— Пусть будет Мария. Мэри. Маша. Хорошо! Согласен.

Она проспала самый торжественный момент первой недели существования — обретение имени.

Обсудили практически всё по делу: Вика не берёт академку, если пропустит экзамены и часть семестра — не важно, наверстает, я возвращаюсь к службе в «Динамо», меня зачислят, даже если для освобождения места придётся отправить на пенсию председателя Белсовета, родня помогает нам по очереди, чтоб роженица практически никогда не оставалась одна.

Наконец, дошли до пункта, который никому не хотелось обсуждать, но надо: что делать с генералом Щегловым. Алевтина Павловна колебалась, всё же муж, столько лет вместе… Ольга, тоже поступившая в иняз, попросилась к нам, в Ждановичи, потом ездить вместе с сестрой на занятия.

— Тогда напрашивается простая рокировка. Вика и Оля прописаны на Пулихова, метров там хватает. Подавайте на раздел жилья и размен, при необходимости — принудительный через суд. Барышни, половина квартиры ваша по праву, Ольга через две недели совершеннолетняя. Алевтина Павловна, тёщенька дорогая, остаётесь с мужем или дочками? Если не с ним, надо оформить развод. Или вы продолжите жить с этим… хорошим человеком?

На глазах свежеиспечённой бабушки проступили слёзы.

— Валерик… Я знаю, он поступил подло и пытался принудить к подлости нас с Олей. Но он не всегда был такой! И сейчас уверен, что поступает правильно! Чёртово упрямство не даёт ему трезво мыслить.

И такие командуют ракетными войсками… Счастье, что Советский Союз до сих пор случайно, чисто по произволу таких как Лев Игнатьевич или Гоша, не бабахнул по американским городам ядерными боеголовками. Боюсь, на той стороне встречаются подобные же долботрахи. Надо благодарить или Господа (не его, он точно не вмешивается), или судьбу, что механизмы защиты от дурака пока не дают сбоя и сдерживают подобных энтузиастов. Тот же Щеглов, тридцать лет слушавший идеологическую трескотню про единственный смысл существования США — стереть СССР с лица земли в пламени термоядерных взрывов, запросто нажал бы на красную кнопку, лишь бы выстрелить по «империи зла» первым номером. А сейчас Рони Ригн пришёл к власти, теперь про «империю зла» гундят с того берега океана.

В какой мир пришла моя маленькая Мэри…

Чёрт побери, я же отец. И должен быть мудрее, потому что Маша в одной связке с мамой, тётей, а также бабушкой и дедушкой по материнской линии.

— Товарищи женщины, как говорил товарищ Сухов, давайте решать. Каким бы ни был генерал, пока не стал генералом, сейчас это не столь важно, коль ведёт себя как анти-Мидас? Знаете Мидаса? Он прикосновением превращал всё что угодно в золото, Лев Игнатьевич обращает в дерьмо. Ситуация знакомая, нечто подобное творил мой отец, мне пришлось долго отстаивать своё место под солнцем, но прошло время, вот он здесь, гугукает с внучкой, пусть она его пока не слышит. С большего ситуация нормализовалась, — я проигнорил возмущение, поднявшееся штормовой волной в глазах Евгения. — Поэтому предлагаю: решайте с квартирой сами. Оля, пардон, тётя Оля, раз у неё есть племяшка, может, конечно, жить тут. Но скоро и ей понадобится отдельная квартира, не факт, что найдёт буржуя типа меня. А как анти-Мидас отреагирует, сами смотрите.

— Он генерал, у него связи… — пробормотала тёща.

— Я вас умоляю. У него двадцать пять лет выслуги есть? О, все тридцать. Шепну ребятам из военной контрразведки: не пора ли одному заслуженному товарищу на пенсию. Его нынешние поступки запросто тянут на аморалку, не на пинок ниже спины, а так — почётная отставка. Впрочем, не обязательно. Генеральская пенсия меньше генеральской зарплаты. Думайте.

Она испугалась. Конкретно. Наверно, только сейчас до конца поняла, что представляет собой зять и лучше не становиться у него на пути. Нет, всего не знает, я же — демон.

Вику, похоже, ничто не испугает. Она свернулась калачиком и прижалась под одеялом ко мне, когда легли спать. Конечно — настороже, Маша в любой миг заплачет. Но пока…

— Валер… За что тебе Героя Советского Союза дали?

