— Идём ко мне разговоры говорить.

Он кивнул кукрам. Те подставили руки под его тощий зад и осторожно спустили старика с помоста. А затем, как в гамаке понесли в дом. Окато и Колдун направились следом на почтительном расстоянии. Уже за ними, выстроившись в шеренгу по двое строевым шагом — кукры. Про Майера все как-то сразу забыли, и он заковылял следом, держась за поясницу.

— Господин Великий Хранитель, — робко воскликнул из-за спинки кресла забытый всеми Иртек. — А что с моим вопросиком по мокрозявам в Башне? Я людям обещал.

— Жди, — бросил тот, не оборачиваясь — За воротами.

Один из кукров сразу же отделился от строя, и подошёл к Иртеку.

— Не надо меня трогать! Я сам выйду! — болезненно воскликнул мужчина.

«Безукоризненные солдаты», — подумала Мира и невольно бросила взгляд в сторону, куда увели Хадара. Сколько сил, времени и средств он вложил в этих биороботов, сколько людей пустил в расход ради сохранения своей тайны — и всё для того, чтобы они служили другому хозяину.

Тем временем, Иртек с видом выгнанной со двора собаки пошёл к воротам. Кукр следовал за ним, и предводитель бунтовщиков нет, нет, да косился на него через плечо.

Услышав рядом шарканье, Мира повернула голову и увидела, что к ней подошёл старый слуга Великого Хранителя. Она хорошо его помнила по прошлому визиту к правителю. Это он показал ей в галерее портрет Великого Хранителя в молодости, и Мира узнала в том мужчину с голограммы, убившего беременную и её мужа.

— Здравствуйте, Прол, — сказала Мира старику.

Он не ответил, но она увидела, что ему приятно, что она помнит его имя.

— Идём, — сказал старик и первым направился к дому.

Они вошли внутрь, миновали ряд закрытых комнат. Мира невольно вспоминала свой прошлый визит сюда. Хотя с тех пор прошло не так много времени, ей казалось, что она была здесь ребёнком. Открыв одну из дверей, слуга отступил, пропуская Миру внутрь. Она вошла, осмотрелась: комната без окна, у стены неизменный в азарских интерьерах огромный сундук, выполняющий роль и шкафа для вещей, и стола; на сундуке - масляная лампа; напротив - низкая кровать под пыльным покрывалом; слева от двери в углу таз и кувшин. Над ними на вбитом в стену гвоздике — серое от пыли полотенце. Довольно скромно, но Мира невольно почувствовала, как на душе становится теплее. Какой-никакой, но быт, а не покрытые мхом камни Больших кочек или тёмный угол на ладье, отгороженный решёткой, словно загон для скота.

— Располагайся, — сказал слуга. — Здесь всё, что может понадобиться девице.

— Спасибо, — проронила Мира. — А можно мне другое платье? Это пришло в совершенную негодность и... дурно пахнет.

— Распоряжусь, — равнодушно сказал слуга и вышел.

— Подождите, Прол! — воскликнула Мира. Он обернулся уже за порогом.

— Я видела на ладье свой сундук со свитками. Как бы мне получить его обратно? Там очень важные заклинания.

Некоторое время старик смотрел на неё выцветшими голубыми глазами и шевелил губами, словно повторял сказанное Мирой,

— Пожалуйста! — умоляюще добавила она.

— Поищу, — выдал он, наконец, и закрыл за собой дверь. Мира услышала, как в замке проворачивается ключ. Подошла к двери — ключ старик, конечно, забрал. Вот так, гостья-пленница.

Она кривовато улыбнулась: для этих людей довольно самонадеянно думать, что пожелай она убежать, её удержит закрытая на ключ дверь. Но Мира не хотела убегать. Она пришла куда нужно, к самому главному, наделённому наибольшей в Элсаре властью человеку. И теперь от неё требовалось использовать всю силу убеждения, чтобы он поверил в Абрахаза и нависшую над Азаром угрозу.

— Я справлюсь, — сказала она себе. — Ради Гая, Оямото, ради всех. Если не я, то кто?

Она подошла к «рукомойнику», заглянула в кувшин. Воды было на донышке. Решив, что помоется полностью, когда принесут свежие вещи, Мира намочила над тазом край полотенца и протёрла лицо, не касаясь больного глаза. Он жёг тупой болью, казалось, будто в глазнице тлеет уголёк. Сейчас была бы очень кстати Дарина с её снадобьями. Всё же, что с ней стало?

