К удивлению и эйры Гарены, и эйры Ореи и даже эйры Морганы, Рой воспринял одетый на шею ридитовый ошейник и информацию, что его сейчас увезут в Драфур пред светлые очи матриарха с неслыханно-возмутительным пофигизмом лишь уточнив, хорошо ли будут кормить в дороге. Ведомый за поводок, Рой прошествовал к карете с достоинством, не доступным большинству тирров и лерров этого мира, а, устроившись на мягком диване, милостиво разрешил и эйре занять своё место. Та резко запрыгнула внуть, рывком закрыла дверь и рявком скомандовала трогаться. Этот мальчишка уже злил её с самых первых слов, а помня рассказы эйры Лорейн про его дружка, она сразу же приготовилась к попыткам начать её изводить. У неё даже имелось разрешение Повелительницы заткнуть ему рот кляпом, если будет слишком сильно бесить.

Но вместо этого юноша с самой безмятежной улыбкой повернулся к окну и замолчал, полностью игнорируя то, что Моргана уже собралась обрывать его речь. Сколько может вытерпеть женщина, которая хочет вам заткнуть рот, а вы в это время молчите? А если её к тому же лишить формального повода для грубости? Моргана закрыла глаза и попыталась погрузиться в сархар. Не тут то было, эта самодовольная личность всё время болталась на краю сознания и бесила, бесила, бесила.

Взглянув на своего пленника эйра обнаружила, что тот с самой дружелюбной улыбкой смотрит ей в глаза. С трудом подавив желание остановить карету, разжечь костер и прижечь наглецу пятки, Моргана снова попыталась погрузиться в сархар и через какое-то время ценой неимоверных усилий ей это всё-таки удалось.

Рой же продолжал сидеть всё такой же спокойный и безмятежный, поскольку был заранее предупрежден и проинструктирован, кто и как его увезёт и к чему надо морально готовиться. Поэтому он спокойно взирал на мелькающие за окном деревья и ждал. Провоцировать эйру он не собирался, но и в карман за словом тоже не полез бы, реши Моргана над ним начать насмехаться. Та же сидела на против с лицом, таким же бесстрастным, как у его друга Шелда во время глубокой медитации.

«Интересно, как и на что медитирует она?» — подумал он.

Обращённая на неё мысль лёгким дуновением долетела до эйры и открыв глаза она поинтересовалась:

— Хочешь что-то спросить, малыш?

— Не, не хочу, — лениво ответил он.

— И тебе совсем-совсем не интересно, что с тобой будет? — чуть удивлённо спросила она.

— Интересно, но вы мне об этом не расскажете, — ещё более лениво ответил Рой.

— А ты спроси, вдруг расскажу, — поощрительно улыбнулась дроу, в конец обиженная таким пренебрежением.

— Не, не расскажете, — стоял на своём Рой, — потому что сами не знаете.

— Очень даже знаю, — возмутилась Моргана.

— Ну и где я, по вашему буду сегодня ночевать?

— Там, где и запланировано, на постоялом дворе в Нбарро!

— Не, ответ в корне неверный, — сказав это Рой отвернулся к окну, тем самым подчёркивая, что не желает тратить время на собеседницу, которая говорит такие глупости.

— И где же, позволь поинтересоваться, планируешь ночевать ты? — с губ синеволосой дроу сочился сарказм.

— Понятия не имею, — снова лениво процедил Рой, — но точно вдали от вас.

— Это ещё с чего ты так решил?

— Ну не думаете же вы, что я не смогу сбежать?! — Рой широко открытыми глазами уставился на Моргану так, что та на миг почувствовала себя полной дурой.

— Именно так я и думаю! Никуда ты не сбежишь, негодник!

— А… ну ладно, — Рой опять отвернулся так, будто не желает спорить с психом, что Моргану удивило и возмутило ещё сильнее.

— Так ты планируешь сбежать? — поинтересовалась она.

— Естественно.

— И не боишься мне об этом говорить?

— Не-а.

— Почему?

— А чем вы можете мне помешать?

— Я тут, вроде как, тебя стерегу!

— Вот как… Ну ладно…

— Что ладно?

— Вы, главное, завтра не сильно расстраивайтесь.

— Почему?

— Потому, что придется придумывать, как оправдываться за мой побег.

— Ты так уверен, что сможешь сбежать? Как?

— Встану и уйду, когда вы потеряете бдительность.

— Ха! Я не потеряю бдительность!

