– Все, что надо было по существу сказать, уже сказано в этом, – похлопал командир отряда «морских охотников» по планшетке, – «запакетенном» приказе. О чем там говорится, повторять не стану. Где и когда велено высадить роту на берег – ты знаешь. Ну а злишься потому, что через десять минут тебе предстоит идти в сентябрьскую воду, в болото, прямо под пули, мне же пока что выпадает оставаться в этом теплом кубрике. Как оно дальше сложится, не знает никто. Не исключено, что вскоре и мне и всей команде катера, тоже придется воду хлебать. Но пока что расклад вот такой. Может, я и сам не прочь был бы поменяться с тобой, однако же, извини, у каждого – свой командир и свой приказ.

– Не надейся, своего места в десантном строю я бы не уступил, – проворчал Зубов.

– Тогда какого дьявола с факелом в пороховой склад суешься? – примирительно спросил Осьминов. – Меня ведь тоже рвануть может.

Старший лейтенант по-мальчишески посопел, давая понять, что страсти окончательно угасли.

– Без тебя, адмирал ты наш, знаю, – проворчал он, – что парад весь этот, с «Севастопольским конвоем» во главе, затевался не для нас. И что главный бой принимать не мне, а полку морской пехоты. Но и мы тоже не с палками подсолнечными на берег этот высаживаемся; сражаться предстоит по-настоящему.

…Едва завершилась высадка, которая прошла без потерь, как орудия всех шести «морских охотников» несколькими залпами ударили сначала по объектам у шоссе, затем по территории пансионата, в котором уже хозяйничал немецкий персонал, и снова по приморской части. Лишь после этого корабельные канониры начали вести обстрел приморской части поселка вразброс, пытаясь подавить четыре прибрежных пулеметных дзота да посеять общую панику.

Весь этот огневой налет длился не более пятнадцати минут, затем два катера затаились между островками, под сенью высоких ив. Остальные же отошли за большой мыс, чтобы какое-то время отсидеться за ним, в двух бухтах, поддерживая радиосвязь и с радистом десантной роты, и со штабным судном конвоя.

Решив, что с моря высаживается крупный десант, румынский гарнизон поселка тут же отошел к шоссе, чтобы объединиться с зенитной батареей и охраной нефтебазы. Однако повторный артналет окончательно уничтожил базу и повредил орудия батареи. После чего десантники атаковали оба вражеских подразделения, заставив уцелевших солдат спасаться бегством. В это же время два отделения морских пехотинцев очищали от немцев территорию пансионата и рыбачьей пристани.

– Утром румыны перебросят к твоему плацдарму как минимум батальон пехоты и начнут прощупывать тебя огнем своих батарей, – пообещал Гродов, как только командир роты доложил ему по рации о своих действиях.

– Пока что чувствуется, что вояки они не из храбрых, – заметил старший лейтенант.

– Тем не менее пока что они воюют под Одессой, а не мы под Бухарестом, – холодно осадил его майор. – И события еще только разворачиваются. Поэтому выставь два разведпоста и, как только противник получит подкрепление, пусти на него корабельную артиллерию. Но это – под утро. А пока что не трать времени: окапывайся у входа на косу. Здесь, рядом с плавнями, указан рыбачий стан, – дал Гродов понять, что, сидя в кают-компании «Красного Кавказа» рядом с радистом, успел развернуть карту. – Он еще существует?

– Нахожусь на его территории, в просторном рыбачьем доме из камня. Рядом лабаз.

– Обязательно включи их в свой плацдарм, и перекрой подходы к плавням. Все челны, плоты – берите под свой контроль у косы.

– Возьмем, – решительно заверил его Зубов и тут же сочувственно поинтересовался: – У вас тоже время на подходе? С минуты на минуту?

– Ты прав, десантник, нам все это еще только предстоит. Потери большие?

– Один погиб. Раненых трое. Ранения легкие, все остаются в строю. Есть просьба, товарищ майор: переговорите еще раз с капитан-лейтенантом Осьминовым. Утром его кораблики нужны будут здесь, рядом, вместе с огневой поддержкой.

