— Похоже, это судьба, попадать к тебе раненым, — ухмылка вождя на ставшем серо-зеленым от кровопотери лице казалась вымученной.

— Не беспокойся, вылечу не хуже, чем в прошлый раз, — ответил я, активируя сонный амулет.

По сравнению с предыдущим ранением, сейчас проблема была совершенно несерьезная. Всего-то одна стрела пробила мышцы, да застряла между костей, дел на несколько минут, тут больше времени потратишь на чистку раны, чем на все остальное

— А? Уже все? — удивился Хрурт, поднимаясь с операционного стола и ощупывая плечо, на котором чуть краснело пятно шрама.

— Зачем долго тянуть? Сразу все исправил, — ответил я.

— Вижу, ты времени зря не терял, многому научился, — констатировал вождь. Я же неопределенно пожал плечами.

— Майк, подскажи, как мне поступить, — спросил вдруг вождь после недолгой паузы. — Мои воины напали на ваших, были жертвы. Выходит, что я допустил это, то есть, потерял лицо. По нашим обычаям мне нужно передать полномочия более достойному и стать простым воином.

— Хрурт, давай начистоту, — я отложил лоток с использованными инструментами и повернулся к вождю. — В ваших обычаях ничего не сказано про завоевателей с юга, угадал? — вождь кивнул, и я продолжил: — Далее, в ваших обычаях ничего не сказано про такой хитрый способ привлечения сторонников, как «будь с нами или умри», тоже угадал?

Вождь снова кивнул и задумался. Я же, выдержав небольшую паузу, добавил:

— Раз так, то оставайся на своем месте. Это раз. Толковых кандидатов себе на замену у тебя нет. Это два. Ты нужен Легиону именно в своем качестве здесь. Это три. Так что не парься про мнимую потерю лица. Это не ты лицо потерял, а южные захватчики, что не могут в честном бою нас победить, потому и затеяли этот цирк со склонением к предательству. Честные так не воюют. Подумай об этом!

Лицо вождя посветлело. Он встал на ноги, коротко поклонился, как равный равному, и сказал:

— Спасибо тебе, Майк. Ты развеял мои сомнения и подобрал правильные слова для этого. Моя дочь сделала правильный выбор, родив от тебя сына! — после чего повернулся и спустился по откидной лестнице через распахнутые задние двери фургона. Сам же я вытер испарину со лба. Ведь если бы Хрурт действительно решил сложить полномочия вождя, получилась бы крайне неприятная ситуация. Нужен он здесь и сейчас, крайне нужен!

Тут подвезли еще партию раненых, и мне стало не до размышлений. Сейчас это были беженцы, что попали под горячую руку во время наведения порядка. Я резал, чистил раны, заживлял поврежденные ткани, вокруг же кипел бой. Гремели выстрелы на крыше фургона, снаружи сверкали вспышки артефактных боеприпасов. Дважды меня предупреждали о том, что фургон меняет дислокацию, и приходилось приостанавливать операцию, но вот последний раненый был прооперирован, можно было и по сторонам оглядеться.

Южные варвары перли буром. Своими артефактными стрелами они сначала пытались выжечь все мины, что перекрывали им дорогу к нашему лагерю, но управлявший минными полями Мило оказался не лыком шит. Он деактивировал почти все защитные артефакты, оставив самый минимум, чтобы создавать видимость непреодолимой преграды. Южане своими стрелами быстро разрядили эти мины, запустили пару проштрафившихся «добровольцев» вперед и, когда те почти добежали до частокола, ломанулись большой толпой вперед. Мило их подпустил на сотню ярдов, после чего активировал еще часть мин. Немного посверкало, а на полосе отчуждения остались лежать добрые полторы сотни орков. Попытка спрятаться за орочьим скрытом тоже ни к чему не привела, Мило разбросал кучу мелких светлячков по всей полосе отчуждения, если кто под скрытом проходил мимо, он неминуемо искажал или загораживал их, что давало отличную возможность выцелить и уничтожить хитроумного врага. Мило выключал мины и включал только если среди них оказывалась хотя бы сотня южан. Так продолжалось до тех пор, пока на востоке не начал алеть рассвет. Мы выстояли еще одну ночь.

— Профессор, скажи, есть ли плетение, чтобы полностью заглушить звук выстрела? — спросил я Мило.

