– Прекрати! – взмолился он. – О чем ты? Давай поговорим. Расскажи мне…

– Я зря позвала, – подытожила Софья и развернулась, чтобы уйти.

– Нет! – закричал Волк. – Но как же ты не понимаешь, это слишком опасно!

– А что, Кощей уже вернулся? – обернулась она.

– Я не знаю точно, но…

– Его никто не видел десять лет! – воскликнула царица. – Все те десять лет, что я здесь, хотя давно могла бы быть свободна! С чего ты взял, что он объявится в замке теперь? Отведи меня туда, я заберу шкатулку, получу силу и найду способ уговорить Лес открыть мне тропу туда, где никто меня не найдет. И ты сможешь приходить ко мне так часто, как сам того пожелаешь. Ну же, Слав! Это ты привел меня сюда! Ты украл меня! Посмотри же, во что я превратилась!

– Софа…

Она еще могла стать прежней, он верил. Просто дать ей отдохнуть. Ее бы и правда в Лес. Лес сам по себе умел лечить, и не только физические раны, но и душевные. Но чтобы черпать из него силу, нужно было быть колдуном или ведьмой. Люди не могли удержаться в нем.

– Софа…

– Моя смерть будет на твоей совести, – процедила она, а потом добавила, едва шевельнув губами, так тихо, что мог расслышать разве что оборотень. – А я так и не вышла в море…

Волк закрыл глаза. К Горынычу все. Он обрек на страдания единственную женщину, которую сумел полюбить. Как ему жить, если она и правда покончит с собой? А она ведь решится… Она уже все решила… Нет. Хватит с нее. Хватит с них обоих.

Слав сделал шаг назад, перекатился, оборачиваясь зверем.

– Садись, – рыкнул он. – Держись за шерсть, и держись крепко. Если боишься, закрой глаза.

Софья не стала закрывать глаза. Наоборот, смеялась от восторга всю дорогу. Не испугалась и когда Волк неожиданно нырнул в заметную лишь проводникам прорезь между тканью миров и выпрыгнул уже в Нави, оказавшись под темно-серым небом в обманчиво мертвой тишине среди темных махин деревьев.

– Быстрее! – в исступлении выдохнула Софья ему в шерсть. – Быстрее же!

И он побежал так быстро, как не бегал еще никогда.

Кощеев замок встретил их холодом и тишиной. И сразу было видно, что хозяин давно не появлялся в своих владениях.

– Как думаешь, куда он пропал? – шепотом спросила Софа, широко раскрытыми глазами оглядывая сводчатые потолки коридора, по которому они шли.

Слабый терпкий запах ее страха мешался с куда более острым запахом ее возбуждения. И было что-то болезненное в блеске ее глаз и в порывистых движениях.

– Никто не знает, – так же шепотом ответил Слав.

Секретный ход к лестнице, ведущей в подземелья, он нашел довольно быстро. Оттуда так и разило колдовством, а Волк был чуток к волшбе и разного рода секретам и тайнам, ощущал их за версту и всегда знал, как их выведать. Спускаясь по крутой лестнице, Софья то и дело принималась тихонько посмеиваться. Волк несколько раз протянул ей руку, но она не приняла. Он снял со стены факел, зажег его и теперь освещал ей путь, с нарастающей болью глядя на то, как огонь высвечивает безумие в ее глазах. И не мог понять, зачем тянул столько лет. Только потому, что она принадлежала не ему? Почему ему ни разу не пришла в голову мысль, что она могла бы принадлежать самой себе? Или потому, что не желал брать на себя обязательства, лишать себя свободы?

Огромные двери были приотворены. В заставленной постаментами зале было холодно, темно и сыро.

– Не трогай ничего, – прошептал Волк. – Не прикасайся, пока я не проверю на колдовские ловушки.

– Нам нужна только шкатулка, – возразила Софья, окинув безразличным взглядом ряды вещей, за которые Лебедь, Волк был в этом уверен, многое бы отдала. А может быть, не дала бы ничего, постаравшись отнять силой: всем было известно, как глубока неприязнь царицы к Кощею.

– Тогда ищем шкатулку.

Однако сделать это оказалось не так просто. Они бродили среди постаментов, и Волк то и дело оглядывался. Все его инстинкты требовали немедленно уходить, и он не мог понять почему, ведь охранных заговоров он не чувствовал. Наверное, с тех пор как Кощей исчез, некому было подпитывать их, и постепенно они перестали действовать.

– Вот она! – внезапно воскликнула Софья. – Вот же!

