Особо сильный интерес вызвали приёмы, использованные при создании самого ноутбука. Рассматривание этого «девайса» в аурном зрении вызывало у Аллина почти такие же страдания, как созерцание банкета, переходящего в пьяную оргию — у закодированного язвенника-импотента. Капая на клавиатуру слюной, видящий маг рассматривал сложнейшую паутинку плетений, не имеющую ничего общего с ранее виденными. Всё, что он встречал до того, по сравнению с этим шедевром, смотрелось как надписи из трёх букв на заборе против «Евгения Онегина».

Пытаясь найти хоть какую-то разгадку, Аллин проштудировал обе найденные в ноутбуке книги от корки до корки, тщательно вчитываясь в каждую строчку. Но действенной подсказки там так и не нашёл. Зато встретил объяснение, что собой представляют углублённое и аурное зрение. Отсюда он узнал о семи планах реальности и том, с какими из них какое зрение связано. Также ему стало известно, что есть ещё три вида зрения, из которых магам потенциально доступно только два. Именно они дают почти неограниченный контроль над окружающей действительностью. И если обзор даруемых ими возможностей в книгах присутствовал, то вместо подсказок по их обретению была сноска, что более подробная информация передаётся исключительно братьям Ордена сострадательных после принесения всех положенных обетов.

— Хорошая попытка, — зло прорычал молодой маг, с отвращением отталкивая от себя ноутбук с разочаровавшей его книгой на экране, — Но иметь дело хоть с Рислентами, хоть с этим их Орденом мне хочется всё меньше и меньше!

Если для Аллина после нового года жизнь текла спокойно, без какого либо намёка на грядущие проблемы, то у Элеоноры повод для беспокойства наоборот появился. Одним январским утром на туалетном столике в своей комнате принцесса обнаружила письмо, подписанное уже известным ей Красом Рислентом. В письме он просил свести к минимуму контакты с Гианарой, а также проверять всю еду и питьё на яды. Крас писал, что хоть у него нет доказательств и он был бы очень рад ошибаться, но существует крайне высокая вероятность, что королева Гианара решила устранить принцессу как возможное препятствие на пути обретения единоличной власти над королевством. Артефакт для проверки в виде тоненького, изящного золотого браслетика-цепочки прилагался к письму.

Элеонора никогда раньше не была мнительным человеком. До недавнего времени ей не приходилось опасаться за свою жизнь, потому как она точно знала, что сама никому зла не делала, а отец и брат позаботятся о прочих недругах. Но теперь отца не стало, а брат настолько ослеплён своей любовью, что с ним даже говорить не имеет смысла. Если Гианара и вправду имеет причины желать ей смерти, то рассчитывать можно исключительно на себя. Ну, может быть, ещё на Виолу и Аллина.

С Виолой точно имеет смысл посоветоваться. Та многократно доказала, что ей можно доверять. А вот как донести полученную информацию до жениха — надо ещё подумать. Элеонора интуитивно чувствовала, что отношение младшего тирра Мердгреса к знакомому заочно Красу Рисленту далеко не безоблачное. И всё же Аллин — жених и скрывать от него что-то важное — неправильно. Возможность переговорить представилась в тот же день во время совместной прогулки.

— Могу я тебя попросить об одной услуге как самого лучшего, из известных мне артефакторов? — робко спросила принцесса, чем пресекла даже гипотетическую возможность любимого отказать в её просьбе, — Мог бы ты проверить одну вещицу, не представляет ли она какой-то опасности?

— Конечно, — ответил польщённый молодой маг единственное, что было уместно в подобном случае, — Полагаю, что у этой вещи есть какая-то особая история, раз ей потребовалась проверка.

— Да, ты прав, — и не давая своему возлюбленному начать выяснять подробности, девушка извлекла из ридикюля браслет, — вот он, взгляни пожалуйста.

