Ситуация становилась очень опасной: слишком эффективный инструмент влияния те силы, которые проявились, теперь не оставят. Значит, придётся менять все планы. Нужно готовится действовать на виду, под самым носом.

Остро не хватало информации об этих самых силах. Понятное дело, что все городские легенды и слухи о богатых фамилиях — это ровно то, что они сами о себе распространяли. Руководствуясь им одним ведомыми интересами. А о том, как дела обстояли на самом деле, оставалось только догадываться.

В какой-то момент я понял, что, кроме специалистов по социально-психологическим манипуляциям мне остро нужны были аналитики, способные доставать и структурировать крупицы информации из открытых источников. Я не сомневался, что такую информацию добыть вполне реально: ведь если ты управляешь активами на триллионы долларов, так или иначе твоя воля проявляется в реальном мире, несмотря ни на какие маскировочные ухищрения.

Однако же, такого специалиста взять было просто не куда. Лику в ближний круг не посвятишь, у Шурика будут свои прикладные задачи, а других достаточно головастых людей, способных на верность, мне пока что не попалось.

Бегая по встречам, я вдруг осознал, что незаметно для себя самого стал очень занятым человеком. Пожалуй, даже более занятым чем тогда, когда работал на высоких должностях в бизнесе. Не могу сказать, что меня это обрадовало: за суетой остаётся мало времени на размышления. А думать сейчас надо было очень много.

В понедельник мы с Шуриком полетели во Владивосток. Кажется, он немного обиделся на меня за то, что я не потащил его на концерт в вип-ложу. Оказывается, он всё равно там был — просто пришёл заранее, вместе с толпой, чтобы занять приличное место.

Зато моё предложение полететь на Дальний восток он воспринял с большим энтузиазмом.

Мы летели из «Домодедово». Тут всё ещё стоял старый терминал, советской постройки. И, надо сказать, он был не в лучшем состоянии: в туалеты заходить было откровенно страшно. Зато памятник — Ту-114 перед входом, слева от платформы электрички — был в сохранности.

Летели мы тоже на настоящем памятнике истории — шестьдесят втором Иле.

Тем не менее, обслуживание на борту было вполне приличным: кормили горячим, даже выдавали одноразовые шлёпанцы и дорожные наборы.

Владивосток встретил ярким солнцем и почти летним теплом. Однако же даже такая погода не могла скрыть плачевное состояние города: дорога из аэропорта находилась в кошмарном состоянии, дома какие-то обшарпанные, даже в центре асфальт с огромными выбоинами.

Нас встретил парень на чёрном праворульном «Лэнд-крузере», довольно бандитского вида. Я не особо удивился заметив, что под кожаной курткой у него скрывается наплечная кобура.

Встречу, переговоры с местными и наше размещение организовывала китайская сторона — по их собственному предложению. Я же был только рад сбросить с себя текучку. Хоть я и подумывал о секретаре, пока такой роскоши у меня не было.

Нас привезли в клуб со странным названием «Стелс». Заведение было полупустым, но кухня работала и за несколькими столиками сидели посетители вполне определённого вида: в малиновых пиджаках с толстыми цепями. Если в Москве подобная «мода» уже начинала потихоньку отходить, то для провинции всё ещё оставалась вполне актуальной.

В отдельном кабинете, где уже был накрыт стол, уставленный морепродуктами, нас встретил незнакомый китаец — средних лет, невысокого роста с нетипичными для своего народа большими залысинами.

— Здравствуйте, — сказал он по-русски без малейшего акцента. — Рад видеть, присаживайтесь. Меня зовут Ли.

Он протянул руку, которую мы с Шуриком по очереди пожали.

Когда водители и охранники вышли, китаец сел на стул, посмотрел на нас испытующе и спросил:

— Голодные?

Я улыбнулся. Вёл он себя, мягко говоря, нетипично.

— Не особо вроде, — ответил я. — В самолёте хорошо покормили.

— Вот и ладно. Можно сразу к делу, — кивнул китаец.

Мы с Шуриком переглянулись. После этого я, стараясь вежливо улыбаться, занял место за столом.

