Кар подошел и обнял меня, чуть позже к нам присоединился Рют. Постояв так с минуту, мы расцепили объятия, у Рюта в глазах блестели слезы.

— Да, что касается участия в предприятии, тут голый шкурный интерес: за зарплату человек делает свою работу. Но если у него доля в прибыли, то он уже не только свою работу делает, но и смотрит на происходящее хозяйским взором, косяки исправляет, новое предлагает, вообще лучше старается. Тут ведь придется пахать, как лошади ломовой, пока все не устроится, работы будет очень много.

— Так мы работы не боимся, — сказал за двоих Рют. — Я считаю, что самым правильным было бы нам с Каром внести по половине оставшейся доли, чтобы никому потом не было обидно. Кар, твое мнение?

— Согласен, — ответил Кар. — Тогда по прибытии сразу оформляем землю, регистрируем клинику, потом смотрим, кто и какую часть работы будет делать, тут ведь непочатый край, начать и кончить.

— Вот и договорились, — закончил я дискуссию. — А теперь спать, а то сейчас челюсть вывихну зевая.

Проснулся я от канонады за окном, вскочив в одном исподнем с кровати с револьвером в руке, я подскочил к окну, приоткрыл ставню и опустил оружие. Это просто гроза. Туча перевалила через гряду холмов, вот и загрохотало, будто из пушек стреляют. Молнии били по вершинам ближайших возвышенностей, с неба начало капать, буквально через минуту дождик превратился в настоящий тропический ливень, за стеной воды было не разглядеть соседние дома, только вспышки молний высвечивали смутные их силуэты. Пулеметной очередью по крыше ударил град, градины были с перепелиное яйцо, грохот стоял такой, что даже раскаты грома на его фоне терялись. Буйство природы продолжалось с полчаса, после чего тропический ливень превратился в обычный дождь, тот чуть позже стал дождиком, а еще через четверть часа вообще прекратился. Небо очистилось, в нем засияло веселое утреннее солнце. О только что прошедшей грозе напоминали только белые градины, толстым слоем покрывшие землю.

По щиколотку в тающих градинах мы добрались до столовой. Крепкий брезент палатки с достоинством вышел из схватки со стихией, чего нельзя было сказать крышах домов: крыши явно придется перекладывать, слишком много черепичных плиток разбил град. Перед палаткой столовой лейтенант вел оживленную беседу с начальником строителей. Жестикуляция, громкие вопли и прочее присутствовало в избытке.

— …и ведь там, всего в полумиле ниже, (непечатные слова) ни одной (непечатные слова) капли не упало. Ни одной (непечатные слова) капли! А мне теперь эти (непечатные слова) перестилать! (Непечатные слова) график в жопу! — расслышали мы вопли главстроителя, когда подошли поближе. — На каждой (непечатные слова) крыше (непечатные слова) хоть пять черепиц, да раскололо!

— Это мои проблемы? — отвечал Хан. — Нет, это твои проблемы, ты (непечатные слова) поставлен строить, а я тебя от врагов охранять. (Еще больше непечатных слов) мне мозги и решай свои проблемы сам. Но чисто из уважения к твоим (непечатные слова) сединам выделяю четверых тебе в помощь. Все, отстань от меня!

Строитель попытался еще что-то сказать, но Хан уже пошел в нашу сторону.

— Видали цирк? — спросил лейтенант. — Погодка прям (непечатные слова)! Только собрался за вами послать, а вы уже здесь. Помощь нужна.

— Случилось что? — спросил я.

— Случилось… (непечатные слова), у меня двоих градом побило, у строителей троих. Мои в патруле были, успели щитами прикрыться, но им все равно досталось. Эти же, — лейтенант неопределенно махнул рукой, — щитов при себе не имели, там все хуже. Помогите, а? — и посмотрел заискивающим взором выпрашивающего кусок колбасы щенка.

— Хан, ты иногда думай, что говоришь! Мы же вместе воевали, мать твою… Что это за «помогите, а»? Веди, где они?

Лейтенант выпучил глаза, открыл и закрыл рот, после чего кивнул и быстро пошел, почти побежал в сторону ворот, мы еле поспевали за ним.