Волк бросился к ней. Софья стояла возле грубо сколоченной деревянной шкатулки, не смея приблизиться. Вся ее свобода была на расстоянии вытянутой руки!

– Проверяй скорее! Ну же, Слав, – взмолилась она.

Волк склонился над шкатулкой, пытаясь разглядеть нити заговора, и ничего не увидел. Но это не успокоило. Он нутром чуял: зря они сюда пришли. Шкатулка слишком долго хранилась в Нави, чтобы принести кому-то счастье. Но в подобных вещах Волк не привык себя обманывать. Дело было не только в этом.

– Ну? – повторила Софья. Заглянула ему в глаза. В ее лице было столько надежды. Он не мог ей соврать.

– Можешь взять, – ответил он, стиснув зубы от понимания того, что они совершают страшную ошибку.

Софья протянула вперед дрожащие руки, благоговейно коснулась пальцами крышки, а потом схватила шкатулку и прижала к себе. Она тяжело дышала, словно долго бежала, и за чернотой зрачка не видно было радужки. Попыталась открыть и не смогла, будто крышка была прибита к стенкам.

– Так-так-так, – раздалось вдруг эхом над сводами зала, и Волк с Софьей замерли. – Вижу, гости решили не дожидаться хозяина и развлечь себя самостоятельно. Но я, пожалуй, все же присоединюсь к веселью.

Чувствуя, как зашевелились от ужаса волосы на затылке, Волк обернулся. Медленно, будто прорастая из теней, клубящихся за его спиной, к ним шел Кощей. И даже сквозь пелену страха Волк не смог не отметить, как сильно изменился хозяин Нави и как плохо он выглядел. Он резко постарел. Черные волосы, до этого много веков не знавшие седины, мерцали серебристыми прядями. Одежда висела на нем как на скелете. Движения его были скованы, и было видно, что каждый шаг дается ему с трудом. Пахло кровью. Волк ощутил ее резкий пряный запах даже на таком расстоянии. Кощей поднял руку, и Слав увидел, что его запястье обмотано какой-то тряпкой, насквозь мокрой и красной… С тряпки капало. Со вторым запястьем творилось то же.

Но даже несмотря на то, что Кощей выглядел так, будто восстал из мертвых, Волк не питал иллюзий. Они попались. Попались в последнем месте, где это стоило сделать.

Кощей не дошел до них шагов десять, остановился.

– Хороший выбор, – уважительно кивнул он, глядя на шкатулку в руках Софьи. – А как вам все остальное? И где же ваша тележка? Или, может, во дворе стоит телега? Как будете увозить ворованное? Тут много, на спине не унесешь.

В голове Волка стремительно мелькали один за другим способы побега. Но каждый он отметал, потому что каждый из них означал бы бросить Софу. Одному у него был шанс сбежать от Кощея. С Софой на спине – нет.

– Ну что ж вы остановились? – притворно удивился Кощей. Пересохшие губы растянулись в подобии улыбки, больше похожей на разрез. От этого движения нижняя губа в одном месте лопнула, и Кощей слизал языком кровь.

Волк напряг слух, пытаясь понять, откуда доносится барабанная дробь. Но это были не барабаны, это был стук их с Софой сердец.

– Что ж, поиграли, и будет, – решил Кощей и резко выбросил руку вперед.

Шкатулка вылетела из рук Софьи, со свистом пронеслась по воздуху и очутилась в цепких пальцах царя. Он откинул крышку, словно она и не была закрыта до этого, осмотрел содержимое, потом снова закрыл и вновь посмотрел на них.

– Нехорошо, – прошептал он, и шепот его тысячу раз отразился от невидимых стен и зашелестел по залу, становясь громче, вместо того чтобы затихнуть.

«Нехорошо, нехорошо, нехорошо…»

– Но сегодня я слишком устал, – продолжил Кощей, – а ты мой старый знакомый, Слав, и я накажу только одного из вас. Выбирайте сами кого.

Волк сглотнул и наконец взглянул на Софу. Та смотрела на Кощея широко распахнутыми глазами, но в них был не ужас. В них было отчаяние, ведь у нее отобрали то, за чем она так долго шла.

– Но прежде чем ты решишь пожертвовать собой, – усмехнулся Кощей, снова обращаясь к Волку, – было бы правильным сообщить тебе, о каком наказании идет речь. Тебе ведь это нравится, Слав: обращаться, перекидываться… А мне нравится моя коллекция. Будет справедливо, если взамен того, что ты едва не украл у меня, я украду то, что дорого тебе.