Газилинны взволнованно запищали.

— Ты молодец! — подбодрил Учитель. — Пробуй ещё. У тебя обязательно получится!

«Зачем я это делаю? Они всё равно меня бросят», — обречённо подумала она.

Но в душе теплилась надежда: а, вдруг, не бросят? Вдруг помогут?

Сцепив зубы, она со всей силы ударила по коробу. Нога провалилась внутрь.

— Ой! Ой! Какая ножища! — запищали газилинны.

— Эдвуахуаносодор, ты жив, брат?

— Жив. Её пятка прошла рядом, но не задела.

— Слава Вухнуяси!

— Эй, лодочница, вытаскивай свою конечность! — приказал Скандалист

Мира испугалась, что нога застрянет в корзине, как палка Алексы в полу во время турнира. Но, к счастью, ногу удалось вытащить. Из короба, будто черти из табакерки, выпрыгнули газилинны. Мира обессилено повисла на цеплюче. Словно обрадовавшись неподвижности пленницы, хищное растение с удвоенной силой взялось опутывать её слой за слоем. Колючие стебли обхватили голову, спутали волосы, оцарапали щёки, лоб, шею.

«Сейчас они выколют мне глаза», — в ужасе подумала Мира и зажмурилась.

Дышать становилось всё сложнее, она почувствовала, что теряет сознание. Рядом раздавались голоса газилиннов:

— Вы чё, на самом деле хотите спасти её? — пискнул Скандалист.

— Мы обещали.

— Без её помощи нам не добраться до дома.

Ответили ему.

— Отдаст она нас колдунье, вот увидите! — проворчал Скандалист.

— Значит, судьба, — философски произнёс Граф.

— Договоримся, — заверил Молчун.

— А если кто-нибудь увидит, как мы спасём её? — испугано спросил Воздержавшийся.

— Мы должны оставить всё, как есть! — с нажимом произнёс Учитель. — До дома можем добраться и без её помощи. Спрячемся в одной из лодок, что плывут к болотам.

— Лодочники туда не плавают, — возразил Граф. — И лично я не могу оставить того, кто выпустил меня на свободу.

— Спасала она нас или нет, довольно спорно, — пискнул Воздержавшийся.

— Да, это надо ещё доказать, — подхватил Учитель. — Кроме того. Слишком велика вероятность того, что она отдаст нас травнице.

Они перешли на язык, напоминающий птичий клёкот.

Дышать стало совсем не выносимо, и Мира потеряла сознание. Когда вновь пришла в себя, услышала писк Молчуна:

— Вы, как хотите, а я остаюсь. Эдвуахуаносодор, ты как?

— Я с тобой, Лимбитриалот, — ответил Граф.

— Бессмысленные жертвы, — заметил Учитель.

Мира приоткрыла глаза. От нехватки воздуха перед глазами всё расплывалось, так что газилинны казались нечёткими пятнами. Она увидела, как два пятна стали удаляться по улице, пока не скрылись из глаз. Трое остались рядом с ней и опять перешли на язык, напоминающий птичий клёкот. Наверное, это был их родной, газилиннский.

Судя по интонациям, волосатики спорили.

— Сейчас эти тоже меня бросят, — подумала она.

Как обидно: победить в турнире, выйти на свободу и умереть от собственной беспечности! По щекам потекли слёзы. Цеплюч обматывал её, царапая кожу и сдавливая всё сильнее. Мира вновь потеряла сознание.

Очнулась от падения и боли в ушибленной груди. В рот набилась пыль. Пошевелив руками, с изумлением отметила, что больше не спутана цеплючом. Она открыла глаза, увидела, что лежит на земле. Повернув голову направо, упёрлась взглядом в разбитый короб.

А где эти? Рамбутаны-газилинны-волосатики?

— Очнулась! — радостно пискнули впереди.

Мира подняла голову, увидела перед собой трёх газилиннов. Они шевелили волосками и невысоко подпрыгивали, точно шарики. Совершенно одинаковые, хотя, она наверняка скоро научится различать их внешность, как научилась различать голоса.

— Как вы меня освободили? — спросила она слабым голосом. На зубах скрипел песок.

— Госпожа, мы поговорим об этом позже, — деловито пискнул один из газилиннов голосом Графа. — Необходимо поскорее уйти отсюда. Заклинание невидения скоро перестанет действовать.

