Прощались мы тепло, по-дружески. Из медицины я отдал все анестезирующие, кровоостанавливающие и бактерицидные амулеты, Мило же мне вручил подзорную трубу, верх местной оптической мысли, и самодельный амулет связи, чтобы можно было разговаривать хоть через полмира. Потом отъезжающие частью сели в фургон, частью оседлали коней, и по очереди удалились на юг на фоне темнеющего неба. Мы же двинулись в обратном направлении. Надо будет расположиться поближе к тракту, да понаблюдать.
Мы ехали не торопясь по темному лесу, я думал, как проще всего можно подобраться к святошам, но дельных мыслей в голове не появлялось. Единственно, до чего додумался, это о том, что надо бы нам всем изменить внешность. Собственно, я же пластический хирург и маг жизни, делов-то. Что у нас лучше всего меняет внешность? Правильно, прическа и растительность на лице. Сейчас у меня на голове чуть отросший ежик, морда с утра чисто выбритая, ну-ка, запускаем плетение, и сразу зачесалась голова, пришлось даже снять шляпу.
Остановились мы на примыкающей к дороге полянке радом шагах в ста от опушки. Это даже не поляна, а так, деревья чуть отошли от дорожной колеи. Нам тут не жить, а только рассвета дождаться, кругом вялотекущая война, хорошие люди ночами по дорогам не ходят. Пока дожидались рассвета, я правил внешность себе и своим спутникам. За прошедшие несколько часов у меня отросла натуральная борода в пару дюймов длинной, на голове красовалась длинная шевелюра, что постоянно лезла в глаза при снятой шляпе, так что стимуляцию роста волос я убрал. У Кара тем временем выросли шикарные вислые усы, на скуле появилась борозда, как от старого шрама, у Рюта же на лице кожа разгладилась, он даже помолодел лет на 5, я подтянул ему уголки рта, и лицо утратило привычное мрачное выражение. Подумав, себе я добавил шрам на левой брови и подправил тонус лицевых мышц, вся левая сторона стала выглядеть, будто ее парализовало. Теперь нас даже сослуживцы узнали бы с трудом.
Рассвело, и мы двинулись дальше. Надо было проехать по тракту еще примерно лигу, затем свернуть направо, на север, чтобы дорога вывела к Каернардалу с запада. Первый привал мы сделали на постоялом дворе с трактиром, успев проехать добрые пару лиг. Хотя Рют и торговался, как потомственный араб на восточном базаре, трактирщик содрал с нас аж целую четверть золотого талера за плотный завтрак и корзинку припасов в дорогу, но накормил хорошо, вкусно и сытно, заодно поделился сплетнями и слухами. Поев, мы продолжили путь. На обед остановились в поле, небо снова затянуло дымкой, солнце перестало жарить, искать тень было не обязательно.
Примерно через час после обеда, проезжая через лес, мы натолкнулись на разъезд кратовцев. Скрываться было слишком поздно, нас увидели, так что я сказал спутникам, чтобы не делали резких движений и мы не спеша двинулись навстречу солдатам. При необходимости, на близкой дистанции я их успею убить раньше, чем они моргнут, так что не боимся. Перед прощанием Мило своим каллиграфическим почерком вывел на найденных в монашеском багаже бланках подорожные на каждого из нас, вот и проверим качество документов.
Документы вопросов не вызвали, равно как и наша внешность, солдаты привычно попытались снять с нас немного денег, но обломались, и мы разошлись. Часом позже мы приблизились к пункту назначения. Вот он, Каернардал, язык сломаешь, пока произнесешь, показался вдали на холме. А вот здесь мы остановимся на ночь, заодно выясним, безопасно ли лезть в город, в полумиле от городских стен на дороге виднелся постоялый двор.
