– Это подарок, – она почему-то покраснела. – Не спрашивай, от кого, все равно не скажу.

Король хмыкнул и более подробно изучил флягу, задействовав диагностическое плетение. Его брови поползли вверх при виде необычного плетения, сочетающего три вида магии. В голове возникла неприятная догадка.

– Подарок, говоришь? Уж не от одного ли юного артефактора, который выдает на-гора новые артефакты, словно пирожки?

Элеонора отвела глаза, и он понял, что догадка оказалась верной.

– И с каких это пор он тебе подарки дарит? – подбавив в голос все же ноток строгости, спросил король.

– Папа, ну, перестань! Что в этом такого? – с жаром воскликнула Элеонора. – Мне и в лавках одежды, куда я иногда захожу, подарки делают!

– Значит, то, что посещала лавку этого молокососа, ты не отрицаешь, – поймал он ее за вырвавшееся слово.

Элеонора стиснула маленькие кулачки и решительно выпрямилась в кресле.

– Уже донесли, значит?! Между нами ничего не было, если ты на это намекаешь, папа!

– А мне говорили иное, – сухо сказал он. – То, что вы с ним оставались наедине, после чего ты выскочила оттуда в не слишком подобающем виде. Чем ты там занималась с этим парнем, позволь узнать? Целовалась или чем-то посерьезнее?

– Папа! – она возмущенно уставилась на нее. – Как ты мог такое подумать?! Я бы ни за что себе не позволила…

– В этом уже начинаю сомневаться, – уже раздражаясь, прервал он. – То, как ты ведешь себя в отношении этого парня, ни в какие рамки не входит! Так что не удивился бы и такому повороту.

– Между нами был только поцелуй, – глухо проговорила Элеонора, явно понимая справедливость его замечания.

– Уже за одно это я мог бы его на виселицу отправить, – нахмурился отец. – Этот выскочка-простолюдин осмелился поцеловать принцессу королевской крови!

В глазах дочери отразился самый настоящий ужас.

– Это я его поцеловала, ясно?! Аллин вообще меня избегал все время! Если кого-то и наказывать, то только меня!

– Тут уж мне судить, – заметил король.

– Папа, пожалуйста, не трогай Аллина! – Элеонора вдруг соскользнула с кресла и, встав перед ним на колени, начала обнимать за ноги.

Сказать, что Эдмер был поражен – ничего не сказать. Чтобы его гордая дочь опустилась до подобного… Да для нее даже просто извиниться было большим шагом. Уже не говоря о чем-то большем. Даже если учесть, что она пьяна, и то выглядит странно. Это ж насколько проклятый Мердгрес забрался ей в сердце, что готова и на такое?! Внутри короля пульсировала бессильная ярость. Ему не хотелось видеть дочь в подобном состоянии. Тем более из-за того, кто этого точно недостоин.

– Поднимись сейчас же!

Отбросив злосчастную флягу, он бережно поднял дочь с колен и прижал к себе. Уткнувшись в его грудь, Элеонора продолжила рыдать.

– Пожалуйста, скажи, что ты его не тронешь! Я ведь из-за этого даже решила больше с ним не общаться. Уделяю внимание более подходящим парням, как ты и хотел. Только бы Аллина никто не счел угрозой!

Внутри Эдмера всего трясло, и он с трудом сдерживался, чтобы не показывать своего состояния дочери. Она же взахлеб принялась рассказывать о своей встрече в лавке. О том, как достойно повел себя Аллин. И что это только она во всем виновата. Как ей было больно все эти дни, когда не могла даже словом с ним перемолвиться. А особенно когда не смогла навестить лично. Места себе не находила в эти дни, но понимала, что ее визит может Аллину еще больше повредить. А когда узнала, что с ним неусыпно находится Моргана Сатари, к этому добавились еще и муки ревности. Именно это заставило Элеонору сидеть тут и напиваться в одиночестве, пытаясь хоть так заглушить свою боль.

– Девочка моя, – сдавленным голосом проговорил Эдмер, – до чего ж ты себя довела? Почему не обратилась с этим ко мне или матери? Мы бы помогли. Вызвали бы к тебе целителя, который бы дал какую-то успокаивающую настойку или еще что-нибудь. Попытались бы как-то отвлечь. Бал бы какой-нибудь устроили, например.

Элеонора в сердцах отпрянула от него.

