Один из местных — коренастый мужик с уродливым шрамом на лбу — с шумом встал из-за стола, едва не опрокинув лавку, и подошел к наемнице.

— Да ты, видать, смелая баба, раз сюда приперлась.

— Сама не рвалась. Меня пригасили, — она откинула полу плаща и продемонстрировала брошь с гербом Волдхардов, прилаженную к отвороту куртки. Шрайн и Дачс кидали на нее озабоченные взгляды поверх карт. Белингтор продолжал как ни в чем ни бывало перебирать струны, но, перехватив его взгляд, Артанна поняла, что он внимательно за ней следил. Жестом она приказала своим бойцам не влезать.

Мужик со шрамом не унимался.

— Я был там. Я сражался за него! Эта отметина, — он показал на обезображенное лицо, — твоя работа!

— Не помню, чтобы я тебя ранила, — угрюмо произнесла наемница. — Я вообще мало что помню о той битве.

Она не лгала — время проявило милосердие и спасло рассудок, заволокло воспоминания плотной пеленой, не давало к ним возвращаться. Артанна тысячи раз прокручивала в голове тот день — в Тронке, в Эллисдоре, в Гивое. На протяжении девяти долгих лет память о гибели Лотара и последовавших за ней событиях не отпускала ее, давила, будила совесть. И даже сейчас, своим приездом в Эллисдор, Артанна отдавала тот старый долг.

Хватит.

— Твой отряд должен был провести разведку, Толл! — истерично рявкнул ветеран. — Из-за тебя мы угодили в засаду! В том бою полегли почти все мои друзья!

Сотница в очередной раз пожалела, что вышла из замка.

— Что тебе сказать? Я сожалею, что Эккехард не дождался моего возвращения и погнал твоих друзей прямо в лапы врага, — хрипло произнесла Артанна и выпустила тонкую струйку дыма в потолок. — Тебя утешит, что меня несколько раз чуть не выпотрошили в плену у рундов и оприходовали почти всей ордой в позах и комбинациях, недоступных твоему воображению?

— Ты не смеешь носить этот герб после того, что сделала!

Ветеран замахнулся, но Сотница успела перехватить его руку и больно заломила за спину, прижав нападавшего к стойке.

— Лорду Грегору виднее, — прошипела она ему в ухо.

— Герцогская шлюха!

Рядом с ее головой пролетела глиняная кружка. Артанна увернулась — снаряд разбился о стену с жалобным звоном. Почуяв конфликт, некоторые посетители поспешили ретироваться. Несколько местных повскакивали со своих мест, опрокинув лавки, и двинулись в сторону наемницы.

— Эй, командир! Нам все еще не вмешиваться? — громко спросил Белингтор, ставя на стол кружку.

— Тихо! — Артанна вскинула руку, призывая людей успокоиться. Дымящаяся трубка так и осталась лежать на стойке. — Мне не нужны проблемы.

— Ой ли? — сказал один из местных и вытащил нож. — Интересно, как тебе хватило смелости прийти сюда именно в день встречи ветеранов?

Вагранийка отпустила человека со шрамом, и тот сполз вниз, баюкая вывихнутую руку. Пальцы наемницы барабанили по рукояти ее клинка. Она тянула время, все еще надеясь на благоразумие ветеранов. Но здравый смысл уже покинул взбешенных мужей, оставив вместо себя лишь боль, обиду и жажду мести. Им требовался кто-то, на кого они могли безбоязненно спустить всех собак. Жить с утратой гораздо проще, когда есть кого в ней обвинять. Артанна прекрасно подходила на эту роль.

— Да вы надоели, ей богу, — Медяк ласково снял шлюху с колен, напоследок шлепнув по роскошному заду, и теперь спускался на нижний ярус. — Как-то это не по-мужски нападать целой оравой на одну бабу.

Один из ветеранов зло посмотрел на Джерта и пригрозил ножом:

— Захлопнись, а то и тебе достанется.

— Не убедил, — ухмыльнулся энниец и обнажил ятаган.

— Медяк, помолчи, — приказала Артанна. — Отставить оружие. Всем.

Шрайн засунул клинок обратно в ножны. Черсо отдал цистру в руки одной из служанок и спрятал под столом руки. Артанна знала, что там был кинжал.

— Я понятия не имела, что это за место, и какой сегодня день, — наемница посмотрела на стоявших перед ней мужчин. — Я прошу прощения и сейчас уйду.

