– Уже хотя бы поэтому сдавать его противнику никак нельзя.

– Да кто ж его отдаст?! – возмутился Злотник. – Об што речь?!

– И до Молдаванки отсюда рукой подать, – грустновато вздохнул Жорка. – А ведь весь город знал: самые красивые девчата живут на улице Степовой, в чем каждый мужчина мог лично убедиться.

Сходя с кузова машины у штаба обороны, майор напомнил Венедову о его обещании позаботиться о Магде.

– Напрасно напоминаете, товарищ майор, – обиделся тот. – У меня уже возникли кое-какие планы относительно нее. Нет-нет, – предостерегающе выбросил он вперед руки, – не личные.

Полковник Бекетов ничего объяснять Гродову не стал, а тут же направился вместе с ним к командующему оборонительным районом контр-адмиралу Жукову. Тот движением руки пригласил их обоих присесть, а сам продолжал телефонный разговор, который, возможно, никакого интереса у Гродова не вызвал бы, если бы не выяснилось, что собеседником командующего оказался Осипов.

– Кое-какое пополнение мы тебе подбросим, полковник. А что касается общего усиления фронта… Одно могу сказать: в ближайшие дни ситуация в Восточном секторе может кардинально измениться… Я сказал «кардинально» и никаких уточнений пока что не последует. Начальник сектора комбриг Монахов в курсе. …Слушай, Осипов, о снятии с фронта Гродова ты говоришь таким тоном, будто вместе с ним я снял весь его батальон. Тем более что вскоре он вернется… Без тебя знаю, чего он стоит, не перехваливай. Кстати, он сидит сейчас у меня в кабинете. Все, полковник, все, это уже лирика. А ты – старый морской волк, а не зеленый юнга, так что воюй… Понимаю, что ряды бойцов поредели, но не забывай, что под твоим началом не кто-нибудь, а морские пехотинцы.

Положив трубку, контр-адмирал снял очки, помассажировал пальцами переносицу и устало взглянул на Гродова. Тот попытался подняться, но командующий резко взмахнул рукой, мол, сиди.

– Мне тут как-то докладывали, майор, что поначалу ты пытался создать гарнизон в Аккерманской крепости, угрожая превратить ее в неприступный оплот нашей днестровской линии обороны. При этом чуть не судил собственным трибуналом коменданта города. Затем порывался высадиться рядом с этой крепостью во главе десантного батальона. По-прежнему мифы вокруг тебя витают – так следует полагать?

– Да нет, относительно крепости – это не мифы, это всерьез. Укрепив старую, центральную, часть города, с ее каменными строениями в соединении с самой цитаделью и с поддержкой с лимана орудиями бронекатеров… Словом, там можно было создать такой мощный укрепрайон, о котором в нынешней ситуации стоило только мечтать.

– Слышал, полковник? – обратился он на сей раз к Бекетову. – Оказывается, планы такие нашим Черным Комиссаром действительно порождались.

– Похоже на то, товарищ командующий, – попытался выразить удивление начальник контрразведки, как будто все эти сведения командующего о словесной стычке Гродова с комендантом, об усиленном гарнизоне крепости и днестровском десанте – исходили не от него, а от кого-то другого. – Опыт дунайского десанта, как и слава, гуляющая по штабам и разведкам противника, по-прежнему обязывает.

Командующий прошелся по кабинету, несколько секунд постоял у окна и только потом огласил свой вердикт:

– С десантом под стены Аккермана придется, милейший, повременить.

– Да я, собственно, уже и не рассчитывал… – замялся Гродов, удивляясь тому, что контр-адмирал знает о его былых планах.

– Но из этого не следует, – прервал его командующий, – что твой опыт дунайского десанта заржавеет. Завтра под вечер на Крым пойдет небольшой конвой. На борту эсминца сопровождения ты уйдешь из города вместе с заместителем начальника штаба обороны Райчевым. Если не ошибаюсь, вы знакомы?

– Еще по довоенным временам, – подтвердил майор.

– В Севастополе формируется полк морской пехоты, основная цель которого – высадка десанта в районе Аджалыкского лимана, то есть почти рядом с былыми позициями твоей батареи. С местностью ты знаком, как, полагаю, никто другой в пределах оборонительного района.

