Сейчас тонкими намёками и аллегориями, как того требует традиция воспитания, князь в очередной раз пытался угнездить в головах своих детей, почему никаким договорённостям ни с кем верить нельзя и почему самый надёжный союзник или верный слуга завтра может стать врагом или предателем. А также рассказывал о самых основных способах прощупать и вскрыть намерения противоположной стороны, и о способах, какими могут обходиться самые нерушимые клятвы.

— Отец, я не понимаю, почему тот, кто поклялся сегодня мне в верности обязательно завтра меня предаст? — изумлялся юный принц.

— Сын, тот, кто «поклялся тебе в верности», не обязательно тебя предаст. Но ты так же не можешь быть уверен, что он не «предал» тебя уже в момент произнесения клятвы. Творец карает за нарушение того понимания обязательства, которое вкладывал приносящий в слова, а не то, что услышали окружающие. Слова — это всего лишь фасады зданий, а что скрывается внутри — ты можешь знать только о своих мыслях. Ты и он одни и те же звуки можете понимать совершенно по-разному, а предал он тебя или нет будет оцениваться по тем смыслам, какие они имели для него. Клятва всего лишь существенно усложняет предательство, а вовсе не защищает от него. Тот, кто в совершенстве овладел искусством играть словами, может приносить любые клятвы, а затем «нарушать» их с точки зрения окружающих, не неся никакого наказания. Однажды мой учитель, чтоб подтвердить эту мысль принёс у меня на глазах клятву не убивать кролика, который был у него в руках. А потом посадил его в террариум, где кролика тут же сожрал удав. И учитель, который естественно не пострадал, пояснил, что имел в виду не наносить кролику смертельные раны собственноручно.

— Отец, а откуда появились все прочие расы: дроу, люди, оборотни, гномы и орки? — перевела разговор на другую тему расстроенная принцесса, которой стало обидно, что она сама не додумалась до такого простого решения. А ведь казалось, всё так просто!

— Творец, создав эльфов решил, что столь прекрасные существа не должны сами заниматься различными, не достойными их делами. Тогда из различного мусора он сотворил остальных разумных, менее совершенных. Их он и предназначил для того, чтоб они служили эльфам: дроу, с одной стороны похожих на нас, но всё же отличающихся внешне — чтоб быть нашими слугами, орков — чтоб пахали поля и занимались крестьянским трудом, гномов — в качестве ремеленников и торговцев, а оборотней — в качестве наиболее интересной, достойной дичи для наших охот.

— Отец, а людей? — удивлённо вскинулся принц, — Они откуда появлись?

Князь поморщился. Люди, самый многочисленный разумный вид, неоднократно объединявшийся и хорошенько колотивший Эльфару, у всех эльфов вызывали лишь немногим меньше неприязни, чем самые ненавидимые существа — дроу. Но за последние тысячи лет все попытки подмять под себя человеческие земли всегда заканчивались удивительно однообразно. При серьёзной угрозе существования любому из человеческих королевств, люди объединялись и в едином порыве натягивали светлых по самые гланды, то бишь хорошей резнёй и аннексией территорий намекали на всю глубину эльфийской неправоты.

Человеческие королевства до сих пор не разорвали наглую и вечно всех задирающую Эльфару лишь потому, что оказывались способны объединиться исключительно перед лицом серьёзной опасности. Эта их способность несколько раз играла с Эльфарой злую шутку, когда казалось, что уж сейчас внутренние раздоры не позволят отразить нападение Эльфары на какую-то рассорившуюся со всеми остальными человеческими землями территорию. Почему-то при полноценном вторжении эльфов жалким людишкам удавалось на время отложить внутренние усобицы и отразить нападение с убытком территорий для светлых. А вот на мелкий приграничный беспредел светлых чаще всего предпочитали закрывать глаза, так как он был выгоден отдельным властьимущим. К тому же, даже временно отказываться от элитных товаров из-за обид какого-то быдла большинству аристократов и их правителей совершенно не хотелось.