— Студент, иногда ты умный, а в остальное время прям как сейчас — расплылся в улыбке мой учитель. — Чем тебе не угодил звуконепроницаемый купол?

— Тем не угодил, что самому надо слышать, что вокруг происходит, — попытался отбрехаться я.

— И в чем проблема? Делаешь привязку к стволу ружья, формируешь плетение купола так, чтобы пороховые газы с запасом остались внутри, и готово. Бери ружье и за работу!

Мы сидели на крыше фургона под навесом из маскировочной сети и разглядывали окрестности. Лично меня беспокоили сейчас две вещи: куча трупов на полосе отчуждения, что в самом ближайшем будущем начнут вонять и разлагаться, и толпа южных орков в отдалении, как раз за пределами радиуса действия катапульт и баллист. Появилась одна мыслишка, я ее думал, но для исполнения требовался магический глушитель, который я и пытался слепить под руководством старого друга и учителя. Привязку к стволу, говоришь? Вот она. Теперь формируем плетение в виде сильно вытянутого эллипса, чтобы он захватывал ствол на ладонь от дульного среза, тянем на пару ярдов вперед, с большим запасом.

— Правильно получилось? — уточнил я.

— Почти, — сказал Мило и подсветил часть плетения. — Вон тот участок поправь, а то развалится, да еще и с громким бабахом.

Я поправил указанное место, положил ложу винтовки на мешок с песком, сел поудобнее, сделал пару вдохов-выдохов, задержал дыхание, прицелился в толпу орков и потянул спуск. Курок громко лязгнул по брандтрубке, приклад толкнул в плечо, от самого выстрела же остался только хлопок сверхзвуковой пули. Через секунду выбранная цель упала. Отличный результат. Осталось только сделать из этого артефакт, чтобы не возиться каждый раз с плетениями.

Вот она, главная наша опасность. По ту сторону заваленной трупами выжженной полосы земли собралась группа из нескольких шаманов в попугайской расцветке. Готов поставить сотню золотых талеров против старого дырявого сапога, что среди этой публики есть и тот, что придумал и разряжающие мины артефакты, и тот самый орочий скрыт, уж больно почерк у этих плетений похож. Да, сейчас эта компания стоит за пределами ружейного огня, из кентуккийки точно не попасть, только у нас есть козырь помощнее. Я сходил вниз и принес его, держа за ручку для переноски и приклад. Мило посмотрел на пулемет и крякнул.

— Майк, ты ничего не хочешь рассказать?

— Только если ты дашь клятву, что дальше эта информация не уйдет, — ответил я. — Магическую клятву.

Мило удивленно поднял брови, при этом сбив рукой шляпу на затылок.

— Даже так? Хорошо, я готов, — маг сотворил плетение магической клятвы, в которое я вставил свой элемент. — Клянусь, что твоя тайна не станет вольно или невольно через меня никому известна, даже если ты сам ее обнародуешь. Сказал виконт Мило ван Вингерден, маг и профессор артефакторики.

Плетение вспыхнуло фиолетовым и внедрилось в ауру Мило. Магическую клятву невозможно нарушить и при этом остаться в живых, поэтому меня удивила его готовность дать ее.

— Только одна просьба: сначала дело, потом я отвечу на твои вопросы, — сказал я. Мило согласно кивнул.

Поставить пулемет на импровизированный вертлюг было делом пары минут, затем я, вспомнив баллистические таблицы, выставил барабанчики с учетом дальности и слабого бокового ветра, навалился плечом на приклад и поймал шаманскую шоблу в прицел. Вдох, выдох, вдох, выдох, вдох, выдох, задержать дыхание, навести прицельную марку на центр этой попугайской группы и плавно потянуть спусковой крючок. Громко залязгала затворная группа, захлопали пороховые газы, вырывавшиеся из газоотводной трубки, зазвенели падающие в мешок гильзы и звенья пулеметной ленты. Дав очередь патронов на тридцать, я дождался попаданий, после чего добил оставшихся короткими очередями патронов по пять-шесть. Шаманы перестали существовать. Пока среди орков не началась паника, я перевел прицел на стоявшее в паре десятков шагов в стороне военное руководство, что сейчас тупо смотрело на упавших шаманов, и всадил туда еще пару десятков пуль. Еще две длинные очереди на полсотни патронов каждая прошли частым гребнем по стоявшему в отдалении войску.