И в ответ я хотел забрать у него то, что было ему дороже всего. Но все знали, что для Кощея нет ничего дороже силы и власти. Я пытался найти способ, который бы навсегда лишил его способности колдовать. Но все это было напрасно. Кощей бессмертен, рано или поздно он отыскал бы средство обратить все мои старания вспять. А еще я знал, что у меня будет всего одна возможность ударить. Второй он не даст. Я почти отчаялся. А потом появилась ты. Сначала я не воспринял все это серьезно. Мало ли зачем ему понадобилась жена. Твоя подруга Варвара докладывала мне обо всех ваших разговорах. Она, наивная, полагала все эти годы, что общается с самой Лебедью. Впрочем, как она могла понять свою ошибку, если ни разу не видела ее вживую? А ты могла бы быть с ней пооткровеннее. В какой-то момент я даже решил, что ваш брак фиктивен. Пробовал подобраться к Настасье, но она отказалась говорить о тебе, а прийти в образе царицы к ней я не мог: уж она точно бы поняла, что что-то не так. Настасья! – недовольно прошипел он. – Спутала мне все карты. Зачем она бросилась под стрелу? Этого бы тоже не случилось, решись Лебедь пойти против Гвидона и снять Сокола с должности. Я дважды дал ей для этого повод… Когда я увидел сегодня Кощея, то сразу понял, что он идет забрать тебя. Пришлось действовать быстро… Я уж думал, все потеряно, но все сложилось как нельзя лучше. И ты принесла мне благую весть. Кощей потеряет тебя накануне свадьбы, после ссоры, так и не помирившись как следует. Я слышал ваш разговор, двери в вашем отделении тонкие, а купол мне не помеха. Впрочем, на чем я остановился… Ах да… Я почти отчаялся. А потом появилась Марья. Она пыталась пройти через Смородину. Я, знаешь ли, уродился проводником между мирами, а мы чувствуем, когда кто-то пытается пролезть куда не следует. Такое возмущение в тканях границы сложно было не заметить. Я нашел ее. И неожиданно выяснилось, что мы хотим одного и того же. Направить ее нужной мне дорогой оказалось так просто. Она помогла мне проверить, насколько ты дорога ему. Ты бы видела, как он мучился весь тот месяц, что ты его не помнила. А потом он поцеловал тебя, и к тебе вернулась память.

– Это я поцеловала, – ни на что особо не надеясь, попыталась возразить Василиса. – Память вернулась, потому что это я люблю его.

– Нет, – покачал головой Леший. – Зелье в яблоке было под условием. Это он должен был любить тебя, чтобы поцелуй сработал. Марья была в ярости. Ее и так было непросто сдерживать. И она решила действовать самостоятельно, не дожидаясь моих инструкций. За что и поплатилась. У нее ведь был такой чудесный шанс убить тебя, а она его не использовала. Жаль, тогда я смог бы вдоволь насладиться муками Кощея… Нам сюда.

Леший прошел сквозь кусты, и тело Василисы шагнуло за ним, царапаясь о ветки. Но Василиса не обратила на это внимания, потому что они достигли конца пути. Прямо за кустами стояла покосившаяся избушка. Та самая, в которой жили убитая Марьей ведьма и Агата с Демьяном.

– Ну вот и все, – устало вздохнул Леший. – Идем внутрь. Нет, погоди.

Он остановился и поднял из травы увесистый камень. Внимательно осмотрел его и явно удовлетворился находкой.

– Вот теперь идем.

Камень он взял с собой.

Внутри давно не топленной избушки было сыро и холодно, и Василиса бы поежилась, если бы могла. Леший, кажется, этого не заметил.

– Садись, – предложил он, кивая на лавку у окна. – В ногах правды нет. Да и я присяду, пожалуй. Вот здесь для нас с тобой все и закончится. Странно, правда?