В замке вновь со скрежетом провернулся ключ.

«А вот и платье приехало», — подумала Мира.

Дверь открылась, и в комнату вошли две кукры-женщины в мужской одежде. У обеих были ничего не выражающие лица, волосы по-мужски коротко подстрижены. Мира в растерянности отступила к стене, всё ещё сжимая в руке полотенце. Одна из кукров подняла над головой огромный, даже на вид неподъёмный сундук, вторая — кровать. Ни слова не говоря, они понесли мебель из комнаты.

— Э-э... А на чём я буду спать? — вырвалось у Миры.

Ей не ответили. Проходя мимо неё, кукра свободной рукой вырвала у Миры из рук полотенце и повесила его себе на плечо. Затем выдернула из стены гвоздик. Вторая кукра забрала таз и кувшин с водой. Лампу тоже забрали. Дверь за кукрами закрылась, и Мира осталась в совершенно пустой, тёмной комнате. Не оставили ни одной вещи, которую можно заставить двигаться. Разве что, дом на воздух поднять, встряхнуть и перевернуть. Но на такое Мира была не способна. Впрочем, может и способна, но проверять не решалась.

Вытянув вперёд руки, она в растерянности дошла до стены и села на пол. Как говорится, приплыли. Ясно, что сундук со шляпой ей не принесут. Платье тоже. В животе заурчало от голода. Мира вспомнила, что последней её едой были яд и противоядие. На ладье она есть отказалась, а теперь желудок напоминал, что она жива и несмотря на всё происходящее, должна питаться. Но, кажется, с едой её обломали также, как с одеждой, светом и возможностью помыться. Главный вопрос: придёт ли для разговора Великий Хранитель?

Вспомнился взгляд, каким смотрел на неё Колдун: этот интриган явно что-то задумал. Убить её с помощью летучих мышей ему не удалось, так каким будет следующий ход? Мира почувствовала, как накатывает паника. Сердце учащённо забилось, во рту стало сухо.

«Да что же я тут сижу, как безропотная жертва в ожидании палача?! — подумала она. — Пора заставить себя уважать! Хочет старик этого или нет, он сейчас же примет и выслушает меня — и точка».

Она поднялась на ноги, расчесала пятернёй волосы. Они даже на ощупь были грязными. Мира поморщилась: как держать себя с достоинством при столь непрезентабельном виде? Проклятый дед: выдайте всё, что понадобится девице! И тут же всё отобрал!

Сейчас была бы весьма кстати сказочная фея, которая одела бы, умыла и причесала её, как Золушку. Но у Миры была только она сама со способностью управлять вещами. Однако без мыла и воды эти способности не нужны.

Что же, тогда применим их по назначению. А непрезентабельный вид — право, мелочь в сравнении с гибелью мира.

Держась за стену, Мира подошла к двери и сказала язычку замка:

— Давай уже, открывайся.

Тот послушно убрался внутрь скважины.

— А ты что ждёшь? Отдельно просить надо? — Мира строго взглянула на дверь, и она тут же открылась.

Так-то лучше.

Выйдя в коридор, Мира на миг зажмурилась — после темноты комнаты свет висящих на стенах масляных светильников казался слишком ярким. Затем открыла здоровый глаз, осмотрелась по сторонам, вспоминая схему дома. Ещё бы знать, где именно найти Великого Хранителя. Тут из-за угла вышел Прол. На поясе у него висела связка ключей. Увидев Миру, слуга остановился и в замешательстве потянулся к связке. Посмотрел на ключ, затем на открытую дверь, опять на ключ.

— Где хозяин? — спросила Мира.

После того, как слуга обманул её, в ней не осталось к нему ни капли уважения. Такой же подлец, как остальные, только постарше. Старик хотел что-то ответить, но она передумала искать сама. Сняла взглядом со стены один из светильников, сунула слуге в руки. Сказала:

— Не обожгитесь.

Прол механически сжал пальцы на ручке светильника. Мира подавила улыбку: такой нехитрый трюк, а работает безотказно.

— Отведите меня к Великому Хранителю, — приказала она слуге. — И не вздумайте звать стражу. Голоса лишу.

Судя по задрожавшим щекам старика, он поверил. Несчастный же не знает, что она на такое не способна. На мгновение ей стало жаль его, но Мира тут же напомнила себе, что эти люди знают лишь два чувства: издеваться над одними и пресмыкаться перед другими. И она больше не позволит над собой издеваться.