Яра зачеркнула этот пункт и перешла к следующему.

«Не помогает мне с уборкой»

Это да. Так иногда хочется вернуться домой и обнаружить чистоту и готовый ужин. Просто расслабиться вечером. И чтобы не надо было тысячу раз просить помыть посуду. С другой стороны, он не помогает, но он и не ругает, если что не убрано. И чисто мужскую работу всегда делает: гвоздь там в стену вбить или диван отодвинуть.

А еще он ни слова не сказал ей, когда на днях чистил сифон от ее волос. Хотя вообще в процессе сказал много разных слов. В том числе нецензурных…

С другой стороны, такая мужская работа случается редко, а убираться, готовить, стирать, гладить, мыть посуду и полы, протирать пыль и делать миллион других мелких дел нужно постоянно. Так что это пункт имел право на жизнь.

«Проводит со мной мало времени».

Вот он — главный камень преткновения. Ей было мало его. Все остальное по сути были придирки, и их можно было простить. Тем более к ней тоже придраться можно, она не безупречна. Готовит кое-как, подвисает по вечерам в соцсетях, и даже если Гриша приходит поболтать, все равно то и дело кидает взгляд на сотовый.

А еще она никак не может решиться на ребенка, хотя он, уже не скрываясь, провожает взглядом каждую встречающуюся им коляску.

Но какой ребенок, ей всего двадцать семь! Ее только повысили. Декрет сейчас был бы вообще не кстати.

Ладно, сейчас речь не о ней. Речь о том, что ей одиноко и скучно, а время идет, уходит… А если завтра кому-то из них кирпич на голову прилетит? И плакать потом на могиле об упущенных возможностях? Страдать по тому, что они могли сделать вместе, но не сделали?

Яра взяла в руки сотовый, открыла галерею. И нашла фотографии с их последней поездки.

С тех пор, как ей исполнилось двадцать, они с Грачом увлеклись автопутешествиями. Яра обожала все, что было с ними связано. Даже то, как они переругивались по поводу ее огромного чемодана, и в конечном итоге Гриша неизменно оказывался прав, и выходило, что две трети вещей можно было с собой не брать. Она душу была готова продать за момент, когда они садились в машину и оставались только вдвоем, и следующие несколько суток проводили в пути, развлекая друг друга разговорами и шутками. Она выбирала для них музыку, перебирая диски, лежащие у него в бардачке. Они пили кофе, купленный на заправке. В ее жизни не было ничего вкуснее этого кофе с видом на солнце, встающего из-за поля, реки, дороги, холма, горы, чужого города… Любовались на звезды, лежа на капоте. Порой ночевали в палатке… Ладно, спертый воздух внутри палатки по утрам был не самым ее любимым воспоминанием, но вот все остальное…

Может быть именно из-за этих поездок она так остро воспринимала потом пустые будни, разделяющие их. Почему они ездили так редко? А с другой стороны, сколько пар умудряется ездить куда-то чаще? Но ведь можно проводить время вместо не только так. Выбираться на шашлыки на выходных или кататься на велосипедах. Гулять в парке по вечерам. Ходить хоть куда-нибудь… Вот как позавчера в театр. Не сложно же.

Несколько лет назад она прочла «Пять языков любви» Гэри Чепмена и согласилась с его концепцией. В своей книги он выделил пять основных способов проявить любовь. Среди них были помощь и время. Гриша любил ее, заботясь о ней, и Яра точно знала, что в случае необходимости может рассчитывать на него в любое время дня и ночи, но на этом он считал свой долг выполненным. Ей же от него нужно было время. Нужно было, чтобы он уделял ей внимание. Быть рядом и быть вместе — разные вещи.

Ей все казалось: не поторопись она с Гришей, могла бы найти кого-то другого, кто был бы ближе, кто разделил бы с ней ее интересы. Тоже кого-нибудь с шилом в седалищном нерве. И вместе они бы и ездили везде, и ничего бы их не смущало: ни быт, ни занятость.

Стал бы этот кто-то возвращать ее раз за разом и прощать ей ее косяки?

И одновременно не отпускало ощущение: это она не вполне самодостаточна и не может себя занять, чтобы не скучать.

Яра тряхнула головой. Самокритике предаваться не хотелось, такой вариант времяпрепровождения никогда не приводил ее ни к чему хорошему.

