Другие предметы — арифметика, русский язык, литература, естествознание и даже французский — давались легко. Сказывались знания из прошлой жизни.

Прокофий Андреевич сначала искренне хвалил мои знания и учителей, потом хмурился. Я отшучивался про хорошее домашнее обучение.

В конце концов, осознав, что ничего нового по этим предметам он мне дать не может, стал напирать на другие науки. Со временем мы с ним перешли на теорию магии. Но тут обнаружилась проблема. Вяткин никак не мог объяснить мне нужные моменты. Это было похоже на попытки описать слепому от рождения, как выглядят сны.

После всех обсуждений я понял, почему на меня все так странно смотрят — во мне нет привычной и видимой всем ауры силы. Я был для них диковинкой. Это неприятно царапало, но в то же время придавало сил и желание учиться дальше. Как только магия появится — буду готов.

Попутно я через Вяткина узнавал все домашние сплетни. Почему-то именно с ним все охотно делились своими переживаниями и проблемами. Я слушал и мотал информацию на еще не выросшие усы.

С Василием тоже поначалу было непросто. Он относился ко мне как к обыкновенному ребенку и учил меня соответствующе. С какой стороны брать в руки нож, как сжимать кулаки. Да я и сам толком не освоился в детском теле, поэтому был удивительно неуклюж и медлителен. Алексей, как я понял, спорт и боевые искусства особо не любил — об этом говорило его слабое тело.

На каждом занятии на мне появлялись новые синяки и ссадины. Но я занимался с присущем мне, Александру, ослиным упорством. И иногда выдавал такие удары, что Василий сам обзавелся внушительным фонарем под глазом. После этого он задумчиво чесал затылок и обещал придумать что-то новое.

В итоге после этого ритуального обмена ударами — мы поладили.

В один из таких моментов мы сидели на заднем дворе и пили холодный компот. Мой учитель держал у наливающегося цветом синяка замороженный кусок мяса и был крайне раздосадован, что его одиннадцатилетний ученик смог до него добраться.

Разговор с обсуждения видов рукопашного боя плавно перетек на личную историю Василия.

Он приехал сюда с братом по поручению Николая Александровича. Да, ему тоже выслали приглашение сразу после ритуала. Значит, отец уже в тот момент все для меня решил. Неприятно, но логично.

Раньше Василий Смирнов был преподавателем в столичной гимназии, но после того как его поймали на драке в ресторане, остался без работы. Благодаря рекомендации бывшего директора и неплохого послужного списка, он тут и оказался.

По натуре Василий оказался открытым и простодушным. К слову, он запоздало извинился за холодный прием в день моего приезда. Я не удивился. Несложно увидеть ситуацию его глазами. Ребенок князя, без магии, чего ждать от него — непонятно.

Еще я пытался узнать про точное количество работников, но Василий лишь разводил руками, говоря, что нанимают иногда временных, если приезжал кто-то из семьи Вереховских. То есть опять ничего. Странно, очень странно.

***

Жизнь шла своим чередом. Я семимильными шагами шел по программе обучения, раз за разом удивляя своих учителей. Подружился с горничными, помогал Ивану ухаживать за лошадью, пока однажды не пропала Фекла. В тот день она должна была разбудить меня и прислуживать в столовой. Когда она не пришла, я не сразу обратил на это внимание. Проснулся, оделся, спустился в малую столовую. Но нашел там лишь Прокофия Андреевича и Василия. Они о чем горячо спорили.

— Это все твоя вина! Зачем девок по всем углам зажимаешь? Мало тебе Лизки? — возмущался Василий, от гнева сжимая кулаки.

— Да причем тут это! Я Феклушу со вчера не видел! — Прокофий Андреевич тер лоб и хмурился.

— Что тут происходит? — резко спросил я.

Мужчины разом замолчали, но продолжали бросать друг на друга злые взгляды.

— Расскажите, что случилось, — уже мягче продолжил я.

Может быть, они и видят во мне всего лишь ребенка, но еще я сын князя и имею право задавать такие вопросы.

Василий шумно выдохнул и начал говорить.