И тут его образ снова дрогнул, и его внешность вновь поменялась. Теперь перед Василисой стоял старик. Коротко стриженные волосы его были абсолютно серы от седины, лицо покрывали морщины, руки пошли пигментными пятнами, и ногти на них больше напоминали когти. А глаза у него были по-волчьи желтыми. Он тяжело опустился на вторую лавку, положил камень на стол и облокотился о столешницу.

– Устал от всех своих личин, – хрипло пояснил он Василисе. – Хочу умереть в родном теле. Мне было сорок, когда мы с Софой пришли к Кощею… Потом больше восьмидесяти лет я строил планы мести, а затем еще двадцать потратил на то, чтобы попасть в артехранилище Лебеди и подобраться к Кощею. Никогда не думал, что проживу так долго. Но желание отомстить придало мне сил. Судьба была ко мне справедлива.

– Он убьет тебя… – снова повторила Василиса.

Она начала терять веру в то, что Кощей успеет. Прошло слишком много времени, а его все не было, и это могло означать лишь одно: по какой-то причине – скорее всего, по той же, что молчало кольцо, – он не мог напасть на ее след. И вот теперь ей стало по-настоящему страшно. Так, как не было в землянке Марьи. Марья была сумасшедшей. Ей нравилось красоваться, она ждала зрителей. Леший действовал продуманно и явно собирался привести свой план в исполнение прежде, чем явится тот, кто сможет ему помешать.

– Да, убьет, – кивнул Леший. – И тем самым принесет мне долгожданный покой. А напоследок перед смертью в награду за все мои страдания я увижу его лицо. Я хочу, чтобы он мучился. Так же сильно, как я. Но мне повезло, и я смертен, а он пронесет свою вину через столетия и никогда не сможет забыться вечным сном. Каждый день на протяжении всех этих лет я переживал пытку, представляя, что сделал все иначе. Что вернул Софу домой сразу после разговора у костра. А потом стал наведываться к ней. Попросил ее руки у отца. Я бы показал ей весь мир. Дал бы ей все, о чем она мечтала… Она хотела в море… Кощею придется мучиться невозможностью изменить прошлое куда дольше, чем мне, – жестко закончил он. – Кстати, ты не хочешь покричать? Позвать его? Может быть, проклясть за то, что тебе придется умереть из-за него?

– Нет, – выдохнула Василиса.

Она не предаст. Даже так – не предаст.

– Жаль, – вздохнул Леший. – Но это не так важно. Я скажу ему, что так и было. Добавим в его ночные кошмары остроты. Ну да ладно, хватит вести беседы. Пора заканчивать.

Он вынул из пиджака небольшие карманные часы и положил их на стол рядом с камнем.

– Видишь ли, – сказал он, нежно погладив корпус часов, – как я и говорил, долгие годы я потратил на то, чтобы придумать способ лишить Кощея силы. В результате я вышел на след редчайших артефактов, способных как блокировать магию, так и скрывать ее. Они находились в артехранилище Лебеди, и мне было непросто до них добраться. Пришлось получить должность главного хранителя. Ох, Лебедь… Она несчастная одинокая женщина. Ее дети слишком заняты дележом трона, который им вряд ли когда-то достанется, а у Гвидона, которого она до сих пор любит на удивление сильно, всегда есть десятки дел, куда более важных, нежели общение с женой. Было легко получить ее расположение. Обратиться к ней в нужный момент. Пару раз удачно пошутить. И вот ты уже приглашен на чай. Ей хочется, чтобы ее слушали и чтобы ей отвечали – не как царице, а как человеку, и ради возможности иметь друга она многое предпочла не замечать. Но я опять сбился. Вот эти часики не позволяют твоему мужу найти меня и тебя тоже, пока я рядом. А еще они не дают твоему кольцу почувствовать во мне врага. Поэтому оно не предупредило тебя о яблоке. Каюсь, во время ужина я не удержался, так хотел увидеть страх на лице Кощея, что остановил их на мгновение, и кольцо учуяло мои намерения… Ты вздрогнула, а он ничем себя не выдал… Теперь они мне не нужны.