— Ага… конечно-конечно…

— Когда я привезу тебя в Драфур, первым делом помещу в одиночный каменный мешок, — мечтательно промурлыкала эйра, — это такая камера без окон, где можно только лежать поджав под себя ноги, стучать зубами и сокрушаться о своём плохом поведении. И поверь, будет именно так, как сказала я, а не так, как нафантазиорвал себе ты.

— Конечно-конечно, — снова Рой ответил так, будто отогонял назойливую муху. И отвернулся к окну. — Я даже не думаю спорить, продолжайте…

— А на утро, когда ты намерзнешься и поймёшь, сколь ужасно, печально и безнадёжно твоё положение, по моему приказу тебя извлекут, наденут на руки кандалы и спустят в колодец, который расположен прямо в подземелье. Глубокий такой колодец, куда тебя будут спускать на толстой, ржавой цепи. Там ледяная вода, а тюремщицы никогда не могут точно понять, погрузился ты под воду или ещё нет. Так что ты не только намерзнешься, но и ещё немного захлебнешься… — эйра вдруг осеклась, когда поняла, что мальчишка закрыл глаза и спокойно заснул.

«Да что он себе позволяет?! Я его взялась запугивать не для того, чтоб он вот так нагло дрых у меня на глазах с полным безразличием к моим словам! Как он может быть таким спокойным?!» — злилась эйра, которой самой сейчас спокойствия как раз и не хватало. Но будить пленника для того, чтоб доказать, насколько он не прав было ещё более унизительно, чем просто проигнорировать его безразличие. Решив так, эйра повернулась к окошку, за которым лес как раз сменился видами предгорий, затянутых лёгкой дымкой. Погода собиралась испортится, что крайне неприятно для тех, кому сегодня предстоит преодолеть перевал.

Не прошло и часа, как вся кавалькада въехала в узкое ущелье, с правой стороны которого высокая каменная стена подступала к дороге вплотную, местами даже нависая над ней. А с левой стороны практически сразу начинался крутой склон к быстро мчащейся речушке. Когда внезапно карета остановилась, эйра подумала, что им попался кто-то едущий навстречу. Разминуться двум каретам на такой дороге было крайне непросто, даже опасно. Моргана выскользнула из кареты и направилась к голове колонны, чтоб рассмотреть причину задержки. К её огромному сожалению остановиться им пришлось из-за грандиозного обвала, полностью заблокировавшего дорогу.

«По самым оптимистичным оценкам провозимся до ночи» — была последняя мысль эйры перед тем, как она осела на дорогу и погрузилась в глубокий обморок.

Год 410 от воцарения династии Алантаров, середина декабря

Место действия: Драура, леса между Страфарром и Нбарро

Весь день, пока Роя везли к выбранному мной для засады месту, я внетелесно порхал от засады до кареты и обратно. Когда до прибытия осталось чуть более часа, активирую все заготовленные артефакты, в том числе и тот, что потянул вниз валун тонн в триста весом. Тот не захотел катиться в одиночку и, прихватывая всё новых и новых сопровождающих, перекрыл в итоге дорогу на участке почти в пятьдесят метров. Что было особенно приятно, ни один камень не упал на участке, прикрытом моими артефактами, так что за оставленных девушек могу быть полностью спокоен.

Подождав ещё минут тридцать и увидев вдалеке пыль, поднимаемую копытами коней дорогих гостей, вернулся в своё тело, взял заготовленный артефакт лишения сознания, перевёл его в режим работы по площадям и, перейдя в нематериальную форму, занял позицию, откуда можно было видеть всю дорогу до самого завала. Дроу не заставили себя долго ждать и скоро первые воительницы прорысили до пекрывшей дорогу груды камней. По их растерянным лицам я понял, что без моей помощи они возникшие проблемы решить не смогут. Но помогать прелестницам сейчас в мои планы не входило.

Как только спешилась последняя всадница и остановилась карета, я тут же направил на колонну свой артефакт и активировал его. Все девушки с разной степенью изящества опустились на дорогу. Возвращаю себе видимость и материальность и иду смотреть, как там дела у моего дружка. Он счастливо дрыхнет в карете с улыбкой праведника на лице. Ну ничего, сейчас я ему настроение испорчу. Заготовленными кусачками перекусываю поводок, которым его приковали к скобе, предусмотренной в карете специально для таких целей. Перевожу артефакт в режим точечного пробуждения, направляю его на Роя, активирую и сразу же во всю глотку ору: