Ох, как трудно, как невыносимо трудно чувствовать себя совершенно беззащитной! Секунды кажутся минутами. Ох, как трудно лежать и смотреть в глаза смерти. Бежать из этого ада! Куда угодно бежать!

Сильная рука вновь удержала ее. Она опять разозлилась. Как она сейчас ненавидела Баженова, желавшего ей смерти! Но странно… неужели он сам не боится? Хорошо, что не одна. Не одна!

Марина опять подняла голову. Она тяжело дышала.

— Лежи!

— Обидно умирать так, — прошептала она. А когда пули ударили возле ее головы, она ахнула, схватила левую руку Баженова и уткнулась лицом в его ладонь.

Зенитные орудия замолчали. Зенитные пулеметы продолжали строчить. Один пикировщик на мгновение замер на месте, выходя из пике, и они подожгли его. Когда же, пристрелявшись, они точно так же сбили второй, «юнкерсы» начали пикировать на зенитные пулеметы. Появились и яростно напали ястребки. Горящий «юнкере» врезался в лес и взорвался. Остальные набирали высоту и уходили на запад, преследуемые нашими истребителями.

Марина Луганская, озорная Поля Сотник с черными глазами галчонка, Аня Юрмашева, Катя Ступицина, связист и техник вскочили и закричали «ура» так, будто их могли слышать наши летчики.

— А ты, Маришка, трусишка! — сказал Баженов, отряхиваясь. Это «ты» вырвалось невольно, но казалось таким естественным, будто они давным-давно дружат и другое обращение немыслимо.

— Ты ошибаешься! Я просто считаю, обидным быть убитой на грязной соломе. — Взгляд у девушки был какой-то странный: ласковый и сосредоточенный, удивленный и встревоженный, будто обращенный в себя… Баженов послал связиста-техника разыскать младшего лейтенанта, а с остальными пошел в деревню. По пути он встретил Богуна, прибежавшего его встречать. Первая группа связистов была уже на месте. Баженов приказал Богуну передать лейтенанту Стрепетову, чтобы автоматчики его взвода вырыли щели в садах возле домов, предназначенных для ВПУ, а если имеются старые щели — проверили их годность. Надо выставить часовых. Богун знает, где именно.

— А я уже приказал ему от вашего имени.

— Приготовить щели?

— И часовых выставить. А наши зенитные пулеметчики сбили-таки два «юнкерса»!

— Передай командиру — пусть подаст об этом рапорт на имя генерала. Наградят их непременно!

Баженов отвел связисток и зашел в хату к Андронидзе, возле которой стоял часовой. Старший лейтенант из разведотдела сообщил, что майор пошел допрашивать пленного. Баженов был раздосадован, так как оставил Андронидзе своим заместителем и просил его не отлучаться. Впрочем, сердился он напрасно: старший лейтенант передал ему все полученные боевые донесения, и Баженов мог составить и отослать свое первое донесение генералу Дубинскому. Город «Ключевой» обороняют части 72-й пехотной дивизии противника с танками. Противник отбил шесть занятых нами кварталов и непрерывно контратакует танками с пехотой. ВПУ — в полной готовности.

Дубинский сообщил по телефону, что через полчаса выезжает с двадцать вторым (Орленковым). Приказал воспользоваться проводной связью штаба дивизии с командиром полка Коваленко, ведущим бои в городе, и приказать от его имени майору Филиповскому, чтобы он выяснил причины отступления, а затем прибыл на ВПУ и доложил.

Баженов шел по улице и вспоминал подробности недавнего боя в селе. Этот подбитый танк, что виднеется впереди на перекрестке улицы, по определению Льохи, «дал им жару». А сейчас возле него копошатся две фигуры. Баженов машинально притронулся к ложу карабина-пистолета, висевшего на правом плече.

Две женщины — старая и молодая рылись в ворохе одежды. Женщины испуганно, выжидательно глядели ему в глаза.

Баженов стоял, смотрел на них и думал о том, что появление жителей создает новые трудности. Под видом жителей могут проникнуть враги. Может быть, на время запретить въезд, а явившихся выселять? Он окинул взглядом улицы, дома, огороды- Вон идет женщина с грузом на плечах и ведет за руку ребенка. А по улице, что тянется с запада, движется одноконная подвода, груженная скарбом, и вокруг нее шагает человек тридцать. У леса, где догорает дом, мечется несколько фигур — тушат пожар, что ли? А кто может лучше местных тушить пожары?