Некоторое время Элеонора просто любовалась сосредоточенным, удивительно красивым лицом, ожидая экспертного заключения. Но через пару минут начала испытывать лёгкое удивление, постепенно переходящее в волнение с последующей трансформацией в гораздо более странное, ни разу ранее не испытанное чувство. Чувство, что сейчас она его хорошенько встряхнёт, чтобы привлечь к себе хоть какое-нибудь внимание. Потому как на внешние раздражители включившийся в работу артефактор-исследователь реагировать перестал напрочь.

— Ваше Высочество, откуда это у Вас? — от волнения Аллин опять перешёл на «Вы», чем изрядно испугал девушку.

— Я получила этот браслет сегодня утром с письмом, — внимательно глядя в глаза собеседнику проговорила принцесса, — Письмо предупреждало меня о возможном покушении. Мне рекомендовалось проверять всю еду и питьё с помощью этого артефакта. Подписано оно было мерлом Красом Рислентом.

Услышав имя, Аллин непроизвольно поморщился, что не укрылось от внимательных глаз его собеседницы.

— Я не могу сейчас сказать, насколько безопасен этот браслет, — медленно, подбирая слова, наконец проговорил он, — Мне второй раз в жизни довелось видеть настолько продвинутую технику. Но если ты позволишь забрать его для исследований, то за пару дней я смогу дать ответ… да, на безопасность я его в любом случае проверить смогу…

На последних словах взгляд Аллина снова начал стекленеть, так что мигом сориентировавшаяся Элеонора слегка дёрнула его за руку и тут же, подтвердив, что «конечно, конечно, пару дней она совершенно точно может потерпеть», перевела разговор на тему ближайших планов. Так что тирру Мердгресу пришлось спрятать загадочный предмет и последовать за девушкой в сторону дворца, где предстояло немного поупражняться в разговоре «на языке змей», то бишь пообщаться с придворными и родственниками принцессы.

Всю ночь и последующий день Аллин проторчал в своём рабочем кабинете, всего один раз отвлёкшись на еду. Ему всё время казалось, что ещё чуть-чуть, и к нему, как раньше, придёт озарение и удастся проникнуть в тайны, сокрытые в маленьком браслетике. Но озарение, как опытный шулер, только дразнило, то даря надежду, то обидно щёлкая по носу, обламывая и растаптывая самооценку артефактора. Самым тоскливым было то, что большую часть применённых техник не удавалось даже вычленить и опознать. Здесь не было отдельных перворун, вместо них — какие-то переплетённые цепочки узоров со сложно выделяемыми отдельными элементами. После нескольких итераций рассматривания браслета и ноутбука стало ясно, что техники исполнения похожие, но в ноутбуке всё многократно сложнее и навороченнее.

Отчаявшись в ближайшее время разобраться и в очередной раз вспомнив родную речь прошлой жизни для пожеланий обоим Рислентам насыщенной и разнообразной плотской любви с самыми причудливыми партнёрами и предметами, Аллин смирился, что пока придётся решать задачу-минимум, то есть просто выяснить, таит ли артефакт опасность для принцессы и на сколько хорошо он справится с заявленной задачей.

Аллину очень хотелось доказать самому себе, что артефакт не столь совершенный, как можно заключить из его устройства. Неспособность повторить требовала хотя бы найти способ аргументировано пнуть конкурента. В надежде на удачу, он приступил к тестированию самых разных ядов, имитируя под куполом прорицания, что случиться, если подмешать их в еду и напитки именно принцессе. Результат откровенно не радовал. Зловредный браслет ловил как известные яды, так и на коленке созданные алхимические эликсиры самого разного действия, какие только мог придумать весьма изощрённый ум и уязвлённое самолюбие молодого аристократа. Браслет уверенно выявлял абсолютно всё, что потенциально могло нести любую угрозу принцессе. Он также реагировал и на безвредные, просто предупреждая о наличии посторонних алхимических примесей.

Скрепя сердцем, при следующей встрече, Аллин рекомендовал принцессе носить браслет всё время и всегда обращать внимание на подаваемые тем сигналы. Тот безупречно фиксировал всё, даже духи Гианары. Причём последние — именно как угрозу, что в очередной раз испортило младшему Мердгресу настроение намёком на его не слишком обдуманный прошлый поступок.