— Поздно, предательница, — покачал головой высокий ветеран с крючковатым носом и, выхватив видавший виды длинный нож, пошел на Артанну. — Мы и так ждали почти девять лет. Не уйдешь ты отсюда, уже нет. Многие нас за это поблагодарят.

Сталь взрезала сизый воздух.

— Не вступать в бой! — заорала вагранийка, отбивая удар.

— Да ты рехнулась? Их здесь семеро! — протараторил подлетевший Джерт и встал рядом с командиром, держа клинок наготове. — Я помогу. За мной вроде как должок.

Наемница покосилась на эннийца:

— Я не хочу начинать службу герцогу с кровопролития.

— Не думаю, что, узнав, как все было, он станет тебя обвинять.

В следующий момент Артанна вновь отскочила от выпада носатого ветерана, поднырнула под его руку и со всей силы врезала в кадык. Противник издал хрип и упал.

— И правда, с чего бы ему? — мрачно произнесла она.

То, что произошло дальше, рано или поздно настигало каждую таверну, расположенную в бедняцком квартале любого города. Обнажившие оружие Шрайн, Дачс и Белингтор зашли с флангов. К тому моменту из семерых нападавших на ногах осталось пятеро. Остальные посетители предпочти либо созерцать развернувшуюся драку со второго яруса, либо покинуть ставшее опасным заведение. Некоторые воспользовались для этого открытыми окнами. Грохот падающей мебели, женские визги, ругань на нескольких наречиях, лязг оружия — все смешалось в невыносимо громкую какофонию.

— Не убивать! — орала Артанна.

Комплекция Шрайна привлекла внимание сразу двоих. Первого, полезшего с кулаками, он ловко перебросил через несколько столов. Приземлившись, тот ударился головой об угол массивной скамьи, повалил на себя полку с глиняными горшками и вырубился. Второй попытался зайти сбоку, но был остановлен точным ударом локтя Белингтора в нос. Треснули хрящи, раздался вой. Менестрель развернулся и закончил дело крепким пинком под дых. Дачс отскочил от пары выпадов третьего противника и сделал подсечку. Нападавший потерял равновесие и выронил нож. Шулер отшвырнул оружие ногой и врезал противнику по почкам. Четвертый, даже не годившийся по возрасту в ветераны, проворно угодил не успевшему увернуться Белингтору в челюсть. Черсо издал возмущенный стон и, улучив момент, смачно врезал носом ботинка в пах обидчику. Тот согнулся и с хрипом повалился на пол. Пятого убрала Артанна, присев и всадив острый локоть в открытый бок врага, а затем сломала его нос о свое колено.

Сзади подбежали еще двое, вооруженные длинными ножами. Лезвие одного прочертило длинную неглубокую полосу на лице Медяка. Джерт выругался, резко развернулся и нанес кинжалом удар на уровне плеча — Артанна не заметила, когда он убрал ятаган, но одобрила выбор эннийца. Нападавший отшатнулся назад, оступился на черепках и потерял равновесие. Пинком Медяк заставил его упасть и заехал ногой по лицу.

Второго взял на себя Шрайн и обрушил на его лицо всю мощь своего огромного кулака. Когда все стихло, Артанна медленно посмотрела по сторонам, вышла в центр зала.

— Есть еще желающие оспорить решение герцога? Давайте, ублюдки, выходите! Где же знаменитый звон металла в хайлигландских яйцах? — смерив презрительным взглядом сбившихся в кучу горожан, спросила вагранийка. Как и ожидалось, никто не выразил охоты. Артанна сплюнула на пол и вернула клинок в ножны. — Ссыкуны.

Джерт мягко коснулся плеча командира:

— Выдыхай уже. Все закончилось.

Белингтор осушил до дна кружку и как ни в чем ни бывало взялся наигрывать бодрую мелодию на возвращенной ему в целости цистре. Посетители начали спускаться и занимать места внизу. Служанки вернулись к исполнению своих обязанностей.

Трактирщик невозмутимо уставился на Артанну.

— Платить за дебош кто будет? Гилленай?

— Сколько? — спросила наемница. — В имперских.

— Один деннэ.

— Грабеж.

— Это чтоб твоему отребью не повадно было.

Вагранийка молча достала из кошеля крупную серебряную монету и щелчком отправила ее катиться по стойке к хозяину таверны.