– Так точно, знаком.

– Ты примешь этот полк и с первого часа своего пребывания наладишь обучение десантников: посадка на суда, высадка на берег, преодоление заграждений, азы рукопашного боя… Словом, все то, без чего ночное десантирование будет невозможным. Особое внимание удели подготовке штурмового отряда, которому предстоит высадиться первым и создать плацдарм.

– Разрешите мне самому сформировать этот отряд, лично подбирая его бойцов.

– Правильное решение. От действий твоих штурмовиков будет зависеть успех всей операции. Благоразумнее всего было бы формировать полк на основе твоего батальона, но мы не можем снять его с фронта. И потом, никто не позволит перебрасывать этих бойцов в Севастополь. Тебе и так разрешили взять с собой нескольких бойцов, хотя каждый штык сейчас на счету.

– Ситуация мне ясна, товарищ командующий. Как я понимаю, с общим планом операции…

– «Севастопольский конвой», – подсказал Бекетов.

– …С планом операции «Севастопольский конвой» меня ознакомят уже накануне высадки?

– Правильно понимаешь. Стоит ли гулять по морям с лишним грузом секретов? Тем более что план этот пока еще только вынашивается.

– Больше вопросов, товарищ контр-адмирал, нет.

– Но обязательно возникнут. Так что до посадки на борт по всем делам своим обращаться к полковнику Бекетову. А после отхода – к капитану первого ранга Райчеву, который будет оставаться в Севастополе до выхода вашего конвоя в море.

Когда они вышли из кабинета командующего, Бекетов сдержанно и на свой лад поздравил майора:

– Ты, конечно, как никто, достоин того, чтобы возглавить десантный полк морской пехоты, Гродов. Только помни, что даже среди твоих сорвиголов не все готовы к тому безумию войны, которое ты лично привык сотворять на поле боя. Поэтому старайся щадить нервы людей.

– Психические атаки, в лоб, на пулеметы, я обычно не устраиваю.

– Не устраиваешь, не твой стиль войны. Однако ты знаешь, о чем я. Да и сам тоже не забывай, что во всякую рукопашную драчку командиру полка ввязываться не стоит, по уставу запрещено. Мне, как ты понимаешь, вроде бы должно быть все равно, – промолвив это, полковник непривычно, по-отцовски взглянул на Гродова. – Но, похоже, что нам еще воевать и воевать, поэтому жалко оставлять морскую пехоту без такого офицера.

Особист Венедов и Магда уже ждали их в приемной начальника контрразведки. Старший лейтенант сразу же доложил, что он связался с мединститутом, и что студентка-заочница Ковач зачислена на ускоренные курсы военфельдшеров с дальнейшим переводом в студентки мединститута. В свою очередь, Магда сообщила, что с ночлегом вопрос тоже решен: майор и его бойцы могут переночевать неподалеку от штаба, на квартире ее тетки.

Полковник тут же приказал адъютанту позаботиться о сухом пайке для группы Гродова и объявил, что до шестнадцати ноль-ноль завтрашнего дня майор и его бойцы могут быть свободны. В указанное время все должны явиться в порт, где у входа им вручат необходимые документы.

– У вас не найдется пары минут, чтобы поговорить с бойцом Ковач? – вполголоса спросил майор, перехватывая Бекетова уже на пороге его кабинета.

– Зачем? История исхода из села Магды Викторовны Ковач мне уже известна. Как раз в этом селе остался один наш «радиолюбитель» из местных, так вот, по его данным, оккупационная драма «коварной любви» этой женщины полностью подтверждается.

– Я в этом не сомневался.

– Напрасно, сомневаться, к нашему всеобщему огорчению, надо всегда. Но это я так, обобщая. Если же конкретно, то курсы военфельдшеров, насколько мне помнится, будут эвакуированы на одном из госпитальных судов. Когда понадобится, мы ее найдем. Кстати, твои бойцы будут размещены в казарме охраны порта, так будет спокойнее и тебе, и мне. Как офицер до завтра, до пятнадцати ноль-ночь, ты предоставлен сам себе. Точнее, – оглянулся полковник на Магду, – поступаешь в распоряжение этой амазонки. Я правильно прочитываю ситуацию?