— Нет… Я думаю, что если не задержат, то через неделю вернется… А зачем вам папа? Вы с завода?

— Нет. Я тоже приехал в командировку. Вы не знаете, Коля, мое письмо он получил?

— Вы Григорий Петрович Мальцев?

— Совершенно точно.

На лице Миши появилось что-то вроде улыбки.

— Папа нас предупредил… Он просил извиниться, что так получилось. Ею вызвали по очень важному делу… Проходите, пожалуйста, — как можно любезнее сказал он и, когда гость вошел в прихожую, громко крикнул: — Аля! Приехал Григорий Петрович!

Первые минуты — самые опасные. Закрывая за гостем дверь, Миша с тревогой думал о том, как девочка встретится со шпионом. Он был уверен, что в дальнейшем Лена освоится и будет вести себя естественно, но сейчас может растеряться.

— Аля? — спросил Григорий Петрович, когда в дверях комнаты появилась Лена.

— Да.

— Э-э!.. Да вы уже взрослая! Со слов Сергея Дмитриевича, я представлял вас маленькой… Очень рад! Давайте руку. С вашим папой мы старые друзья…

— А он говорил, что вы познакомились в доме отдыха и больше никогда не встречались, — с детской наивностью сказала Лена и этим явно смутила гостя.

— Точно, точно… Я имел в виду наш стариковский возраст.

— Раздевайтесь, пожалуйста, проходите… Там ваша комната… Вы, наверно, с дороги устали…

— Да, признаться… я бы хотел привести себя в порядок. Скажите, друзья мои, как в Ленинграде с баней?

— У нас ванна. Можно затопить.

— Ванна — это не для меня. Я люблю в бане попариться.

— Баня работает, — сказал Миша. — Могу вас проводить. Я сейчас пойду в училище.

— Чудесно!.. Великолепно!.. Помыться, побриться, а потом спать. Две ночи я не спал, друзья мои. Трудно к вам в Ленинград добираться.

— А вы на самолете прилетели? — спросила Лена.

— Нет, Алечка… Я на поезде ехал. Опасный путь. Два раза под бомбежку попадал.

Когда гость снял пальто и повесил его на вешалку, Лена прошла в конец прихожей и распахнула дверь в комнату.

— Проходите, пожалуйста, вот сюда. Комната не очень светлая, но она хорошая.

— У вас был ремонт? — спросил Григорий Петрович, проходя за ней в комнату и оглядываясь.

— А что?

— Краской пахнет.

— Да. Какая-то краска противная. Запах такой ядовитый… никак не выветривается. Вы, пожалуйста, не стесняйтесь, Григорий Петрович. Если вам что-нибудь нужно, скажите.

— Спасибо, Алечка. Сейчас мне решительно ничего не нужно. Я ужасно хочу спать.

— А вы разве кушать не будете после бани?

— Ах, да!.. Простите меня… — спохватился Мальцев. Открыв чемодан, он вытащил белье, полотенце, мыло, папку с бумагами, книги и положил все на кровать. — Вот… А это все в общий котел, — сказал он, отодвигая чемодан с оставшимися там пакетами. — Я обещал Сергею Дмитриевичу захватить продуктов. Забирайте, Алечка, и распоряжайтесь по своему усмотрению. У вас домработница есть?

— Ну что вы! Какая сейчас домработница!

— Кто же у вас ведет хозяйство?

— Я.

— Вы? Дочь профессора!

— Ну так что? Вы думаете, что у профессоров все дочери белоручки? Ничего подобного.

— Тем лучше, — с улыбкой сказал гость. — Маленькая хозяйка большой квартиры.

— Извините, но я не такая уж маленькая. А потом не забывайте, какое сейчас время…

И, словно в подтверждение ее слов, дом вздрогнул, и сразу раздался глухой разрыв снаряда.

— Вот… Обстрел!

Некоторое время они молча стояли, ожидая новых ударов. Один за другим разорвались где-то поблизости еще два снаряда. Остальные полетели дальше. Свистящий, рокочущий звук снарядов был слышен ясно, но разрывы доносились совсем слабо.

В дверях показался Миша. Он был уже в бушлате, форменной фуражке, с портфелем.

— Я готов, Григорий Петрович.

— А вы не боитесь, Коля? Стреляют…

— А чего бояться? Стреляют по Выборгской, а нам в другую сторону, — сказал Миша, вопросительно глядя на раскрытый чемодан, где лежали пакеты, кулечки, банки.

— Григорий Петрович продуктов привез, — пояснила Лена.

— Всякое даяние благо, — весело проговорил гость и, захватив сверток с бельем и мылом, подошел к Мише. — Ну что ж… если моряк говорит, что опасности нет, — я спокоен. Вы народ обстрелянный. Пошли!