— Вчерась днем, мы договорились с Феклой... — он запнулся, подбирая слова, — встретиться. А она не пришла. Я считаю, что тому виной Прокофий. Потому что именно его я неоднократно видел в обществе Феклы. Он оказывал ей слишком настойчивые знаки внимания.

Слушать, как они пытаются объяснить ситуацию для ушей ребенка, было забавно.

— Прокофий Андреевич! — я картинно взмахнул руками. — А как же Лизонька? Я думал, это она любовь всей вашей жизни!

У Василия перекосилось лицо, он плотно сжал челюсти, стараясь держать себя в руках. А Вяткин лишь усмехнулся.

— Вот и я о чем. Фекла - девушка красивая, но сердце мое, как правильно сказал молодой князь, принадлежит Лизоньке.

— Но тогда, где Фекла? — упавшим голосом спросил тренер.

— Позовем Михаила? Может быть, он отправил ее на рынок? — предположил я, не сильно веря в эту версию.

— Лошадь в конюшне, никаких повозок я не видел, — еще тише пробормотал Василий.

— Сбежала? — осторожно вставил Вяткин.

— Да куда? — неожиданно резко ответил он. — Да и зачем? Все ж хорошо было!

— Давайте по порядку. Составим привычный список ее каждодневных дел, выяснил, в какой момент она пропала. Дальше обыщем парк и лес.

Две пары глаз удивленно уставились на меня. Что, съели? Ребенок тоже может выдавать разумные вещи.

— Да, давайте начнем, — выдавил из себя Василий.

Его можно было понять, ведь он уже пару недель добивался внимания Феклы, а та только хвостом крутила. Он жаждал действовать — искать, спасать, признаваться в любви. Нормальное мужское поведение.

Я приказал сначала найти и допросить Михаила. Смирнов и Вяткин одновременно сделали шаг к двери, столкнулись плечами. Я ожидал новую вспышку спора, но Василий отступил первый.

***

— Да что вы ко мне привязались? — кричал старший, брызгая слюной. — Не посылал никуда, заданий не давал! Сбежала девка! Небось украла ложки из столовой и сбежала!

Я сидел напротив него в большом кресле и думал. Говорил в основной Василий, так как Михаил с Прокофием Андреевичем друг друга недолюбливали.

— А когда видели в последний раз? — играя желваками, спросил тренер.

— Вчера! — взгляд старшего бегал от меня к Василию и обратно. — Должна была помогать на кухне. Но Анисий приходил жаловаться, что она не явилась.

— И вы ничего не предприняли на этот счет? — вставил я.

— А что я мог сделать? Выговор сделать? Так, она бы потом из вредности что-нибудь выкинула. Строптивая дикарка!

Мне все меньше нравились слова Михаила. Уважения к нему здесь, получается, особого не было.

— Давно вы тут старшим служите? — спокойно уточнил я.

— Лет десять, Ваше сиятельство! — вспомнил он о манерах. — Верой и правдой служу! Никаких нареканий!

И кто бы тебе мог упрек-то высказать? Николай Александрович, поди, в этом имении и не появляется. Купил и забыл.

— Я узнал, все, что нужно.

Поднявшись с кресла, я вышел из каморки Михаила. Василий и Прокофий Андреевич вышли следом.

— Теперь на поиски? — спросил тренер.

— Отслеживающие заклинания есть? — я вспомнил про магию.

— У меня резерва не хватит на большую территорию, — приуныл Василий.

— Тогда разделимся по парам и начнем — вынес я резюме.

***

Вся прислуга собралась на крыльце дома и ждали указаний. Все восемь человек. Я, получается, девятый. Лизонька плакала, держа Анну за руку, мужчины хмурились.

— Разделим парк на квадраты и будем прочесывать их магией. Если кто-то что-то обнаружит: вещь Феклы или ее саму, кричите немедленно.

Все покивали на мои слова и разделились на пары. Я хотел было остаться на крыльце, но не смог. Неясный зуд гнал меня с места, требовал действий.

Поэтому я вернулся в дом, и уверенным шагом направился в закуток служанок. Не сразу нашел нужную дверь — в этой части дома я еще не бывал.