Под лазарет отвели только вчера достроенный дом, прямо на полу бросили набитые сухой травой матрасы, на них положили пострадавших. Не обращая внимания на стоны строителей, осмотр я начал с пограничников. У одного был сильный ушиб бедра, повреждены портняжная и прямая мышцы, да еще и гематома образовалась. У другого ушибло лучезапястный сустав правой руки, кости целы, но пострадали сухожилия и хрящи. И то, и другое не смертельно, хотя и неприятно, а теперь смотрим строителей и сразу лепим анестезирующие амулеты.

Мда, посмотришь на подобное, сразу проникаешься мыслями о пользе ношения доспехов, хотя бы легких кожаных. У одного перелом ключицы и двух ребер, это не считая кучи ушибов. У другого перелом лучевой кости и множественные ушибы, у третьего черепно-мозговая травма, осложненная парой сломанных ребер и трещиной на левой локтевой кости, ушибы я даже не считал. Пока я осматривал пациентов, в соседнюю комнату притащили стол и застелили его чистой простыней. Прежде, чем приступить к работе, я отправил кого-то из строителей на склад, чтобы принесли пару фунтов гипса

Первым делом надо лечить парня с ЧМТ. Усыпив его орочьим амулетом я всерьез задумался, точно ли я знаю, что здесь надо делать. Нейрохирургию я изучал только в теории, да и то, по собственной инициативе, это не моя специализация, но делать-то что-то надо. Как бы сейчас пригодился лэптоп, что лежит где-то в схроне на другом конце планеты! Но его нет, так что все своими силами. Черепно-мозговая травма в данном случае являла собой окровавленный затылок, с которого градина соскальпировала изрядный кусок кожи. Кость снаружи повреждена, но изнутри целая. Сотрясение мозга имеется, видны микроскопические кровоизлияния, но, слава богам, никаких крупных гематом нет. Так до конца и не понимая, правильно я действую или нет, я аккуратно восстанавливал кровеносные сосуды в мозгу и рассасывал микрогематомы, потом мы на пару с Рютом очистили рану на голове, и я приживил болтавшийся кусок кожи с волосами на место. Заживить трещины в костях было совсем плевым делом.

Вторым был солдат с ушибом кисти. Работы там было минут на десять. Когда я закончил, гипс как раз принесли. Поручив Кару наложить гипсовую лонгету, я принялся за следующего пациента. Гематому удалил, ушибленные мышцы восстановил, разрез зарастил, дал приказ до завтрашнего дня поменьше ходить и ногу не нагружать, а со всеми вопросами сразу отправлять ко мне.

Теперь настал черед строителей. Вот и пригодился орочий амулет с другого материка. Пациент был погружен в сон, мы начали совмещать кости, то есть, вертели пациента Рют и Кар, я же только руководил. Все три перелома были осколочные, я подцеплял осколки силовыми нитями и ставил примерно на нужное место, как только все куски оказывались на своих местах, место перелома сращивалось, здесь я не тратил силы на полное восстановление травмированных тканей. Кровотечения нет — уже хорошо. Второму локтевую кость вправили просто под анестезирующим амулетом, кость я срастил, руку забрали в лонгету, пусть потаскает хотя бы до завтра, из ушибов я убрал только пару самых неприятных.

Умаялся сильно, особенно на фоне того, что завтраком меня покормить забыли. Мы направились к столовой, особенно не надеясь, что нам что-то достанется. Не, голодными мы по-любому не будем, у каждого трехдневный аварийный запас еды с собой, но хотелось-то нормального горячего, а не сухомятку. Град уже практически полностью растаял, только местами виднелись серые ледяные кучки. Весело грело солнце, что еще больше усиливало аппетит и наводило на печальные мысли о сухом пайке. Но когда мы вошли внутрь столовой, оказалось, что нас ждали, а повар расстарался и сотворил для нас персонально нечто шикарное и затейливое. Тут же, за соседним столом, сидели те самые двое свежевылеченных пострадавших погранцов. Столы тут небольшие складные, на четырех человек, так что вместе сесть никак не выходило. Вскоре прибежал лейтенант и плюхнулся за наш стол на свободное место рядом с Каром.

— Медицине привет! — выдал он с подозрительно дружелюбным и радостным видом, явно какая-то подлянка сейчас будет. И точно, угадал. — У меня приказ выдвигаться обратно в Истор, сбор через полчаса.