Насколько можно было судить издалека, город размерами не поражал, поэтому транзитные купцы в него не совались, а останавливались на постоялых дворах, вроде того, куда мы приехали. Здесь были два здания, одно классическое, внизу харчевня, наверху комнаты для постояльцев, второе типа мотеля, одноэтажное и длинное, с примыкающим навесом, чтобы товар не мок под дождем, и чтобы пригляд за ним был. Сейчас под навесом стоял только один фургон, реально здоровенный, вроде тех, на которых мы с Черного Истока выезжали. Харчевня была типичным представителем своего рода. Не слишком высокий закопченный потолок, накурено, скудное освещение через похожие на бойницы окошки, крепкая мебель из толстых досок, которой в драке при всем желании не помашешь, мощный запах готовящейся еды через открытую дверь кухни. Пока Рют договаривался с хозяином насчет ужина и комнат, мы сели за стол у открытого окна. Буквально через пару минут к нам присоединился и Рют в сопровождении кабатчика, тащившего кувшин пива и три кружки. Пиво было светлое и качеством откровенно не поразило, вкус так себе, водянистый, как у голландского Амстела, зато не слишком крепкое, с дороги пойдет. Впрочем, наличие пива всегда лучше его отсутствия. Не успели мы поставить кружки, как кабатчик выставил на стол большое блюдо с закусками, а именно нарезкой вяленого мяса, нескольких сортов колбас и сыра, а также с зеленью, обещая сию же минуту принести основную еду. Действительно, не прошло и минуты, как перед каждым из нас дымилась глубокая тарелка с тушеными овощами, поверх которых лежало жареное на решетке мясо. По крайней мере, здесь мы с голода точно не умрем.
Мы молча жадно поглощали пищу, запивая пивом. Когда первый голод был утолен, Рют нарушил тишину, озвучив цену за комнаты. Посовещавшись, мы выбрали две смежные, с запираемой на ключ дверью между ними, после чего я подозвал хозяина и сразу заплатил ему за неделю вперед. Расходы сейчас идут из моего кармана, я всех в свою авантюру втягиваю, мне и платить.
Комнаты нам достались достаточно просторные, дверь между ними мы сразу распахнули настежь. Матрасы были набиты свежей соломой, правда, здесь были клопы, коих я сразу уничтожил без малейшего сожаления. Мерзкие твари, их и у нас в Кентукки хватало, а в южных штатах они и вовсе катастрофа. Проще сжечь дом и построить новый, чем вывести эту заразу. Впрочем, здесь они нам уже не грозят, вот и отлично. Завалившись на кровать, я отправил своих спутников вниз, пусть с народом поговорят, да послушают. Нам сейчас любая информация важна, самому же мне лучше туда не лезть, спалюсь на ровном месте. А еще надо не забывать, чтобы перстень на пальце был повернут камнем внутрь, приметный он слишком.
Рют с Каром ввалились уже сильно за полночь, распространяя вокруг себя настолько убийственную вонь винного перегара в смеси с чесноком, что я даже возмутился и выгнал их в соседнюю комнату, закрыв дверь. На окнах и дверях уже стояли магические сторожки, никто незамеченным не пролезет, да и замеченным тоже, можно смело ложиться спать. Только я начал засыпать, как в открытом окне послышался шорох, за ним треск электрического разряда и громкий возмущенный кошачий мяв. Сторожок сработал на отлично, можно и дальше спать.
Наутро пришлось подлечить моих спутников от похмелья, а потом, за завтраком, стали собирать информацию в кучу и строить планы. О том, чтобы лезть в город, сразу пришлось забыть, туда даже местные без нужды не совались. В городе, по рассказам разных людей, чуть не на каждом перекрестке стоит караул, все посторонние на виду, ни проследить, ни что-то подложить у нас не получится. Разве что устроить самоубийственный теракт, навроде того, что несколько лет назад черные в Париже устроили, когда пара террористов с автоматами вбегали в первый попавшийся кабак, высаживали по посетителям по магазину и бежали дальше. Но это не наш путь.
Портал здесь расположен чуть в стороне от города, от ворот к порталу дорога идет по склону холма примерно на полмили. Дорога вся с запасом простреливается с городских стен, считается безопасной, вот Искореняющие с большой охраной по ней и не ездят. Перемещаются они группами по 3–5 монахов и по столько же бойцов охраны. В принципе, им здесь бояться некого, такими силами они любого разотрут в порошок при прямом столкновении, да и со стен и от портала их тут же поддержат, вот и чувствуют себя уверенно. Дорога между порталом и городом достаточно оживленная, святоши по несколько раз в день снуют туда-сюда, надо будет к ней приглядеться.
