Снабженцу удалось раздобыть пару магомоторов, несколько накопителей энергии к ним, а также транспортное средство. Последнее представляло собой личинку фургона, в смысле, это была рама в сборе с колесами, рессорами, рулевым управлением, отсутствовали только кабина и кузов. По его же наводке нашлись мастеровые, что добавили к конструкции недостающие части, в результате чего у нас появился полноценный фургон, причем не с примитивным ручным рычажным управлением, а с нормальными привычными мне педалями акселератора и тормоза. Машинка вышла шустрая, вместительная и с хорошей управляемостью, кузов же сразу приспособили для транспортировки пациентов. Еще бы амортизаторы на это чудо техники поставить, цены бы ей не было. Хоть я и даже близко не представляю, как устроены земные амортизаторы, надо будет попробовать сделать их магический вариант, зарубка на память, вот наладим клинику, тогда…

Наконец, все дела были завершены, нам предстояла дорога обратно в пока еще безымянный поселок. Дату отъезда согласовали с Ханом, ему опять нас сопровождать, и назначили через три дня. Как раз, чтобы немного отдохнуть от беготни, да спокойно подумать, не забыли ли мы чего необходимого? Назначили и дату совместной попойки, пригласив на нее и Осту, и Хана, и снабженца, которого звали Хедель, и не забыв забронировать места в харчевне. Отметить успех — это святое.

Казенный амулет связи противно запищал рано утром в день назначенной попойки, я как раз собирался гнать Рюта и Кара на утреннюю тренировку. Звонил Хедель.

— Майк, у меня беда, можешь срочно приехать?

— Что случилось, объясни вкратце?

— Дочь упала с лестницы во дворе, сильно побилась.

— Приеду прямо сейчас, говори адрес.

На фургоне мы все втроем были на месте буквально через пять минут. Картина была маслом. Девица десяти годов от роду полезла куда-то по плохо поставленной стремянке. Лестница упала, девочка грохнулась с нескольких метров на твердую землю. Сломаны оба предплечья, правое плечо, ключица, да обе берцовые кости на правой ноге. Еще и лицом приложилась о перекладину лестницы, нос сломан, скула рассечена, несколько зубов выбито и перелом нижней челюсти в придачу. Я сразу погрузил ее в сон орочьим амулетом, провел полную диагностику и задал вопрос:

— Хедель, скажи, почему ты обратился ко мне, а не в больницу? Арпадио куда более сильный маг, чем я, да и опыта у него поболее будет.

— Арпадио хороший врач, да. Ноги и руки он вылечит сразу, да только шрамы с лица убирать он просто не умеет, ты же умеешь, мне точно доложили. Сам понимаешь, для девочки внешность это важно, очень важно.

— Хорошо, но пойми такую вещь: я маг не слишком сильный, сил моих может не хватить, чтобы убрать все повреждения. В первую очередь я займусь восстановлением лица, все остальное — если силы останутся. И лучше всего ее, все-таки, отвезти потом в больницу. Договорились?

— Договорились, — смущенно ответил снабженец, хотя чего тут смущаться?

— Тогда готовим операционную. Рют, Кар, за дело!

Под операционную приспособили кабинет самого Хеделя. Стулья убрали, на столе разложили чистую простыню, включили антисептический амулет на полную мощность на пару минут, тем временем сами переоделись в халаты, приготовили инструменты, после чего перенесли девочку на стол и попытались выгнать Хеделя за дверь.

— Нет, я останусь с ней, — твердо заявил снабженец.

— Это твой выбор, я тебя предупреждал, — ответил я, взяв переданный Рютом скальпель и сделав первый разрез. Ответом был грохот упавшего тела. В обморок грохнулся, обычное дело. Далеко не все могут спокойно смотреть на то, как оперируют близких людей.

— Кар, вытащи его из комнаты, пусть в коридоре проветрится, — сказал я, выпуская начинавшую образовываться гематому из-под кожи.