На площадка, лестницы второго этажа Миша, остановился.

— Забыл!.. Вы идите, Григорий Петрович, я догоню! — сказал он и прыгая через две ступеньки, помчался обратно.

Лена стояла в дверях квартиры и, прислушиваясь к удаляющимся шагам, думала о том, что теперь делать. Девочке казалось, что она должна как-то действовать. Действовать быстро, решительно. Пока гость в бане, необходимо сообщить о его приезде Ивану Васильевичу. Но как? Может быть, вызвать сигналом соседа-инвалида? Но их предупреждали, что пользоваться сигналом можно только в случае крайней необходимости или опасности.

Неожиданное появление Миши испугало. Лена попятилась. Закрыв за собой дверь, Миша схватил ее за локоть и торопливо зашептал:

— Молодец, Леночка! Позвони сейчас по телефону дяде Ване… Или лучше вызови Буракова… этим… как его… кисточкой и скажи, что он приехал. Вот… А я постараюсь вернуться скорей. Ну, надеюсь на тебя…

— Подожди, Коля… А как ты меня сейчас назвал?

— Как?

— Вспомни-ка. Меня ругаешь, а сам…

— Ну как я назвал? — с досадой спросил Миша.

— Ты сказал «молодец, Леночка».

— Ну ладно, не придирайся. Я же тихо… Значит, поняла? Ну, все. Я пошел!

Миша крепко пожал руку своей мнимой сестре и выбежал на лестницу.

Обстрел района прекратился, но канонада, похожая на раскаты грома, все нарастала.

— Сильно стреляют, — заметил гость.

— Артиллерийская дуэль, — пояснил Миша. — Во как! Теперь фашистам туго. Наши им дают перцу.

Приехавший взял узелок в другую руку, искоса взглянул на юношу и, как ему показалось, улыбнулся.

«Не понравился перец-то», — подумал Миша.

На улице было пустынно. Изредка встречались одинокие пешеходы, да кое-где под воротами стояли дежурные МПВО, прислушиваясь к артиллерийской перестрелке.

«Ученый! — думал Миша, стараясь не забегать вперед. — Сразу видно, что липа».

— Коля, а домой вы возвращаетесь поздно? — неожиданно спросил гость.

Миша насторожился. «С какой целью он задает такой вопрос и что ему ответить? Запутать или сказать правду?»

— А это по-разному… Иногда задерживают, а когда и пораньше прихожу.

— Разве у вас нет расписания?

— Расписание-то есть, но бывают практические занятия.

— А почему вы выбрали такую специальность… морскую? — снова спросил гость. — Отец у вас ученый, химик, а вы кем будете? Штурманом?

— Я буду механиком, — твердо сказал Миша.

— Тем более… Вы любите технику?

— Да.

— Ну, а как к этому относится Сергей Дмитриевич?

— А ему что… — пробормотал Миша. — Я же не маленький.

— Ну все-таки. С мнением отца следует считаться, — продолжал гость назидательно. — Он старше, — а значит, и опытнее. Выбор профессии в наше время имеет громадное значение… Много молодых людей калечат себе жизнь из-за этого… Да и не только себе. Способностей, скажем, для научной работы нет, а лезет в аспирантуру… Ему бы токарем работать…

— По хлебу, — подсказал Миша.

— Как это по хлебу? — спросил гость.

— Есть у нас такая поговорка, — пояснил Миша. — Токарь по хлебу… Ну, значит, лодырь. Только и делает, что жует.

— А-а! Да, да… Странно, что до сих пор у нас сохранилось стремление «искать профессию полегче и повыгодней». Так называемое «теплое местечко».

Миша слушал с удивлением. С одной стороны, он знал, то это враг, и к каждому его слову относился с недоверием, а с другой стороны, понимал, что Мальцев высказывает дельные мысли, и в душе не мог не соглашаться с ним.

— Есть у меня один знакомый, — продолжал между тем гость. — Здоровый был парнишка, сильный, но туповатый. Зовут его Вася. Ему бы молотобойцем работать или бревна таскать, а он пошел в науку. Почему? Да потому, что так родные за него решили. Профессия эта почетная, выгодная и вроде как нетрудная. А надо сказать, что Вася был не только глуповат, но и ленив. Тянули его за уши из класса в класс все: и мать, и старший брат, и знакомые… Вытянули. А потом в институт. В те годы в институт легко было поступать. Студентов не хватало… Женили его на умной и дельной женщине. Она за него потом и диссертацию написала. И вот появился ученый, на горе себе и всем окружающим. Делать он ничего, конечно, не делает, да и не может делать, но мнения о себе высокого. И никак ему теперь не доказать, что в науке он болтается зря, что ему надо менять профессию, пока еще не поздно…