Притаившись за углом, Росита наблюдала за мотоциклом. Он остановился у дома Рамиресов. Полицейские пинком открыли дверь и вошли внутрь. Вскоре из дома донесся грохот переворачиваемой мебели и звон бьющейся посуды.

Она поспешила в порт: и так много времени потеряно. Путь в порт лежал мимо собственного дома. Росита невольно замедлила шаг. Дверь была распахнута. Странно — кажется, она собственноручно закрыла ее полчаса назад. Может быть, отец вернулся? Забыл что-нибудь?

Росита подошла и… застыла на пороге. Все в доме было перевернуто вверх дном. Из стола выломаны «с мясом» все четыре ножки — тайник искали, что ли? Солома из тюфяка разбросана по полу.

Стараясь не ступать на осколки посуды, Росита прошлась по комнате.

На кухне был учинен еще больший дебош. Сунув в карман кусок кукурузной лепешки, она вышла на улицу и быстрым шагом двинулась к Королевской впадине.

Могла ли она знать, что по приказу министра внутренних дел и генерала Четопиндо порт уже блокирован и тем самым отрезан от внешнего мира? Пятнадцать минут задержки оказались для Роситы роковыми.

После нескольких безрезультатных попыток проникнуть в Королевскую впадину Росита вернулась в фавелы.

Если недавно фавелы казались вымершими, то теперь здесь кое-кого можно было встретить. Это были женщины и дети, которые не успели или не смогли ни уйти в Королевскую впадину, к своим мужьям, отцам и братьям, ни спрятаться, ни уехать в глубь страны.

Росита вернулась в свой разгромленный дом.

Она провела тревожную ночь, спала урывками, часто просыпалась, выходила на улицу. Со стороны Королевской впадины доносились выстрелы, приглушенные расстоянием. Над портом мерцали бледные сполохи, шарили щупальца прожекторов, установленных на эсминцах и сторожевых катерах.

Прошло несколько дней, в течение которых Росита снова тщетно пыталась проникнуть в Королевскую впадину. Однажды утром, выйдя из дому, чтобы разыскать чего-нибудь съестного — скудные домашние припасы кончились, — подошла, по обыкновению, к почтовому ящику. В прорези что-то белело, и сердце Роситы забилось. Странным казалось уже то, что почта работает, как обычно.

Она вынула письмо. Росита надорвала конверт и вытащила листок:

«Здравствуй, Росита!

Беспокоюсь о тебе, потому что ты живешь, я знаю, недалеко от Королевской впадины. А там с тех пор, как мы расстались, произошло столько событий.

Я хочу тебе сообщить, что выполнил обещанное, хотя мне это и стоило немалых трудов. Речь идет о Гарсиа. Мне удалось получить о нем кое-какие сведения, но сообщить их в письме не могу. Приезжай, и все узнаешь.

Карло».

Неужели Гарсиа жив?!

Росита спрятала письмо, прислушалась: выстрелы со стороны Королевской впадины стихли.

Кое-как добралась она до близкой столицы и, не переводя дыхания, помчалась в Комитет общественного спокойствия.

— Куда? — спросил знакомый охранник, заступая дорогу.

Росита остановилась.

— К помощнику генерала Четопиндо.

Охранник смерил посетительницу таким взглядом, словно подозревал молодую женщину по меньшей мере в покушении на государственный переворот.

— Сеньора Миллера нет, — отрезал он. Но, еще раз взглянув на Роситу, смягчился и добавил: — Все начальство теперь там.

— Где — там? — не поняла Росита.

— Ты что, с луны свалилась? Газет не читаешь? — удивился охранник. — В Королевской впадине, где же еще.

Росита выглядела такой несчастной, что молодому охраннику стало жаль красивую девушку. Он оглянулся и, убедившись, что вокруг никого нет, произнес, понизив голос:

— Миллер должен приехать сегодня.

— В котором часу?

— Он мне не докладывает. Лови его в течение дня.

— Спасибо.

— Я ничего тебе не говорил, — пробормотал скороговоркой охранник, откозыряв приближающемуся офицеру.

Она бродила по городу, стараясь не слишком отдаляться от Комитета, рассчитывая издали заметить машину с Миллером.