– С ним поговорит контр-адмирал, так будет убедительнее. Сейчас же позабочусь об этом. Ты, главное, рацию береги и не забывай давать наводку корабельным орудиям.

– Об этом мы с Осминовым договорились жестко.

– Кстати, из десантного опыта… Используй в качестве огневых точек все имеющиеся плавсредства, а также рыбачьи курени, мостики… В условиях плавней любая дырявая, притопленная шлюпка, замаскированная где-нибудь под кроной ивы, тут же превращается в «дот».

– Плавающие огневые точки? Интересная идея.

– Только не идея это уже, а проверенная боем практика.

– Не спорю, попытаюсь взять на вооружение.

Едва завершилась высадка роты «ложного десанта», как настало время приступать к осуществлению второй фазы операции «Севастопольский конвой». В эти минуты тридцатиоднолетний командир бригады крейсеров Сергей Горшков чувствовал себя настоящим флотоводцем. Никогда еще в боевой обстановке под его командованием не оказывалось такой «армады» кораблей: крейсеры «Красный Кавказ» и «Красный Крым», три эскадренных миноносца – «Беспощадный», «Бойкий» и «Безупречный» и десять малых кораблей.

Под вечер, на подходе к одесским берегам, на конвой трижды нападали «юнкерсы» и «мессершмитты» с румынскими опознавательными знаками. Вспоминая об этом, «юный контр-адмирал», как назвал его перед выходом в море командующий флотом, мог гордиться, что конвой не только без потерь вышел на указанные ему позиции, зенитным огнем и обычной артиллерийской шрапнелью отбивая эти налеты, но и сумел разнести в клочья одного из морских стервятников. К сожалению, только одного, но тут уж…

– Значит, тактику, майор, вырабатываем такую, – встретил контр-адмирал Гродова на просторном ходовом мостике «Красного Кавказа», с карманными часами в руке. – Сейчас ровно час ночи. Через двадцать пять минут все орудия конвоя открывают огонь по позициям в районе Чабанки, Григорьевки, Биляр, Шицли, Старой и Новой Дофиновок. Словом, по тем точкам, которые предусмотрены планом Военсовета обороны города. В час тридцать пять первые подразделения вашего полка уже должны начать высадку. Ничего не упускаю?

– Так точно, ничего.

– Кроме двух деталей, – тут же уточнил Горшков. – У нас нет утвержденного штабом флота плана операции, в котором в приказном порядке расписаны действия флота, десанта, авиации и пехотных частей, поскольку план этот погиб вместе с эсминцем «Фрунзе». Как следствие я не вижу в расположении конвоя целой эскадры плавсредств, которые обязаны перебрасывать ваших десантников на берег, поддерживая их при этом огнем. Повторяю: целой эскадры, в которую должны входить канонерка «Красная Грузия», двадцать два бронекатера и десять мотобаркасов. Все они обязаны были отойти от причалов Одесской военно-морской базы. Но уже сейчас ясно, что вовремя не прибудут.

– Тем не менее к завершению артналета на Григорьевку, штурмовая рота Дроздова, а это сто десять бойцов, уже должна цепляться за берег, очищать от противника деревню и создавать плацдарм, – заметил Гродов. – Поэтому прошу задействовать плавсредства, имеющиеся на судах отряда.

– Тактика верна. Одобряю, – сдержанно, с чувством превосходства, улыбнулся контр-адмирал. – Но с вашего разрешения все шлюпки уже спущены на воду и направляются к двум сторожевикам, на которых находятся ваши «несгибаемые дроздовцы». Сами сторожевики выдвинулись в сторону предполагаемого плацдарма.

Ни манера поведения с подчиненными, ни это его салонно-издевательское «с вашего разрешения» Гродову не нравились. Но майор вынужден был признать, что в данном случае командир конвоя действовал решительно и грамотно.

Артналет корабельной артиллерии, поддержанной на отдельных участках полевыми батареями, длился всего десять минут. Однако его было достаточно, чтобы эта ночь превратилась для большинства приморских частей и гарнизонов противника в ночь гибели и огневого кошмара.

– Ох, не нравятся мне эти сентябрьские купания под луной, Миша, – усаживался на корме спасательной корабельной шлюпки с пулеметом в руках Жорка Жодин.