– Садись, – услышала Василиса и обнаружила, что они успели пройти парк и теперь стоят у маленькой ярко-зеленой машины, и Настя открыла для нее дверь.

– Давай-давай, – поторопила она, – съездим, развеемся. Шопинг – лучшее лекарство от страшных котиков.

И улыбнулась – искренне-искренне, и на левой щеке при этом вырисовывалась очаровательная сияющая ямочка, и невозможно стало отказать. Василиса села на переднее сиденье, пристегнулась, радуясь, что уже умеет это делать. Учил ее Кощей, и воспоминание было так себе…

Внутри машина оказалась совсем маленькой и тесной. Пахло чем-то приятным и мягким, на зеркальце заднего вида висели фенечки и ладанка, на передней панели кивала головой собачка, консоль между сиденьями скрылась под завалом из фантиков от конфет, гору которых венчала вскрытая шоколадка. Настасья бодро повернула ключ, выкрутила одетый в пушистый белый чехол руль и дала газу. Все вокруг немедленно пришло в движение, задребезжало. Василиса невольно сжалась: внутри большого черного джипа Кощея – на самом деле единственной машины, в которой ей до этого довелось ездить, – всегда было тихо. Настя нырнула в поток, обогнала один автомобиль, потом второй и пронеслась мимо мигающего желтым светофора.

– Ты же не против музыки? – спросила она, но явно больше для вида, потому что потянулась к радио, не дождавшись ответа. – Ну-ка!

Она нажала на кнопку, и салон заполнили гитарные басы и громкий женский голос.

Кощей радио никогда не включал. Во всяком случае, при Василисе. А еще в его машине царила абсолютная чистота и пахло кожей, воском и полиролью.

Василиса мотнула головой. Зачем она вообще сейчас думает о нем? Возможно, это ее последняя поездка куда-либо, не стоит омрачать оставшиеся минуты жизни мыслями о своем мучителе.

– Что-то я проголодалась, – сообщила Настя. – Может, сначала поесть куда завернем?

– Ага, – ошалело согласилась Василиса.

В принципе, она была готова на что угодно, лишь бы их небольшое путешествие закончилось – и желательно на этом, а не на том свете.

– Чудесно! – воскликнула Настасья. – Я знаю тут отличное местечко!

И, кивая в такт музыке, она резко перестроилась в соседний ряд.

Послышались гудки клаксонов, кто-то закричал что-то явно неприятное.

– Сами такие, – спокойно отозвалась Настасья и припарковалась. – Приехали, – с улыбкой известила она. – Идем?

Василиса не была уверена, что в ближайшее время сможет оторвать себя от сиденья. И почему ей раньше казалось, что ездить с Кощеем страшно? Сейчас она поняла, что после этой поездки уже никогда не сможет испытать недоверие к нему как к водителю. Но страх, что Настасья передумает и они поедут куда-то еще, победил. На плохо гнущихся ногах она вылезла наружу. Настя уже успела убежать вперед и теперь махала ей рукой из людского потока.

– Иди сюда! – звала она, умудряясь перекрикивать толпу.

В шашлычной, куда Настя привела Василису, был приглушен свет и играла негромкая музыка. Настасью здесь явно знали. Стоило ей появиться, как официант тут же проводил их за столик возле окна, удачно прикрытый резной ширмой.

– Говорю же, отличное место! – щелкнула пальцами Настасья, когда официант ушел за их заказом. – Сейчас поедим, наберемся сил, и айда за покупками. Боги, я обожаю этот мир. Магазины, самолеты, стиральная машина… А за средства женской гигиены и возможность обратиться к стоматологу вообще душу продать можно…

Официант принес заказ, расставил посуду и приборы на столике и ушел. Василиса пригляделась к своей чашке. В ней заманчиво чернело то, что она давно хотела попробовать. Кофе. Она специально спросила Настю, хорош ли он здесь, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно менее заинтересованно. Принюхалась. Да, это был тот самый запах. Ну, может, чуть-чуть другой… В Конторе кофе пил по утрам Баюн, и на утренних летучках в его кабинете всегда пахло так соблазнительно… И еще так иногда пахло в машине Кощея. Василисе очень хотелось попробовать этот напиток, но она так и не решилась купить в магазине баночку. Стараясь не выдать интерес, Василиса сделала глоток и поперхнулась.