Она подумала еще немного, вспомнила в деталях прошлый вечер и дописала в правую колонку:

«Секс».

Когда секс был, он был хорош, но случался он редко. Про сильную, слабую и среднюю половую конституцию Яра знала все. Но в жизни это знание мало помогало. От него ей не хотелось меньше, а ему больше. Но было ли это достаточной причиной для развода?

Недостатки… Что там еще? Были мелкие бытовые привычки, которые жутко ее раздражали. Например, он все время бросал кружку возле ноутбука и не пользовался подставкой для нее. Но насколько корректно было отнести это в этот столбик?

— Девчонки, а пойдем посидим где-нибудь, а? Пятница же! — крутанулась на стуле Янка, прерывая поток мыслей в голове Яры.

Янка пришла к ним работать недавно. Этакая зажигалочка, она была никем и ничем не обремененная, и пользовалась своей свободой на полную катушку, о чем с радостью всех проинформировала. Она быстро перезнакомилась со всем офисом, со всеми нашла общий язык. С Ярой она тоже попыталась познакомиться поближе, но Яра таких людей побаивалась, поэтому на все вопросы отвечала односложно, и Яна вроде как от нее отстала. Поэтому ее предложение стало немного неожиданным. С другой стороны, а может стоит согласиться? Яра прекрасно понимала, что сама отваживает от себя людей. А вдруг чудо случится, и будет весело?

Яра повернулась к сидящей рядом Ксюше. Та мялась: у нее было двое маленьких детей, которые ждали ее дома, но было видно, что ей хочется. Так что уже через пару минут уговоров она звонила мужу и долго и нудно отпрашивалась у него звенящим шепотом.

— Яра?

Ладно. Риск — дело благородное. Да и что она теряет? Станет некомфортно — уйдет. И потом, она же сама только что мечтала о разнообразии в своей жизни за счет собственной самодостаточности. Вот и повод подвернулся.

И она согласилась и скинула Грише сообщение:

«Задержусь после работы, пойдем с девочками посидим».

«Ок. Возвращайся на такси.»

В баре было многолюдно, но спокойно и уютно. Ксюша изучала меню с таким тщанием, будто видела его впервые в жизни. Яра полистала без особого интереса. Заказала что-то почти наугад. Янка все болтала и болтала, а Ксюша выпила принесенный ей бокал вина и вдруг впала в странное оцепенение.

— Ты в порядке? — обратилась к ней потихоньку Яра.

— Не обращай на меня внимание, — зевнула она. — Я когда остаюсь без детей да еще и с горячей едой наедине, меня развозит.

— Яр, а у тебя муж кто? — спросила Яна.

Это был совершенно безобидный вопрос. Открытая информация. Но почему-то Яра такие вопросы не любила. Каждый раз возникало ощущение, словно кто-то чужой без спроса пришел к ней в дом и прошел в обуви прямо в спальню.

— Оперативник, — ответила она.

И отметила, как у Яны загорелись глаза.

Ага, с-час.

— Ого, крут, наверное?

— А то, — вежливо улыбнулась Яра.

— И давно вы вместе?

Всю жизнь. И пусть даже не смеет думать о ее мужчине. Ну и что, что последний раз она тренировалась в девятнадцать лет? Яра не сомневалась: ради такого случая ее тело вспомнило бы что-нибудь поэффектнее.

Боги, она ревнует.

Она ревнует человека, от которого хочет уйти.

Разве это не звоночек?

— Восемь лет вместе, из них четыре в браке, — гордо ответила Яра.

И эта гордость — тоже звоночек.

Ведь правда в том, что она не хочет уходить. Она хочет, чтобы он изменил свое отношение к ней.

— А он тебя сильно старше да? — вдруг проявила интерес Ксюша. — Я его как-то видела, когда он тебя с работы забирал. Блин, везет тебе, меня Кирилл никогда с работы не забирает. Иногда трясусь в метро, зажатая между телами, и думаю: все бы отдала за машину. Но нет, мы же строим дом на даче, так что денег оплатить мне курсы вождения и купить машину у нас нет…

Яра с удивлением посмотрела на коллегу. Ту куда-то несло. Она никогда так не откровенничала. Видимо, бокал вина оказался лишним. Яна рядом жадно впитывала информацию.