Только под вечер к монументальному особняку подкатила машина с Миллером: охранник не обманул Роситу.

Карло издали заметил ее и, выскочив из машины, помахал ей рукой.

— Эта дама со мной, — сказал он охраннику. Тот молча отдал честь.

Помощник генерала тщательно закрыл дверь кабинета.

— Садись, — кивнул он в сторону глубокого кожаного кресла.

Она села и выжидательно посмотрела на Карло.

Карло взял со стола газету и протянул ей:

— Читай.

Это была газета, издающаяся за рубежом.

Буквы прыгали перед глазами. Бросилась в глаза статья, заботливо отчеркнутая красным карандашом. Заголовок гласил: «Преступник остается преступником». Автор статьи — его фамилия ничего не говорила Росите — рассказывал, что две недели назад покинул Оливию, путешествуя по своим делам. В прибрежном городке он повстречал на улице человека, лицо которого показалось ему знакомым. Автор порылся в своей памяти и припомнил, что встреченный им человек есть не кто иной, как оливийский государственный преступник Гарсиа, шофер генерала Четопиндо, который, как об этом много писали оливийские газеты, бежал из страны на машине генерала, прихватив с собой ценные секретные документы. Как же могло случиться, вопрошал автор статьи, что преступник, розыск которого был официально объявлен оливийскими властями, благоденствует, даже не особенно прячась? Быть может, он изменил фамилию и подделал свои документы, что сбило с толку местную полицию? Либо некие должностные лица оказались им подкупленными? «Так или иначе, преступник здесь процветает», — негодовал автор заметки.

Здесь же красовалась фотография, которую, как сообщал автор, ему удалось сделать незаметно для Гарсиа.

«Я тотчас, разумеется, сделал заявление в местную полицию, — заключал автор. — Надеюсь, она сочтет необходимым арестовать Гарсиа и передать его оливийским властям, и преступник получит по заслугам».

Росита долго рассматривала фотографию. Гарсиа, улыбаясь, сидит за рулем машины. Шляпа сбита на затылок, локоть выставлен в приспущенное боковое стекло. «Боже, Гарсиа совсем не изменился», — подумала Росита.

Карло внимательно наблюдал за ее реакцией. «Миссия Педро удалась, — решил он. — Можно приступать к следующему этапу». Завтра же все оливийские газеты раструбят о том, что сейчас лихорадочно пытается постичь сидящая перед ним девушка с горящими глазами. Любой ценой нужно внести раскол в ряды членов Демократической партии. Рецепт Гитлера едва ли устарел. Раскол эффективней любого оружия.

Росита опустила газету на колени.

— Ну вот, я сдержал свое слово. Теперь ты знаешь все о Гарсиа, — сказал помощник генерала. — Откопать эту газетенку было непросто. Эту работу я не хотел доверить никому, сам просматривал прессу, поступающую из-за рубежа, хотя времени у меня сейчас, сама понимаешь…

— Если Гарсиа действительно бежал, почему вы искали его спустя рукава? — перебила Росита.

— Но ты же сама прочла, что виноваты не мы, а тамошняя полиция…

— Чепуха, — упрямо мотнула головой Росита. — У этой газеты концы с концами не сходятся. Арестовать Гарсиа ничего не стоило, ведь он совершенно не скрывался.

«А она вовсе не глупа, — подумал Миллер. — Нужно будет поразмыслить, как подать в завтрашних газетах этот материал, чтобы он не выглядел уткой».

— Ты попала в точку, — произнес он вслух. — Вопрос о Гарсиа не так прост, как тебе кажется. Он обсуждался в правительстве, как только шофер исчез. Тогда решили не привлекать к этому делу особого внимания.

— Почему?

— Э-э… Время тогда было тревожное… Впрочем, я не могу тебе всего сообщить.

Росита разорвала газету на клочки и швырнула их на ковер. Обрывки разлетелись по всему кабинету.

— Фальшивка!

Миллер усмехнулся.

— У меня есть еще сколько угодно экземпляров. Ты ведешь себя как ребенок: когда он видит неприятное, то закрывает глаза.

Хотя внешне Росита храбрилась, в душе ее поселился червячок сомнения. С детства в ней жила в чем-то наивная, но неистребимая вера печатному слову. К тому же нельзя было не верить и фотографии…