— Вы чего такие? — удивлённо приподняв брови, спросил Ли. — Ребят, если что я местный. Родители в конце семидесятых сбежали в СССР, я в Читинской области родился. Потом уже перебрался сюда, поближе к деньгам. Так что я свой, не переживайте.

— А, — кивнул я. — Ясно.

— Смысл вас знакомить с местными бандюгами? Я всё разрулю если что, не переживайте.

— Это здорово, — кивнул я.

— И потом — вы же знаете, с кем работаете, так? — улыбнулся Ли.

— Знаем, — кивнул я. — Ли — это же фамилия, так? Как вас зовут?

— Саша я, — улыбнулся китаец.

— Блин, — вырвалось у меня.

— Да, распространённое имя, — вздохнул Ли. — Так что по фамилии как-то лучше, да?

— Пожалуй, — согласился я.

— Так, ребят. В общем, помещение гарантированно не прослушивается. Расклады такие: по литографу. Установку «Никон» мы достанем. Да, там есть замороченные регуляторные правила — но мы с ребятами в Японии уже придумали, как обойти. Техника новейшая, техпроцесс уже сейчас сто девяносто три нанометра с перспективой до шестидесяти четырёх на том же оборудовании… вы ведь в теме? Понимаете, что такое техпроцесс? — уточнил он.

— Понимаем, — мы с ответили одновременно. А Шурик ещё для убедительности присвистнул.

— Обойдётся это дело в пятьдесят миллионов… — он сделал паузу и пристально посмотрел на нас.

Я кивнул.

— И это только поставка. Сами понимаете, здесь, на месте, будут проблемы со всем: во-первых, коммуникации. Они тут не годятся. Зимой отключения суточные бывают, и лучше точно не станет в ближайшие годы. Так что нужна своя станция и всё такое прочее, со снабжением. Во-вторых, кадры. Их тут не то, чтобы очень много, не говоря о квалификации.

— Это всё решаемо? — спросил я.

— Решаемо, конечно, — улыбнулся Ли. — Ещё тридцатка.

— Пойдёт, — кивнул я.

Ли даже глаза округлил.

— Вот так? Пойдёт и всё?

— Это окупится, — пояснил я.

— А. Ну да, — кивнул Ли, после чего взял крабовую фалангу и принялся её резать ножницами.

— Шурик здесь останется, — сказал я. — Ему охрана нужна будет. Сможете обеспечить?

— Разумно, — кивнул китаец. — Сделаем.

Собственно, на этом деловая часть переговоров была закончена. Мы посидели ещё какое-то время, болтая обо всяком. Конечно, мне приходилось следить за языком, но Ли оказался интересным собеседником, охотно травил местные городские байки, делился последними новостями из жизни региона. И не забывал ругать японцев, конечно. В основном за высокомерие.

Тем же вечером я вылетел обратно, оставив необходимые инструкции Шурику. Тот, шокированный поначалу перспективной застрять в Приморье на много месяцев, не только смирился со своей участью, но, кажется, начинал получать удовольствие, когда услышал размер суточных.

Разумеется, за ним тоже требовалось наблюдение, потому что очень скоро соблазны станут труднопреодолимыми. Но на ближайшие полгода его энтузиазма должно хватить для более-менее честной работы. А большего пока и не требовалось.

Отец встретил меня в аэропорту — у него было два выходных подряд. Доехав до дома, переодевшись и приняв душ, я снова отправился на встречу, в этот раз со своими ребятами.

К моему большому сожалению, Лёша попал в наряд. Перенести свой вылет в Германию я не мог, а для того, чтобы напрягать Ступикова не было достаточных оснований. К тому же, это привлекло бы совершенно излишнее внимание.

Так что возле КПП я встретил одного Серёжу.

Он поздоровался и сел на пассажирское сиденье.

— Ну что, как дела в целом? — спросил я, трогаясь с места.

Серёжа глубоко вздохнул, потом ответил:

— Да как-то не очень просто всё…

— Поясни.

— По поводу твоего задания. Мы с Лёхой пару ночей не спали… Саш, в общем, ты не обижайся, но сейчас пытаться устранить влияние концерта это всё равно что… ну, как тушить пожар из пипетки.