Однако говорить всё это детям Луг посчитал излишним. Сейчас он выбрал самую оскорбительную из всех, когда-то слышанных эльфийских баек о происхождении людей, чтоб сформировать у своих детей правильное отношение к ним:

— Люди, это потомки от смешения оборотней с орками, утратившие способности первых перекидываться и потерявшие силу вторых. Но оставшиеся такими же агрессивными и тупыми, как их предки.

— А почему тогда они занимают больше всего земель, — не унимался принц, неосознанно наступая отцу на самую больную мозоль, поскольку с расширением собственных территорий у Эльфары уже много тысяч лет дела не шли совершенно. Скорее даже наоборот: города Коур, Мрель, Тамбр и Дарт когда-то были эльфийскими, о чём сейчас совершенно не принято вспоминать.

К счастью великого князя, которого общение с молодым поколением уже изрядно вымотало, в очередной раз по саду промчался нарушитель правила «Полководцы не бегают», который и замер в почтительной позе в нескольких метрах, ожидая приглашения князя к докладу. Князь был только рад переключиться на менее скользкую тему:

— А, Сиринэль, случилось что-то настолько срочное, что оправдывает твой совершенно неподобающий внешний вид? — привествовал он своего недавно назначенного главнокомандующего.

— Да, Ваше Величество, случилось. Срочные сообщения от командиров стражи в нескольких посёлках в центре и на юге страны. Очень пугающие сообщения.

Интересной особенность эльфов было то, что своих великих князей и их ближайших родственников они именовали на человеческий манер «Величествами» и «Высочествами», хотя полагалось бы называть «светлостями». Вероятно и здесь имело место тлетворное влеяние «тупоухих», от которых не было никакого спасения благородным перворожденным.

— Так, дети, вам пора занятся своими делами, — князь подобрался, понимая, что о пустяках Сиринэль в таком тоне докладывать бы не стал.

Когда дети, недовольно ворча отправились на свою часть дворца, князь повернулся к своему сподвижнику и доверенному лицу (насколько такие эпитеты применимы к эльфу):

— Рассказывай!

— Вчера во второй половине дня во многих посёлках заметили странное очень крупное существо, которое внезапно появилось в небе над центральной Эльфарой и улетело строго на юг. Предположительно скрылось в направлении Коура. Существо чем-то напоминало очень крупного орла, но размеры тела его были огромными, вероятно с крупного медведя или даже больше. Говорят, что тень от крыльев накрывала небольшой посёлок, так что жители в ужасе валились на землю, думая, будто настали последние времена.

— Мало нам было поражения в Тардии, теперь ещё и эта не понятно откуда взявшаяся напасть… Срочно свяжись с наместником в Оэсоле, пусть сообщит, что ему удалось узнать об этом чудовище. И созывай на вечер Совет. Такие новости следует выносить на обсуждение глав Великих Домов… а то додумается кто-нибудь потом меня же обвинить в потворстовании летающим монстрам…

К моменту сбора всех участников совета Великих Домов ситуация не столько прояснилась, сколько обросла дополнительными слухами и домыслами из ещё нескольких источников. В первую очередь через артефакт связи удалось допросить несколько свидетелей, наблюдавших чудовище с расстояния не более версты. Первое, что брасалось в глаза, монстр летел строго на юг, чуть западнее Коура, как будто осмысленно спешил куда-то. Вторая особенность, резко отличавшая его от сколь угодно крупных птиц — никто из наблюдателей не видел, чтоб монстр хоть раз взмахнул крылом. Его крылья всё время были неподвижными. Отправленные гонцы во все населённые пункты объявили награду за найденное перо пролетевшей монстроптицы, как было решено дальше именовать чудовище. Так что есть надежда, что в течении нескольких дней местные жители смогут найти что-то материальное, что даст о существе или нежити более конкретные сведения.

Из наиболее неприятной информации оказалось то, что монстроптицу увязали с поражением в Тардии и теперь разные кликуши распускают сплетни о скорых бедах, чуть ли не гибели страны. Слухи охватили в первую очередь орков, которые в силу своей тупости верят в любую чушь. Передаваемые из уст в уста домыслы и небылицы в их среде породили идеи всё бросать и бежать к людям. То, что монстроптица улетела тоже к людям, как ни странно, этому ни сколечки не мешало.