— За Ил-62. Потом была заварушка под Баграмом, парни отстреливались, а я как самый хитрый схватил кофр с самыми секретными в мире документами и спрятался. Они воевали, наградили одного меня. Абыдна, да?

Умолчал, что там погибли все, кроме её супруга, прекратившего огонь, имея два полных рожка, и спрятавшегося. И ещё был один эпизод, когда я спас одного важного афганца и вывел к своим, заставив отшагать с минимумом воды во флягах больше пятидесяти километров по занятой партизанами зоне.

Ей не стоит знать и миллионной части того, что я видел в охваченной войной стране, где творили зверства и моджахеды, и армия ДРА, и части царандоя, а также, конечно, отдельные особи из «ограниченного контингента». В том ужас любой войны, когда массовые преступления совершают и развязавшие её, и те, кто сражается как бы на правой стороне, защищает свою страну от вторгшихся захватчиков. Война не спишет, не обнулит грехи обороняющихся, но напавшие получат сполна за всё: из-за их интервенции разрушены скрепы пристойности, люди гибнут массами от пуль, бомб и снарядов, и конца-края этому не видать… Девочка воспитывалась в военной семье, где даже набухавшиеся непременно провозглашали: офицерскую честь не пропьём, где Советская армия, особенно высокотехничные войска, представлялась неким эталоном, а гоблины из военно-строительных частей, подкарауливавшие дочек ракетчиков на предмет пощупать, казались странным и непоказательным исключением, но не закономерным продуктом системы.

Вике не нужно знать, что американцы ни за что и никогда не нанесут первыми термоядерный удар по городам государства, откуда возможет прилёт хоть одной ответки по Нью-Йорку. Невозможно по единственной причине — потому что президент США, допустивший уничтожение Нью-Йорка, не переизберётся на следующий срок, а его партия потеряет голоса в Конгрессе и будет отлучена от распила самого большого госбюджета в мире. Соображения гуманизма в данном случае не играют никакой роли. Я понимаю — несколько десятков советских МБР на боевом дежурстве, необходимые для сдерживания американской прыти, но попытка достичь паритета с НАТО по ядерным боеголовкам и средствам доставки разорила чахлую экономику СССР, зато досыта, по совковым меркам, накормила военно-промышленный комплекс и таких вот генералов Щегловых, причинивших куда больший ущерб Советскому Союзу, чем происки всех внешних врагов вместе взятых.

И это ничтожество смело раззявить на меня варежку… Как же они похожи с Евгением! Какая-то мизерная часть их сознания отдаёт себе отчёт, что занимаются не настоящим полезным делом, а полной хернёй, это порождает острый комплекс неполноценности, его пытаются заглушить раздуванием щёк и демонстрацией значимости.

Если бы не необходимость выполнять грёбаное задание «Вышнего», я, наверно, что-то попробовал бы изменить более масштабно, а не результаты боксёрских турниров. Но с каждым годом жизни в умирающем СССР всё больше убеждаюсь — абсолютно невозможно, бесполезно, даже если бы вселился не в плод, а в сравнительного молодого в шестьдесят первом году Брежнева или, прости Господи, в Никитку Хрущёва. Модель, где общественное производство зиждется на сверхмалой оплате труда работающих, или преобразуется в нормальную рыночную экономику, как в Китае, или чахнет как в СССР. Исключения в виде мелких закупоренных диктатур не в счёт. Советский Союз был слишком пронизан фальшью. Не удивительно, что опалённые Афганистаном рвались назад, в горы, в бой, там — всё честно, очевидно, где враг, а где друг, где герой, а где трус. Увы, сама базовая идея исполнения «интернационального дога» основывалась на лжи, будто бы народ, более чем на девяносто процентов мусульманский, потерпит власть, насаждённую иноземными атеистами.

Менять нужно было практически всё, что не по силам одному, даже самому высокопоставленному чиновнику. Страна вынуждалась налететь на экзистенциальный кризис, ввергнуться в хаос, чтоб до самого упёртого дошло: баста, карапузики, дальше так жить нельзя, и Горбачёв, отдам ему должное, выбрал кратчайший путь к хаосу и разорению. Молодец, товарищ коммунист, всё как обычно.