– Какой бал?! Папа, ты понимаешь, о чем я тебе говорю?! Я люблю Аллина! Люблю так, что жить без него не могу! Думаешь, я не пыталась с этим бороться?! Еще как! Но не могу!

– А если он просто исчезнет из твоей жизни? – процедил Эдмер. – Я могу похлопотать, чтобы его перевели в Академию в другом государстве. В Артгар или Мингр, например.

– Нет, не нужно! – она даже в лице переменилась. – Сейчас я могу хотя бы издалека его видеть. И, пожалуйста, поклянись перед ликом Творца, что не причинишь ему вреда! Сам не убьешь и не станешь никого для этого нанимать или просить! Иначе я… – Элеонора решительно вытерла слезы и с вызовом посмотрела на него. – Если буду знать, что к смерти моего любимого причастен собственный отец, я не смогу с этим жить.

Проклятье! Эдмер даже не предполагал, насколько далеко зашла Элеонора в этой своей дурацкой влюбленности. Упрямая и неистовая во всем. Если уж что-то втемяшит себе в голову, с дороги не свернет. И ведь сделает, как говорит! Он это четко видел по ее глазам.

– Хорошо, если ты так хочешь, я поклянусь в этом, – скупо сказал он, мысленно добавив, что найдется и так достаточно желающих отправить Аллина на тот свет.

Эдмер прошел в угол комнаты, где в окружении свечей стояла статуэтка Творца – мужчины, одетого в плащ с глубоким капюшоном, чье лицо оставалось закрытым для людей, а руки были вскинуты вверх в благословляющем жесте.

– Клянусь перед ликом Творца, что не стану убивать или поручать кому-то убийство Аллина Нерта. Если, конечно, тот не нападет первым на меня или моих близких, и я не вынужден буду защищаться, – проговорил король.

Он извлек из ножен небольшой кинжал и надрезал себе ладонь. Направил стекающую с нее кровь на одну из свечей.

Вместо того, чтобы погаснуть от этого, она вспыхнула ярче, показывая искренность клятвы и то, что Творец ее принял. За спиной послышался облегченный вздох Элеоноры, все это время пристально за ним наблюдающей.

– Ну вот и все, – король активировал целительский артефакт и приложил к ранке, которая начала быстро затягиваться. – Ты можешь быть спокойна насчет своего Нерта. Но и ты, в свою очередь, должна вести себя как подобает принцессе. Ничем не запятнать честь нашей семьи.

– Обещаю тебе это, папа!

Элеонора подошла к нему и опять уткнулась ему в грудь. Он осторожно привлек ее к себе. Дождавшись, когда дочь окончательно успокоится, усадил ее в кресло и сам сел напротив.

– Скажи, неужели никто из тех молодых людей, которые тебя окружают, не нравится тебе хотя бы самую малость? Пусть это не любовь, но симпатии и уважения в таких вещах более чем достаточно.

– Принц Ланфер неплох, – неохотно признала Элеонора. – Он очень деликатный и сдержанный. И с ним интересно беседовать.

– Мужчин дроу учат угождать и нравиться женщинам, – улыбнулся Эдмер. – Так что это неудивительно. Они редко бывают агрессивными и воинственными, как наши, или, тем более, оборотни.

– Да и женщины у дроу главные, – кивнула Элеонора. – Я тоже об этом думала. Если уж у меня не будет другого выбора, то Ланфер меня устроит.

– Не Палмер Дармент точно? – чисто ради проформы спросил король, уже понимая, что услышит.

Элеонора поморщилась.

– Ни за что! Тем более мне по секрету сказали, что это он заплатил Соллину за вызов Аллина на дуэль.

– Про оборотня даже не спрашиваю, – усмехнулся король. – Ну что ж, время у тебя пока есть, дорогая. Никто не торопит. В любом случае вначале тебе нужно закончить Академию. Хотя, конечно, помолвку желательно объявить раньше.

– Я подумаю, папа, – покладисто сказала девушка.

А Эдмер с грустью подумал о том, что вряд ли бы она была столь покладистой, если бы он не произнес клятву. Да и вообще какое-то безразличие и опустошенность в глазах Элеоноры, что появилось, когда она признала необходимость держаться от Аллина подальше, его беспокоили. Еще недавно такая живая и эмоциональная, сейчас Элеонора напоминала тень себя прежней. Эдмер лишь надеялся, что это временное состояние после недавнего выплеска эмоций. С удивлением понял, что на самом деле не хочет, чтобы девочка менялась. Теряла свою индивидуальность и эмоциональность.