— Так я уже лежал в ней, — улыбнулся он, — Духобор решил, что небольшой отдых моему телу не повредит. Всего сутки не больше. Да, совсем забыл, подложка растения базируется на небольшом массажном лежаке, а сама способна вырабатывать небольшие токи. Все вместе это, плюс еще какие-то особенности, о которых я уже забыл, если честно, поддерживают мышцы человека в норме и помогают избежать пролежней и атрофии. В общем, хорошая штука.

— Такую штуку еще бы еще в больницы наши поставить.

— К сожалению нельзя, — погрустнел он, — слишком много вопросов вызовет принцип ее работы. И как ты его объяснишь? Рассказывать об одаренных? Понимаешь, к чему это может привести? Понимаешь, по глазам вижу, и если простым людям удастся запудрить мозги «нано-технологиями» и прочей лабудой, то с настоящими учеными такое не прокатит. Поэтому в клиниках пока что обходятся простыми лекарями, мимикрирующими под врачей.

— Одаренные работают в клиниках? — удивился я.

— Конечно! Не так много конечно, нас пока мало, и очень много сил уходит на науку и исследования, но такие уже есть, особенно среди хирургов.

— И все-таки ты очень много знаешь для человека, который тут всего неделю, — хмыкнул я.

— Ты бы тоже знал столько же, если бы попал сюда раньше меня. У них же учеников два года не было. Два! А новых сотрудников и того больше. Все всё давно знают. Скучно. А тут появляется новичок, ничего не понимает, всему удивляется, ходит, раскрыв рот и спотыкаясь от шока через шаг, ну как таким везением не воспользоваться? Духобор от меня Алису прямо силком оттаскивал, видя мой распухший от информации мозг и ошалевшие глаза. Благо дело сейчас ты и Владимир приехали, хоть отдохну от лекций немного.

— Кстати, а они с Алисой что, это?

— Неее, — засмеялся он, — совсем наоборот. Наш учитель редкостный дундук. Ему такая девушка внимание оказывает, а он от нее шарахается по углам, мол, он для нее слишком старый, работа у него опасная, мало ли что, да и вообще она еще маленькая, ну и прочая чушь. Алиса злится, но ничего с этим поделать не может.

— Так может она ему не нравится, а обижать девочку отказом не хочет?

— Так в том то и дело, что как раз нравится. Тут про эти эпичные отношения столько сплетен ходит, уму непостижимо, наслушался от женщин.

— Хм… не замечал за ним такой э…

— Мнительности?

— Ну, типа того.

— Никто не замечал, — согласился Антон, — а оно вон как вышло. Ладно, не будем уподобляться бабкам-сплетницам, пойдем дальше.

И мы пошли. Тренажерные залы особенного впечатления после увиденного уже не вызвали. Да хорошо оборудованные, да есть специальные тренажеры для людей получивших тяжелые повреждения и восстанавливающихся после этого, но железки и есть железки, ничего особенного в них не было. А вот библиотека смогла удивить. Первое что бросалось в глаза это наличие десяти шкафов с художественной литературой. И это на научной базе! Полки буквально пестрели от ярких обложек и броских названий. Обалдеть, да тут даже полное собрание сочинений Дарьи Донцовой было, не говоря уже о целой куче фантастики, детективов и дамских романов! На этом фоне три шкафа с научной литературой просто терялись.

— Это, я так понимаю, для того чтобы отдыхающим скучно не было? — поинтересовался я.

— В точку! — усмехнулся мой экскурсовод, — не хочешь что-нибудь почитать?

— Как-нибудь позже, чувствую, мой мозг и так в скором времени неплохо нагрузят.

— Это ты верно подметил.

— А чего «научки» так мало? — спросил я, ткнув пальцев с три сиротливых шкафчика в углу.

— А зачем больше? — пожал плечами Антон, — там стоят только редкие и еще не переведенные в электронную форму книги. Конечно, многие бы хотели для себя нормальную библиотеку, но у нас тут все же научная база, а не архив, поэтому приходится экономить место. Ну, а что же касается необходимой информации, то она вся здесь, — похлопал он по какому-то небольшому железному ящику, стоящему на одном из столов для чтения. От ящика тянулись провода, соединяя системные блоки компьютеров, расположившихся под всеми четырьмя такими столами. Больше бы в эту комнату просто не влезло.

— Сервер?

— Жесткий диск. Пятьсот двенадцать эксабайт.

— Сколько?! — у меня отвисла челюсть.

— Пятьсот двенадцать, — спокойно пояснил он, — как раз хватает и для хранения поступающей информации, и для литературы и для всего остального.

— Блин, да что можно хранить на таком диске?! — не мог поверить я, — его же даже заполнить нормально не получится!

— О, ты недооцениваешь способности некоторых индивидов, — усмехнулся он, — наш библиотекарь, который по совместительству еще и младший научный сотрудник, умудрился заполнить его на две трети. Причем только половина из всего этого носила научный характер, остальное — его личные файлы. Когда Духобор узнал об этом, причем совершенно случайно, то сначала охренел. Потом снова охренел, и только после этого, немного придя в себя, вежливо попросил его удалить все лишнее, а то он за себя не ручается. Делать нечего, пришлось нашему Аркаше, со слезами на глазах чистить память на компе. Выбора-то нет, злой нач. лаб. за спиной стоит.

— Да уж, — ошарашено покрутил головой я, — прям рекорд.

— Угу, хоть Гиннеса зови.

Дальше наш путь снова пошел наверх. Вершина холма никак особо переделана не была, видно с этим не стали заморачиваться и просто оставили все как есть. Впрочем, любое вмешательство было бы только лишним. На пологих склонах, с периодически торчащими то тут, то там окошками, лежали люди, загорая на теплом, хм… декабрьском солнышке и о чем-то оживленно переговариваясь.

Мы поднимались все выше и выше, пока не достигли первой площадки, расположенной на самых нижних ветвях раскидистого дерева. Тут находился длинный склад с разными расходными материалами, ингредиентами и прочими вещами, необходимыми для обеспечения работы верхних лабораторий. Чтоб далеко ходить не надо было. На мой логичный вопрос, а выдержит ли такой вес дерево, Антон пояснил, что ничего особо тяжелого там нет, а расположение самое что ни на есть удобное. Сверху ходить недалеко, все ценное опять же под присмотром, склад хорошо просматривался снаружи, да и Духобор там живет, выполняя роль бдительного кладовщика, и попутно осматривая с верхотуры свои владения. Правда, внутри он мало похож на склад, нач. лаб. тоже, как и любой человек любил комфорт и удобства, поэтому оборудовано там все было по первому разряду, но все-таки жить на складе… Странновато, мягко говоря.

Дальше наверх вели уже узкие лесенки, поднимаясь на небольшие площадки перед домиками. Сами площадки соединялись такими же узкими подвесными мостиками, с веревочными перилами. Конечно, все это безумно красиво и здорово, но вот техника безопасности плачет горючими слезами. И это на режимном-то объекте! Ну да ладно, со своим уставом на чужую базу не ходят.

Многие площадки перед домами, были обставлены резными столиками, за которыми в глубоких стульях прятались подушки. Где-то наоборот гордо стояли кресла-качалки, или даже небольшие качели, а в одном месте раскинулась, вся увитая плющом, роскошная беседка. В таких домах жили сотрудники, и заходить к ним естественно мы не стали.

— А вот тут, — постучал Антон по двери, ведущий внутрь квадратного деревянного помещения, с железной дверью, — у нас находится верхняя часть климатической установки. Ну, та, что поддерживается одаренными. Остальное все внизу. Показать, к сожалению, я тебе ее не могу, техник куда-то вышел, но потом, если захочешь, мы обязательно сюда вернемся.

— Еще бы! — воскликнул я. Увидеть своими глазами оборудование, так рьяно обсуждаемое всеми желтыми газетами страны, было более чем интересно.

Где-то на середине пути к вершине, нас встретил настоящий зеленый туннель. Он на высоте пятиэтажного дома огибал полукругом все дерево, соединяя собой самые разные объекты. Сделан он тоже был на совесть. Никаких веревок или подвесных мостиков. Только прочный деревянный настил, с точно такой же крышей, подпираемой резными балками. И по традиции все это было покрыто зеленью. Крыша и балки полностью увиты плющом, причем настолько, что рассмотреть, что-либо снаружи был весьма проблематично. Пол же — засыпан мягкой землей, на которой росла очень густая и короткая трава. Настоящий газон, не требующий постоянного ухода и подстригания. По бокам этой широкой зеленой магистрали, стояли уже знакомые мне по холму скамейки.