— Ну и шо? — грубым мужским голосом опросила старуха и властно выпрямилась. — Може вам жалко шмаття, какое это падло награбило в городе и везло в танке? Так вы скажите, товарищ командир, мы нарушать закона не будем…. як ще есть такой закон, чтоб не брать у бандитов награбленного.

Баженов молчал.

— Проклятущие выгнали нас з ридной хаты, выгнали за десять хвылин, щоб им повылазило! Я и одежду не поспела взять.

— Вы местные?

— А як же ж, от и моя хата. Заходьте. А це моя донь-ка, Марусенька. Як прознали, шо наши тут, то мы зараз до своей хаты. Чи не рано пришли? Чуете, як грюкае в лесу? Та й сюды попадав.

— Не бойтесь!.. Помогите мне, разыщите партизана из местных жителей — может, кто вернулся с семьей — и скажите: пусть сейчас же придет к коменданту.

— Ну, а… это? — старуха показала на отобранные вещи. Баженов молча махнул рукой и пошел дальше. Было ли это мародерством? Или они, пострадавшие, имели право на возмещение своих потерь?

Баженов шел и видел все новых и новых жителей. Они подбегали, жали ему руку благодарили так, будто это он лично освободил село. Спрашивали, не рано ли вернулись.

Пока вернувшихся было немного. Только к вечеру, как доложил Богун, «народ густо пошел».

В узле связи дивизии Баженов поговорил с майором Филиповским, который был сильно навеселе. Рассказывая о тяжелых эпизодах боя, он похохатывал. Поговорить с подполковником Казюриным, находившимся в Луковицах, не удалось. Комполка и Казюрин были в передовых частях.

Когда Баженов вышел, его уже ждал пожилой человек с красной повязкой на руке и винтовкой за плечами. Он, Онуфрий Андреевич Невысокий, партизан, привез свою семью; а Настя Кудленок послала его сюда, говорит — командир тебя требует. Баженов объявил, что назначает его, партизана Онуфрия Андреевича Невысокого, своим заместителем по гражданскому населению. Как назвать иначе, Баженов не придумал; не назначать же партизана председателем сельсовета! Поручил ему создать самоохрану — две-три группы по трое мужчин в каждой — и проверять всех возвращающихся. Подозрительных задерживать и доставлять ему.

Баженов шел по боковой улице и обходил труп бойца, когда над его головой свистнула пуля и донесся негромкий выстрел. Баженов забежал за ближайший дом и остановился. Выстрелов больше не последовало. Он выглянул в сторону крайних домов у дороги на Луковицы и не заметил никого. «Случайный» выстрел?.. Глупо было так поступать, но Баженов все же опять прошелся мимо трупа, и опять рядом свистнула пуля. Да, она прилетела со стороны крайних домов. Сидит снайпер на чердаке и постреливает.

Как ни велико было желание самому снять снайпера, Баженов зашел к командиру резервной роты и приказал прочесать все дома. Всех задержанных доставлять к нему.

А с переправы, мимо фермы, где они днем лежали на соломе, уже двигались танки, шли группы солдат.

Баженов шагал не спеша по улице и, погруженный в свои мысли, не оглядывался по сторонам. Он пытался понять, почему пережитая вместе смертельная опасность так сильно сближает людей? Не то слово, — роднит! Вот и после огня пикировщиков Марина стала совсем другая, будто ее подменили…

Навстречу шел молодой солдат. Вперив в Баженова чистый — «нараспашку» — взгляд светло-серых глаз, он четко и лихо вскинул руку к пилотке и прошел, чеканя шаг. Приветствие было выполнено безупречно, как на учении. Баженов даже оглянулся; оглянулся и боец. Был он ниже среднего роста, блондин. Даже брови были светлые.

Андронидзе зазвал Баженова в свою хату. Он допрашивал рексиста — бельгийского фашиста из тех, коими был укомплектован батальон «Валония». Может, у Баженова будут вопросы? Как показал пленный, батальон «Валония» получили приказ: без артподготовки двигаться через лес и внезапным броском вернуть село «Орешек». Одновременно другие части должны были овладеть Луковицами, тоже через лес. Расчет был на то, что лес пуст, так как партизаны присоединились к советским войскам; да и вряд ли красные офицеры, зная, что гитлеровские командиры избегают боевых действий в лесу, будут ожидать их наступления через лес.