– Оу, – поморщилась Настя, – первый раз, да? Не стоило заказывать сразу эспрессо. Подожди-ка. Эй, официант! Молока!

Прибежал официант, принес молоко, долго улыбался Настасье и спрашивал, не нужно ли что еще.

– Вот приставучий, – недовольно пробормотала она, когда он наконец ушел. – Так, а теперь пей.

Сгорая от стыда, Василиса сделала очень маленький глоток, но он внезапно оказался обжигающе вкусным. И она выпила все еще до того, как приступила к еде.

Настасья болтала и болтала без умолку, при этом каким-то образом умудряясь поглощать «Цезарь» и шашлык из баранины. Василиса слушала вполуха, с удовольствием вкушая заказанный суп.

– Мы с Финистом в этот мир в конце восьмидесятых перебрались, – рассказывала Настасья. – Сначала на Буяне жили, а в девяносто первом его перевели сюда, к Баюну. В девяностых тут жуть что творилось, Финист поначалу со мной делился, а потом я попросила его перестать, поняла, что еще один такой рассказ – и сойду с ума. Не мое все это: убийства, притоны, артефакты темные, запитанные от… даже вспоминать не хочу. – Она сморщилась, явно все-таки вспомнив, помотала головой. – Но совсем без дела было скучно. После Тридевятого здесь же почти ничего делать не надо. Обед-ужин приготовила, и свободна – Финист целыми днями на работе пропадает. И я пришла к Баюну и попросила мне тоже какое-нибудь место подыскать. А у него тогда – впрочем как и сейчас, – каждый человек был на счету, факс работал раз через три, а надо было то документы важные куда-нибудь доставить, то артефакт в другое отделение отвезти. Вот он мне и предложил поработать кем-то вроде курьера с полномочиями официального представителя отделения. Мне эта идея понравилась, я согласилась. Стала ездить. Только Баюн теперь ругается, говорит, что я набралась в соседних отделениях реформаторских идей и пытаю его ими. Но разве ж прогресс плох? В Дальневосточном отделении уже есть компьютеры и интернет, на Урале давно выдали всем сотрудникам сотовые телефоны, о Буяне я вообще молчу. Впрочем, я Баюну еще в девяносто пятом предлагала раздать нам пейджеры, и все без толку. Хотя, думаю, телефонистки сошли бы с ума, переправляя наши сообщения…

– Компьютеры? – переспросила Василиса. – Пейджеры?

Что такое сотовый телефон, она знала. У Кощея такой был.

Настасья тяжело вздохнула.

– Как ты могла прожить в этом мире полтора года и не узнать, что такое компьютер? Это все потому, что Баюн скупится на должность специалиста по адаптации! – уверенно заявила она.

– Специалиста по адаптации? – чувствуя себя попугаем, повторила Василиса.

– Ага, – кивнула Настасья. – Эта должность есть в штатном расписании каждого отделения. Он должен работать с вновь прибывшими в этот мир: объяснять им, что здесь к чему, отвечать на вопросы, помогать приспособиться. У нас бы половины проблем не было с таким специалистом. А по факту есть он только на Буяне. Но это понятно, на Буяне абы кто не задерживается, там все важные птицы. А у нас так… Бегают всякие темненькие через Лес и творят по незнанию невесть что, а Финист их отлавливает и мозги на место вставляет. А я потом объясняю общественности, что это она просто на жаре перегрелась или на холоде переморозилась, вот и привиделось странное.

«Как здорово, – подумала Василиса. – Какая замечательная должность. Помогаешь людям, привносишь порядок. И никто бы не мучился, как я».

А потом решилась и задала вопрос, который ее давно мучил:

– А Сокол не против, что ты постоянно в разъездах?

– Финист? – усмехнулась Настасья, четко очерченные брови взметнулись вверх. – Ну, сначала повозмущался, конечно. Только я ему так и сказала: я тебе троих сыновей родила и вырастила, верность хранила, борщи варила, теперь моя очередь развлекаться.

– Троих сыновей? – вырвалось у Василисы.

Хохотушка Настасья в последнюю очередь виделась ей матерью большого семейства. Но та не обиделась, махнула рукой.