«Надо подойти ещё ближе» — подумала Тар. Остальные переглядывались, не рискуя выйти из тени домов.

Мир оглядел площадь и отправил Арториэля с Ирисом и Радой по другой стороне. Деер-т и Тар остались с ним.

Золотой Дракон пробурчал что-то недовольным голосом.

«Что?»

Рукоять налилась нестерпимым холодом, заставив Тар разжать пальцы.

«Перевязь…»

Порвана.

Металл, набатом бьющий по камням. Рушащаяся вмиг магия.

Оказывается, спугнутые эльфы умеют подпрыгивать на месте.

Оказывается, мгновение — это долго.

Оказывается, умирать больно… каждый раз.

— Да когда это уже закончится?! — возопил Фет, когда слуги жреца, приковав нас всё в том же зале с алтарем, удалились. Прежде всего вор убедился, что не может освободиться от цепей… и уже потом дал волю раздражению. — Не могу больше терпеть этот бред!

— Скоро. — Вглядываясь в темноту, отозвалась я. Там что-то происходило. Воздух дрожал, казался зыбким и тягучим. Ошейник на моей шее сжался, едва позволяя дышать. Чуял магию, затопившую подземелье. И реагировал — как мог. По телу прошла волна холода. Я расслабила мышцы и повернулась к Фету, прижавшемуся затылком к стене.

— Ты чувствуешь?

— Да. Это какой-то ритуал?

Он дернулся и снова попытался вытащить руку из «браслета».

— Разве что подготовка к ритуалу. Жрец больше не экономит силы — выплескивает всё, что накопил.

Сейчас, при свете множества факелов я смогла оценить, насколько сильно подействовало на него заключение в этом подземелье. Дело было даже не в грязи, волосатости и бледной до жути коже… Безумием от него веяло. Не страхом… не гневом, что было бы вполне ожидаемо. Не отчаянием…

— Значит, представление идёт к финалу? — злой оскал в обрамлении сухих тёмных губ.

— Вроде того. Фет…

— М?

— Когда начнётся бой, не вмешивайся.

— Иди к гоблинам. — Тут же окрысился вор. Только прозвучало это как-то слишком уж предсказуемо. — Какой бой? С кем? Мы прикованы к стене, на тебе ошейник, оружия нет…

— Увидишь. — Больше я сказать не могла. Рано. Странно, но это так.

— Снова тайны? Иф, я… устал. Никогда не думал, что вот так просто смогу в этом признаться. Но это так. Я пуст настолько, что любая попытка придумать что-нибудь для нашего спасения, вызывает у меня лишь глухую тоску.

Меня начало трясти — что нужно было сделать, чтобы довести взрослого и язвительного Фета до такого? Ткнуть его лицом в собственное бессилие? Запереть в подземелье и лишить веры в себя? Поманить ложной надеждой и снова обмануть? Неужели это оказалось так просто?

Если бы магия была со мной, я попробовала бы исправить…

— Фет, началось.

— Ничего не чувствую.

«…И не вижу. Я тоже».

— Не здесь. Он создает что-то небывалое. — Я тряхнула головой, отбрасывая упавшие на лицо волосы. От его магии хотелось смеяться и танцевать. Хотелось петь… и целовать его — гордого и жестокого эльфа, мага Огня, последнего из своего клана. Того, кто придёт за мной, что бы ни случилось. — Тарриэль…

— Где? — завертел головой Фет.

Наваждение исчезло.

— Не знаю. Показалось. — Только шрам на руке горел и тянул болью.

Вор опустил голову и глухо спросил, словно услышав мои мысли:

— Думаешь, придёт?

— Нет.

— Не думаешь? Или не придёт? — сверкнул глазами он.

— Думаю. Не придёт.

— Прогресс. Уже думаешь… полвека прожиты не зря.

— Гад ехидный… Завидуешь?

— Ага. — Оскалился и уже нормальным, внимательным и острым взглядом наградил смеющуюся меня. — Где этот жрец? Мне не терпится с ним пообщаться.

— Кажется, он это понял.

— И испугался? Прячется где-то, дрожит от ужаса…

— Лишь бы не от смеха.

— Не бойся, ему недолго осталось над тобой смеяться.

Я фыркнула.

— А над тобой?

— И начать не успеет!

— Ммм… не хочу тебя разочаровывать. Но к стене прикованы мы.