С лицом девочки мы провозились часа полтора. Надо было все сделать идеально с первого раза, организм растет, любой допущенный косяк непременно проявится позже, а нам этого не надо. Кости тщательно совместили и срастили, выбитые зубы вставили на место и приживили, заодно я ей чуть прикус поправил. После этого занялись остальными травмами. Прежде всего правая рука и ключица, осколочные переломы. Разрезать, совместить, срастить, ткани восстановить, на это ушел еще час. Следующая на очереди была правая же нога, тут все было куда проще. Хоть перелом и со смещением, совместить кости дело не хитрое, как и срастить их. Левую руку я делал уже на остатках энергии. Получилось так, что сил на одну девочку ушло примерно столько же, сколько на десяток раненых в боевых условиях, уж не знаю, почему. Кар наложил гипсовые повязки на только что срощенные конечности, после чего мы убрали все, относящееся к операции, и позвали отца. Хедель еще трижды пытался войти в комнату, и трижды же падал в обморок, в последний раз хорошо приложившись затылком о дверной косяк, так что пришлось оперативно убирать гематому и приводить его тоже в порядок.

— Принимай работу, хозяин, — позвал Хеделя Кар. Снабженец вошел в комнату, посмотрел на лицо дочери и со слезами на глазах схватил и начал трясти мою руку.

— Парни, вы волшебники! Просите чего угодно!

— Хедель, вот я сейчас как попрошу чего угодно, — с угрожающей интонаций сказал я, после чего продолжил обычным тоном. — Мы просто сделали свою работу. И нет, ты нам ничего не должен. Ты должен своей дочери. Для начала отвези ее в больницу, пусть там еще раз посмотрят, не пропустили ли мы чего. Гипс снимете завтра вечером или послезавтра с утра, если Арпадио не решит по-другому.

— Я не знаю, как вас отблагодарить, честное слово! Что я могу для вас сделать?

— Ну не знаю… Может, получится раньше получить заказанные книги по медицине?

— Сделаю все, что смогу!

— Хедель, извини, но мне сейчас надо отдохнуть, давай договорим вечером? — попросил я.

— Конечно, конечно! — затараторил снабженец. — Обязательно договорим вечером, вот только сейчас вызову извозчика…

— Отставить извозчика, — заявил Рют, — у нас фургон, на нем довезем.

Ну да, точно, буквально через полминуты прибежал Кар с носилками из фургона. Мы вчетвером осторожно подняли девочку вместе с простыней, на которой она лежала, и переместили на носилки, после чего Рют с Каром вынесли их и погрузили в фургон. Несколько минут неторопливой осторожной езды по городу, и мы у больницы. Здесь я, наконец, отключил орочий сонный амулет. Девочка открыла глаза и улыбнулась. Хедель тут же кинулся к ней, бормоча обычную успокаивающую чушь, которую говорят больным детям, просто чтобы успокоить их звуком родного голоса.

Я аккуратно отстранил Хеделя от носилок, и Рют с Каром понесли девочку внутрь. В приемном покое нас уже ждал сам главврач и несколько санитарок. Девочку аккуратно переложили на каталку и покатили по коридору.

— Коллега, не откажите в любезности задержаться, — подчеркнуто вежливо попросил главврач, — мне нужно несколько минут на осмотр пациентки, потом хотелось бы перекинуться с вами парой слов.

— С превеликим удовольствием и задержусь, и перекинусь парой слов, коллега, — не менее вежливо ответил я. Ну да, у Арпадио возникли вопросы по поводу лечения, а то я не заметил, как он просканировал девочку. Вот пусть спросит, а я отвечу, тем более что в прошлый раз у нас разговор не сложился, а контакты налаживать придется в любом случае.

— Сестра, проводите доктора в мой кабинет, — обратился главврач к одной из санитарок, после чего исчез за дверью, куда уже увезли каталку.

Арпадио занимал небольшую, но какую-то очень уютную комнату. Гладкие оштукатуренные стены слегка кремового оттенка, паркет из светлого бука, тяжелый дубовый стол, заваленный бумагами, дубовый же шкаф с медицинской литературой, и работающий вешалкой скелет в углу, сейчас на нем висели камзол и плащ. И большое окно, застекленное крупными квадратами волнистого стекла. Ну не умеют тут пока другое делать. Вроде, все просто, но очень гармонично и приятно для глаза.

Я присел в одно из двух гостевых кресел, дубовых же, обитых кожей цвета охры. А ничего так, удобное. Посижу, подожду, повспоминаю материаловедение, был там один заковыристый момент, надо бы прикинуть его в разных сочетаниях материалов.