— Заклинание чего? — переспросила Мира и села, опираясь на руки. Они были покрыты многочисленными царапинами от цеплюча. Кожа на шее, лице, груди и ногах сильно саднила.

— Невидения. Что за глупая девка? Не понимать таких простых вещей! — пискнул средний шарик.

Скандалист остался?! Уж насчёт него Мира была уверена, что бросит.

— Заклинание невидения накладывается на людей, чтобы они не увидели, на что мы способны, — пояснил крайний справа газилинн. Мира узнала голос Графа.

Она повернула голову к стене, у которой её опутал цеплюч. Сейчас от хищного растения не осталось и следа: стена была чистой, только внизу лежала горстка бурого порошка. Улица была пуста, в домах не ощущалось жизни.

— Чё разлеглась? — пискнул скандалист. — Вставай скорее и уходим отсюда, пока люди не очнулись.

— Вы их усыпили? — спросила Мира и села, опираясь на руки.

Голова закружилась, и она прикрыла глаза.

— Можно сказать и так, — ответил Молчун.

— Никто не должен знать о наших способностях, — сказал Граф. — Иначе газилиннов истребят, как случилось с червями, из крови которых люди делают выводил.

— Уничтожать и истреблять — это то, что люди умеют лучше всего, — вставил Скандалист.

Вновь открыв глаза, она заставила себя встать. Её повело в сторону, но удалось не упасть.

Шаг левой, шаг правой, опять левой. Газилинны прыгали вокруг, словно мячики.

— Молодец! — пискнул Скандалист. — У тебя хорошо получается!

Мира нервно усмехнулась: да уж, молодец. Она даже ноги от земли оторвать не могла и шаркала, словно старушка. Тело сковала слабость.

— Простите, я не поблагодарила вас, — с трудом сказала она. — Если бы не вы… Он бы меня убил. Я никогда этого не забуду и клянусь… Я сделаю всё, чтобы вы попали домой.

Поразительно, но она почувствовала ликование волосатых шариков.

…

Маркело не соврал: на заросшем и заваленном всяким хламом пустыре других домов, кроме дома Гая — не было. Мира остановилась перед ним, рассматривая потемневшее дерево стен, низкую крышу, из отверстия в которой курился слабый дымок.

Интересно, что бы сказал Гай, узнав, что она пришла без приглашения, да ещё в его отсутствие?

— Обрадовался конечно, — громко сказала себе Мира, отсекая сомнения, заходить или нет. — А ещё похвалил бы за находчивость.

Она направилась к крыльцу в две ступени, мысленно проговаривая рассказ о том, как на неё напали какие-то люди и отобрали короб с газилиннами. Хотя, как единодушно заверили газилинны, ей даже говорить ничего не нужно. Достаточно сесть на пороге и горько заплакать.

— Более убитой лодочницы я не видел, — вставил ремарку Скандалист.

На что Граф заметил, что, к счастью, судьба редко сводит их с лодочниками.

С газиннами она рассталась на улице Тихой. Сопровождать её к Магде они, по понятным причинам, отказались, хотя Мира и предлагала им спрятаться в кармане.

— Нет, лодочница, — сказал Граф. — Лучше мы подождём тебя подальше от дома колдуньи. Как раздобудешь лодку, тогда и встретимся.

— Это может занять не один день, — возразила она.

Посовещавшись на своём языке, газилинны сказали, что будут каждое утро ждать её у левой стены лавки торговца приправами.

— Мы верим, что однажды ты отвезёшь нас на наши родные, любимые болота! — патетически воскликнул Граф.

Мира не сдержала улыбки, глядя на отважных волосатых мячиков.

— Ещё раз спасибо, что спасли меня, — сказала она, чувствуя, как глаза чешутся от подступивших слёз. — Вы так рисковали.

— Определённый риск был, — согласился Молчун. — Но мы научились становиться невидимыми для людей.

— Люди скорее заподозрят в магических способностях вас, госпожа, — добавил Граф.

Его товарищи согласно стукнулись боками.

— Люди глупы, — вставил своё мнение Скандалист. — Им даже в головы не приходит, что на болотных кочках цеплюч не растёт не из-за болот и кочек, а из-за нас.

Мира не была так уж уверена, что заклинание невидения сработало на сто процентов, но не стала говорить вслух о своих страхах. Дай бог, чтобы газилинны оказались правы — даже если кто-то что-то заметил, пусть это списывают на её магические способности. Уж она с ними как-нибудь да справится.