— Тебя это остановит?

— Хм. — Я приподняла руку, насколько позволила цепь. Переступила с ноги на ногу, позвенев кандалами. По стене непрерывно текла ледяная вода. Намокшая рубаха липла к плечам и спине.

— Вот и меня не остановит. — Подытожил вор.

— Он мой.

Фет вскинул голову, явно собираясь возразить. Поймал мой взгляд и кивнул.

— Хорошо. Думаю, там на всех хватит.

— Благодарю.

Пару часов ничего не происходило. Мы молчали. Было холодно — с каждой минутой всё холоднее. Мышцы горели от боли. Сил на поддержание разговора не оставалось ни у меня, ни у Фета. Я к тому же не оставляла попыток дозваться… хоть кого-нибудь. В идеале — тех, с кем уже установила контакт за время, проведённое в этих гостеприимных стенах.

— А вот и они. — Хрипло сообщил очевидное Фет.

Я усмехнулась, рассматривая вошедших в зал. Фигуры в плащах (это они молодцы — холодно же… и сыро) проворно чертили что-то вокруг алтаря, расставляли свечи… в общем, всячески мельтешили и создавали уют.

— Ждём главного злодея. — Прокомментировал вор, облизывая губы. — И команду спасителей на белых козлах.

— Боюсь, белые закончились. — Кивнула я на суетящихся… кто они там? Врагов и злодеев, ага. Все как на подбор в чёрных одёжках. Только что рога из-под капюшонов не торчат.

— Ну… — с сомнением протянул он. — Придётся довольствоваться тем, что есть.

— Скромный ты.

— А то.

Меж тем плащеносцы закончили свою работу и разбежались, напоследок старательно протерев тряпочками пол вокруг алтаря. Рисунок, оказавшийся аккуратным таким треугольничком с загогулинами на вершинах, они старательно перешагивали.

Напор магии тоже уменьшился. Так что к появлению жреца и Людвига я была готова. Белая мантия с золотой окантовкой Хортивому шла невероятно. Распущенные волосы, придавленные венцом из темного металла с крупным шерлом, струились плащом. Картинку портили только запавшие обведённые черными кругами глаза и откровенная небритость. Замаялся, бедный…

Император выглядел лучше, чем мы. Не считая одной маленькой детали — того, что он шёл своими ногами и никаких цепей или ошейников на нём не наблюдалось. Зато воля была подавлена качественно и заблаговременно.

Пристроив Людвига на одном из углов, жрец махнул рукой, убирая наши цепи и одновременно подчиняя тела своей воле. Количество рассеянной в воздухе магии снова резко выросло. Удерживать при этом магические плетения — гоблинский труд. Мне даже захотелось пожалеть жреца, позеленевшего от напряжения.

Мы замерли на вершинах треугольника. Жрец всё так же не говоря ни слова подошёл к алтарю. Запел, направляя и выстраивая потоки магии. Я прикрыла глаза, любуясь тонкой и чёткой структурой плетения. Сдвинуться с места или заговорить было невозможно. Только смотреть… Это уже много. А если чуть-чуть расслабиться и не сопротивляться оттоку энергии, забираемой алтарём, можно позволить себе и ещё кое-что. Вплести в узор собственную ниточку. По самому краю… не меняя структуры, даже не трогая направления…

Не заметил. Слишком много сил вложено в магию. Он ведь не только это плетение держит.

Пальцы на руках начали замерзать. Энергия уходит непрерывным потоком. Пока — резерв. Как только он подойдёт к концу, в ход пойдёт и жизненная сила.

Плетение сложилось. И моя ниточка по самому краю. Не могу больше ничего сделать. Только ждать.

Голос жреца становился то громче, то тише. Он пел, выкрикивал, выплетал и отпускал готовые плетения… одно за другим. Алтарь сиял. В какой-то момент жрец достал нож и на алтарь потекла кровь. Его. Магию на чужой крови он мог бы сейчас и не выдержать.

Всё, резерв пустеет — в глазах начало темнеть. Фет и Людвиг потеряли сознание ещё раньше. Сейчас жрец начал брать наши жизни.

В последний миг я почувствовала, как лопаются щиты, закрывавшие большую часть моего разума и памяти. Понимание накатило волной… и схлынуло, оставив чистую светлую радость.

«Лют… любимый»